Теперь он держался на стуле только затылком и поясницей. «Сейчас он грохнется», – подумал Басс и проснулся окончательно. Ответил:

– Прости меня. Я дурак.

Морозов со вздохом сел прямо. Стул из метакрилата заскрипел под его мощным телом.

– Вот именно – дурак. Мы едва отыскали тебя в этой ванне с чистой водой, – пояснил Морозов. – Думали, ты налил воду и отошёл… На время. Только без обуви и штанов. И это тебя спасло, идиота. Я догадался пошарить в воде.

– Прости меня, я дурак, – повторил Басс и спросил: – Что со мной было?

– Это тебе доктора объяснят лучше меня, – ответил Морозов. – Скажу только, что пигментацию они тебе восстановили – кожи и глаз. А вот волосы у тебя теперь белые, как седые. Не понравится – придётся их красить.

Он тяжело поднялся и пошёл на выход.

– Понравится, – пообещал Басс ему в спину и добавил: – Спасибо, Борис!

Морозов дёрнул плечом. Проворчал уже возле двери:

– Ты не отвечал на звонки, и я решил проверить.

– А что ты звонил-то? – поинтересовался Басс.

Морозов замер. Спустя пару секунд он потянул дверь на себя и, так и не повернувшись к Бассу, ответил:

– Уже не помню.

После его ухода Басс быстро уснул.

****

Народная мудрость гласит: если у вас нет паранойи, это совсем не значит, что за вами не следят.

За Бассом начали следить после сеанса игры в киноциркусе. Он пошёл туда, чтобы убить время, и играть не собирался. Ему просто хотелось посмотреть на игру других зрителей. Фильм назывался «Спартак, часть первая» и рассказывал о том периоде, когда Спартак ещё был гладиатором.

Свет медленно погас, и в зале возник древнеримский амфитеатр. Игроки принялись выбирать себе героя, за которого они будут сейчас сражаться.

По арене шли бравые ретиарии и мирмиллоны. За ними следовали лаквеаторы с трезубцами и сетями, в которые они должны будут ловить секуторов, вооружённых щитами и мечами. Далее двигались гордые гладиаторы-фракийцы с искривлёнными мечами и маленькими квадратными щитами, после них – рослые и крепкие гладиаторы-самниты. Завершали шествие андабаты, одетые в одни туники и вооружённые клинками, похожими на большие ножи.

Когда бойцы поравнялись с консульской ложей, они воскликнули:

– Привет тебе, диктатор!..

Диктатор Сулла поднял руку. Битва завязалась. Металлические звуки ударов от щитов и мечей зазвучали в тишине киноциркуса. Полетели перья со шлемов, брызнули во все стороны осколки поножей и куски разбитых щитов. Замелькали трезубцы и сети. Арену обагрила первая кровь. Гладиаторы тяжело дышали и яростно теснили друг друга, посылаемые игроками. В общем, было, как всегда интересно и безразлично, кто победит. Всё, как обычно бывает в кино, пока взгляд Басса не наткнулся на стоящую возле прохода забытую всеми клетку с пантерой.

Жёлтые глаза пантеры поразили его. Они смотрели потрясённо и по-детски просительно, в них были мольба и безмолвный укор, и страдание, и такая жажда свободы, что острая, невыносимая жалость пронзила его и холодком прошла по спине. Сильная боль вдруг скрутила Басса. Он застонал… И тут странные, явно чужие мысли неожиданно стали путаться в голове, переплетаясь и накладываясь на его собственные мысли, и это было так страшно, что он не выдержал и послал ближайшего гладиатора, дерущегося с кем-то, открыть дверь клетки. Послал без всякого шлема!

Потом так же легко он вывел на арену пантеру, и она ударом мощной лапы отбросила фракийца, преграждающего ей путь. В минуту всё смешалось. Бой прервался. Пантера прыжками двигалась к выходу из цирка, нанося удары, шипя и огрызаясь. Её чёрное тело двигалось гибко и стремительно – это Басс со своего места вёл пантеру на волю, как будто он сам был этой пантерой.

Растерянные игроки принялись вскакивать с мест, оглядываясь и ругаясь. Они старались найти того, кто испортил им бой, а Басс сидел потрясённый, ничего не понимающий и мокрый от пота, и зашевелился он только, когда зал опустел.

И с этого сеанса Басс начал чувствовать опасность для себя, словно кто-то искал его из-за этой пантеры. Это была странная мысль, он гнал её от себя, но она всё равно приходила и оставалась с ним, и постепенно он забыл о пантере.

Но, как оказалось, напрасно.

****

Эти двое появились у него в номере без звонка.

Басс вышел из спа и увидел их. Спросил:

– Кто вы такие? И как вы сюда попали?

Мужчины начали подниматься из кресел, в которых вальяжно сидели, как у себя дома.

– У вас была открыта дверь, доктор Стар, – сказал один вежливо.

– Поаккуратнее надо с замками, – посоветовал второй, улыбаясь всем своим простоватым круглым лицом. – Так ведь и случиться чего может.

Басс стал медленно, не спуская глаз с этих двоих, поднимать руку к уху: он помнил, как закрывал за собой дверь.

– Не надо звонить в полицию, доктор Стар, – остановил его вежливый. – Мы не причиним вам вреда.

– Мы сами полиция в некотором роде, – хохотнул простоватый и добавил: – Давайте присядем и поговорим.

Он опять плюхнулся в кресло и указал Бассу на другое. Вежливый отошёл к двери. Басс запахнул халат, сел, спросил резко:

– Что вам от меня надо?

«Как в детективном сериале. Какая дешёвка», – зло подумал он и скривился.

– Ну почему сразу дешёвка? – отозвался вежливый от двери.

Басс уставился на него, соображая, не ослышался ли он. Вежливый добавил спокойно:

– Наоборот, мы хотим предложить вам хорошие деньги. Очень хорошие.

– За что? – спросил Басс.

– За работу, – подхватил простоватый и, хохотнув, добавил с удовольствием: – А вот теперь, в самом деле, как в сериале!

В номере повисла тишина. Наконец, простоватый проговорил:

– Мы долго вас искали, потому что хотим предложить вам работу. Вы же сейчас без работы?

– Только временно без работы, но я вас слушаю, – сказал Басс. – Давайте скорее покончим с этим.

– Отлично! – обрадовался простоватый и, сложив пальцы домиком перед грудью, сообщил торжественно: – Нам известно, что вы – олибмен высокого класса.

Басс закатил глаза и с презрением стал всасывать в себя воздух. Простоватый поднял руку в упреждающем жесте, добавил:

– Если я начну рассказывать по порядку, дело пойдёт быстрее.

– Хорошо, только я налью себе выпить, – сказал Басс.

– Мы тоже не откажемся, – поспешно вставил простоватый и, обернувшись к двери, поинтересовался у другого: – Тебе, как всегда, виски?

****

– Ну и что они хотели? – спросил Морозов.

Он был серьёзен. Он почему-то поверил Бассу сразу, как только тот стал рассказывать. Они сидели на кухне Морозова и пили настоящий кофе: Бассу действительно это было сейчас необходимо. Он сделал глоток и ответил:

– Они сказали, что я – олибмен. Они хотели, чтобы я работал на них, на какие-то их секретные службы. Даже первые задания обрисовали.

Морозов скривился.

– Что за секретные службы? Твоё впечатление? Это правительство?

Басс поднял брови и хмыкнул.

– Не знаю. Ни в какой официальный департамент меня пока не приглашали. Поэтому вполне допускаю, что это не правительство, а наоборот, картель.

Он помолчал и спросил у Морозова:

– Кто такие эти олибмены? Ты в них веришь?

– Ну, витают, действительно, в определённых кругах слухи о таких людях. Но ты же знаешь, как можно верить слухам о всякой запредельной психофизиологии – магах, прорицателях и ясновидящих?

– Но, Борис, со мною действительно происходит что-то неладное после…

Басс замялся. Он не знал, как сказать, и провёл рукой по затылку: ёжик его седых волос непривычно кололся.

– После того, как твои волосы побелели, – подсказал ему Морозов.

– Да, – согласился Басс. – Я, наверное, схожу с ума. Я думаю чужие мысли. Они у меня возникают в голове, и я их думаю, как свои. И это мысли игровых персонажей, мать твою! Разных людей! Даже мысли животных!

Он глянул на Морозова с отчаянием. Тот вздохнул, проговорил задумчиво:

– В ХХ веке в психиатрии был случай множественной личности. Этого американца в суде даже признали невиновным и отправили на лечение, потому что преступления, как было доказано, совершили две его другие альтер-личности…