- Так мы же честь по чести за них расплатились! – возмутился Гимли. – Лучшим дорвинионским крепленым, между прочим! Сам бы пил и пил!

- И вообще, никогда нельзя второй раз повторять что-то, что на тебя произвело очень сильное впечатление, – веско заметил Адриан, чем сразу притушил гномий пыл. – Знаешь, оно как бывает?

- Ну?

- Первый раз все идет так, что аж дух захватывает.

- Вот-вот.

- Второй, когда ты уже примерно представляешь, чего ожидать – попроще, а на третий сама собой мысль возникает «Ну вот сплавились, и что? Скучно». Так что давай остановимся на самом интересном месте, чтобы впечатления не смазывать.

- Мда? – задумался Гимли. – Тогда, получается, в Эребор?

- В Эребор. Хотя я бы и по Эсгароту прогуляться не отказался.

- А Дэйл? Раз уж мы путешествуем, то будем все делать со вкусом.

- А когда у нас было иначе?

- Золотые слова, брат, – счастливо вздохнул Гимли и, достав из-за пазухи флягу с самогоном, сделал щедрый глоток. – Золотые слова.

Вывод, который сделал Адриан после визита в Эребор, был таким: если ты побывал в одном гномьем городе, то видел их все. Нет, конечно, и резьба по камню не повторялась ни разу, и сама конфигурация помещений менялась, искусно обыгрывая свойства породы и интересные вкрапления камней, но в целом впечатление оставалось неизменным: много камня, чадящие факелы, разгоняющие мрак едва ли наполовину, и монументальность. Зато простота в общении и искренняя радость, с которой его приняли, искупала все неудобства долгого нахождения под землей.

Узнав о том, что они с Гимли побратались, Глоин торжественно объявил, что признает Адриана своим родичем.

- Теперь у меня два сына, – после официальной церемонии, на которую, казалось, собрался весь Эребор, веско сказал он, сгребая некроманта в медвежьи объятья, и его тут же поддержали приветственными криками. – А сейчас прошу всех к столам. Гулять будем три дня!

Последние слова были встречены еще большим энтузиазмом. В гномьем потоке их вынесло из торжественной залы в банкетный холл, где и прибило к столам. Вокруг царил форменный хаос, все перемещались, шумели и голосили, бились об заклад и даже танцевали на столе. А какое шоу с перебрасыванием посуды устроили несколько особо артистичных личностей! Заразившись общим весельем и прослушав с десяток местных застольных, из серии «Нож тупи, ложки гни, бей бутылки, пробки жги, ну-ка разом сильней о пол… Чистоплюям всем назло!*», Адриан словил вдохновение и сам выдал что-то экспромтом. Казалось бы, одинокий голос должен был потонуть в общей какофонии, но нет. Новоявленный бард был услышан, песня одобрена и творчески доработана, после чего даже самые скептично настроенные гномы были вынуждены признать, что новый сынок Глоина – свой парень и настоящий гном.

- А я говорил? – горячился Гимли, гордо выпячивая вперед роскошную бороду и округлившийся от обилия деликатесов живот. – Говорил? Адриан, он вааще! Настоящий гном: у короля Рохана башню в качестве платы за работу выбил. Башню, представляете? А как он лечит! Боромир уже помирать собрался, лежит бледный такой, стрелами истыканный, последнюю волю вещает, а тут мы р-раз, Адриан – два, и все, жив наш следопыт, здоровехонек. Встал, пыль со спины и пониже там отряхнул, и вперед – хоббитов у орков отбивать. Как мы бежали! Мама дорогая! Я уж было думал, что сейчас подошва сапог дымиться начнет. А исцеленный как бы не впереди всех. Э-э-э, да что о мелком. Горный мастер – вот он кто. Мы когда через Мглистые горы шли, он так скромненько, тишком-молчком взял, глазами сверкнул и целую пещеру в скале сделал. Вот только что ее не было, и все, появилась… Видали? Нет, что хотите мне говорите, а некромантия – штука полезная. Вот как мы прямо на марше еду доставали, а? Он дичь почует, приманит так, что она сама подойдет, и все – шашлычок и мясная похлебка из свежатинки.

- Живую дичь? – не поверил кто-то.

- Ну поначалу, понятное дело, живую. А уже потом мертвую. Да это еще что! – все распалялся и распалялся вдохновленный всеобщим вниманием гном. Остальные собрались, окружив его плотным кольцом, и старались дышать как можно тише, чтобы не пропустить ни слова из крайне живого и образного рассказа. – В конце уже, когда мы помогли эльфам их Лихолесье у орков Дул-Гудура отбить – а мы туда прямо на орлах добрались… сначала еще, понятное дело, в Лориэн залетели – у них дела даже похуже, чем у наших эльфов были – ну да… Добрались мы до Лихолесья, значит, Адриан свой посох достал и армию духов на орков напустил. Ну и мы конечно, с орлов поскатывались и прямо в лобовую сшибку. Сколько я успел орков покрошить, м-м-м! А Адриан потом еще раненых подлатал. И так этим эльфам понравился, что они нас выпускать не хотели. Натурально. С каким боем мы из крепости прорывались! Леголаса их король еще с вечера в покоях запер, чтобы он не вмешался, а сам облавой руководил. Один отряд на нас наткнулся, так нам колдовать пришлось и их усыпить. Еле-еле подземной рекой ушли.

- Да ну! – восхитился Глоин. – Как мы тогда?

- В точности! Я все пороги пересчитал: ровно тринадцать. Орков, правда, так и не встретили, но это потому, что мы их днем ранее всех перебили. Откуда бы новым взяться?

Адриан слушал и восхищался чужому воображению. Где Гимли умудрился найти отряды эльфов и откуда получил сведения о том, что Леголаса заперли в его комнате? Впрочем, желания встревать, чтобы восстановить историческую справедливость, не было, а слушать, наоборот, было интересно. И судя по вдохновленным лицам нескольких гномьих летописцев, вскоре история Эребора обогатится новыми эпичными сказаниями.

Реклама от братца начала аукаться уже на следующий день по окончании празднеств. К дому Глоина, где у Адриана теперь была своя комната (соседняя с покоями Гимли), подошла целая делегация во главе с самим Даином Железностопом**. Если бы на месте гномов были эльфы, то некроманту стоило приготовиться к долгим часам хождения вокруг да около, тонким намекам и изящным словесным реверансам, но гномы привыкли брать быка за рога. А потому новоявленного родича прямо попросили немного помочь обществу. Чем? А вот чем сможет. В целительстве хорош, тогда как насчет экскурсии в залы исцеления? Там уже по случаю очереди из страждущих выстраиваются. Не то, чтобы гномы часто и много болеют, но тут по случаю провериться не помешает. А потом можно и по местам выработки пройтись, чтобы камни и жилы поближе к поверхности притянуть, ну и вообще наметанным взглядом месторождения разведать.

За такую прогулку гномы даже пообещали ему, как родственнику, двадцатую часть полученных ресурсов. Другого бы объегорили, а своего нельзя. Не по-гномски это. И хотя, судя по довольным лицам всех делегатов, где-то его все равно надули, сам жест Адриан оценил. А здоровый прагматизм тем более: сам такой. Черепа некромант, наученный горьким опытом, не смешивал (не уставая радоваться тому, что может себе это позволить): в первый день он только исцелял, во второй – работал с породой, в третий пошел в местные оранжереи. Сначала на волне экскурсий собрался было напроситься на мастер-класс от местных кузнецов, но тут у него случилось озарение, после которого некроманту захотелось посыпать голову пеплом и торжественно обозвать себя идиотом. Зачем он, спрашивается, у Халдира сведения о мифриле просил, когда все, буквально все под рукой было? Вот ведь зациклился на магах, придурок несчастный! А череп умбарского повара кто до сих пор с теплотой и признательностью вспоминает? Все-таки магический снобизм и инертность мышления неистребимы. Сколько он с ними ни боролся, но нет-нет, да вылезут в самый неподходящий момент. И сейчас чуть было не спалился. Нет, гномам он, конечно, теперь родня, но визит в бесхозную пока еще Морию был спланирован раньше, и отменять его Адриан не намеревался. Равно как и наводить своими вопросами на несвоевременные подозрения. А потому после трех дней общественных работ он засобирался домой, сославшись на дела.

- Это правильно, – поглаживая бороду, весомо кивал Глоин. – А как с делами разберешься – возвращайся. И запомни, как бы что ни обернулось – с людьми там, с эльфами – в Эреборе у тебя всегда есть дом, сынок. Мы, гномы, своих не бросаем.