Басс подошла к Янки, поздоровалась и сразу спросила о главном:

– Насколько сложные у тебя поломки?

– Так! По мелочи… Немного, – коротко ответил он и склонился над правым буером, вглядываясь в вереницу его колёс.

– Возьми себе в помощь кого хочешь. Гамэна или хоть Лоретти. Он вроде толковый, – не отставала она, надеясь поймать его взгляд: он опять не смотрел ей вглаза.

– Я справлюсь, – бросил Янки, не оборачиваясь.

– Жестянки должны быть на ходу, сам знаешь. И чем скорее – тем лучше, – настаивала она.

Янки молча лег под буер и застучал там чем-то.

Басс нашла Лоретти и Гамэна и отправила их в помощь по ремонту кроссоверов. Заспанный Хафиз вывалился из блока связи и стал разминать поясницу. Увидев, что Басс смотрит на него, он отрицательно покачал встрёпанной головой: связи с Землёй не было… Ну, да!.. Конечно! Иначе он бы её разбудил. Но где же связь?.. Что у них там в Москве случилось во время торнадо?

Завтрак сообразили быстро, просто разобрав контейнеры по вкусу и включив их на разогрев. С душем и «прочим» было сложнее – в душ и в «прочее» образовалась очередь, и кое-кто из парней пошёл «инжектировать нанитов» за блок связи. Басс окликнула Мики и показала ему кивком в ту сторону. Мика понял её без слов и послал за блок связи пса, чтобы сторожил мужиков.

Когда все сели и начали есть, Басс сказала Сэму:

– Я посмотрела наши координаты… Почему мы так медленно движемся?

Сэм застыл, сглотнул и выпалил:

– Так всё из-за грёбаных яиц, доктор Стар! Динозавры яиц своих навалили – целые поляны! Я что? Должен был по ним переть?

– Нет, не должен был переть. Ты правильно сделал, что стал их объезжать, – согласилась она.

– Целые поляны больших белых яиц в ночи, – заговорил Янки, прикрыл глаза и добавил: – Удивительно красивое зрелище.

Басс, не отвечая, открыла свой контейнер. Фрейд заметил, плотоядно усмехаясь:

– Фан!.. Целые поляны яиц… Какая яичница пропала!

– Яичница из ящериных яиц? Фу! – забрезговал Полонский-старший, он бросил есть и застыл с ложкой над своим контейнером.

– А что? В Колумбии это – деликатес! – загоготал Сэм.

Полонский-старший посмотрел на него чуть ли не жалобно. Младший Полонский толкнул старшенького коленом, и тот опять заработал ложкой, только не так охотно, как прежде.

– Под утро к нам кто-то долбился в крышу. Словно бился с разгона. Слышали? – сообщил Петрович и, задрав заросший подбородок, поскрёб ногтями шею.

– Это ночные птерозавры… Ктенохазмы или рамфоринхи, – красуясь своей эрудицией, пояснил Хафиз и добавил: – Гроза их ночью разогнала, а под утро они слетелись к нам, твари.

– А они хищные? – спросил у него Гамэн.

– А то! – «успокоил» его Хафиз и подморгнул Сэму, явно призывая того подшутить над Гамэном.

Но Сэму было не до шуток.

– Они мне разбили на крыше несколько ячеек фото-элементов. Теперь менять надо, – выдавил он.

Петрович перевёл разговор:

– А хорошо, что мы вчера от коропадной рощи слиняли. Деревьев повалило ветром в грозу – ужас сколько! Наша виктрановая инфра-сеть, конечно, в шесть раз прочнее стали, но всё же…

Парни замолчали. Если бы не Басс, останься они под деревьями на ночь, то порванная инфра-сеть была бы самым меньшим злом, причинённым стихией – это все понимали.

Басс нарушила тишину, объясняя:

– Я больше волновалась из-за тех непонятных запахов, которые выделяли коропады, чтобы нас отогнать. Надо будет изучить потом это явление. Вручную, без автоматики. Хочу понять: нравимся мы деревьям, или они людей априори воспринимают, как врагов?

Парни начали переглядываться.

– А что вы удивляетесь? – спросила она. – На Земле даже наши, обычные растения отпугивают одних насекомых и приманивают других. Например, деревья приманивают муравьёв, и муравьи их защищают. В своём внецветочном нектаре растение продуцирует для муравьёв специальную нейроактивную субстанцию. Это вроде муравьиного лакомства или, скорее даже, наркотика. У муравьёв вырабатывается зависимость. И готово!.. Теперь дерево может менять поведение муравьёв, как ему вздумается.

– Как менять? – спросил Гамэн.

– Изменяя дозу наркотика в нектаре. Если муравьи начинают привыкать и расслабляться, то дерево сокращает количество наркотика. И вот муравьи уже снова взбодрились и начали, как и следует, патрулировать вокруг, прогоняя чужих, непрошенных насекомых. Ещё растения могут продуцировать нейроактивные вещества ради того, чтобы манипулировать насекомыми-опылителями. Это научно доказано. А в Мезозой, я думаю, возможно всякое!

И тут залаяли псы: к границе защитного купола инфра-сети приближались зауроподы-детёныши. Непоседливые и любопытные, как все дети, детёныши подошли, стали принюхиваться и проталкиваться через купол, который сдерживал их и не пропускал.

– Мы хотели поохотиться! – вскричал Сэм.

– Ты что? Это ж детёныши! – пробормотал Петрович и быстро вытер губы по-простому, рукавом.

– Фан! Эти детёныши по три метра в длину, – поддержал Сэма Фрейд и пояснил, поднимаясь: – Жрать же охота!.. Ну, давайте хакнем хоть самого маленького!

Он стал выбираться из круга сидящих, явно намереваясь взять оружие. Сэм поглядывал с нескрываемым азартом на него, на парней и на Басс, готовый вскочить по её команде.

Но она сказала:

– А их родители будут метров по двадцать пять в длину. Если такая взбешённая мама взмахнёт хвостом… Я за купол не ручаюсь.

– Разрази меня в корму! – воскликнул Фрейд с отчаянием и опять сел.

– Ну… Я думаю, ты ещё не так голоден, викинг, – сказала ему Басс.

Фрейд опустил глаза, кажется, ему стало неловко.

– Кстати, чао, пацаны! А вот и мама идёт к своим детям! Или папа! – сказал Лоретти, который всё это время поглядывал по сторонам.

Все посмотрели, куда он указывал.

К ним довольно быстро приближалась группа зауроподов – динозавров с очень длинной шеей и сравнительно маленькой головой. Их четыре толстые, колоннообразные ноги мерно переставлялись по бокам огромного туловища, казалось, сами по себе. Длинные хвосты, вытянутые назад для баланса передней части тела, перемещались из стороны в сторону в такт движению. Самый первый в группе и самый крупный зауропод замедлил движение и призывно, а может, предостерегающе заревел.

Псы на стоянке ответили ему яростным лаем, и только детёныши продолжали увлечённо штурмовать защитный купол. Почему-то они лезли через него в одном и том же месте, шумно сопя, брыкаясь, взвизгивая и отпихивая друг друга – наверное, играли.

– А если родители бросятся сюда, что будет? – спросил Петрович, поднимаясь со своего стула.

Янки потянулся к своему королевскому бакенбарду, что бывало с ним всегда в минуты раздумий, и предложил:

– Можно попробовать отвлечь детёнышей с помощью дронов, доктор Стар. Пусть дроны уведут их за собой. Рой заодно и местность прочешет.

– Давай попробуем, – согласилась она. – Только не выпускай весь рой. Одного дрона будет достаточно.

Янки бросился к своему кроссоверу, за ним побежал Мика. Сэм проводил их скептическим, но внимательным, даже настороженным взглядом.

Скоро дрон взлетел с крыши кроссовера, и был он маленький, вёрткий и страшно нахальный. Он подлетел к детёнышам и стал метаться и порхать над ними, привлекая к себе внимание. Детёныши потянулись к дрону длинными шеями, завертели хвостами и потопотали на своих колонно-лапках туда, куда дрон и Янки из кабины кроссовера повели их – прочь от стоянки отряда. Скоро детёныши услышали призывный рёв старших и повернули к ним, а дрон стал подниматься, чтобы облететь долину.

Он уже набрал приличную высоту, как откуда-то с небес на него стремительно кинулась стая мелких птеродактилей. Они окружили беспилотный аппаратик со всех сторон резкими взмахами крыльев и щёлканьем клювов, и Янки, видимо, не смог справиться с управлением. Никто в лагере ничего не понял – только через секунду дрона среди летающих ящеров уже не было видно.

– Ах вы, твари! – взревели все.