Она громко рассмеялась.
– О да, представляю, каково тебе было! Глупо получилось, правда. Извини пожалуйста. Я тоже вчера легла поздно, ко мне зашла соседка Лайла, стюардесса.
Вильмонт поперхнулся и, пока откашливался, не разобрал, о чём говорила Стефания.
– Что с тобой, милый? У тебя всё в порядке?
– Извини, в горле что-то застряло…
– Так вот, милый, мы с ней так заболтались, что я не уследила за временем, не говоря уже о том, чтобы поставить телефон на зарядку. А утром всё в спешке… Надо будет обязательно вас познакомить, прикольная девчонка.
– Кажется, мы уже с ней знакомы…
– Ого! Когда вы успели?
– Я только подъехал, вышел из машины, а она странно как-то стала за мной подглядывать. Потом зачем-то зашла, тебя спрашивала. Сказала, не может до тебя дозвониться, хотя, думаю, это был просто повод зайти.
– Всё может быть, она такая. Ну и как она тебе?
– Совсем обыкновенная, такая рыженькая кучеряшка, – криво улыбнулся он.
– Надеюсь, ты не запал на неё?
– Да что ты, я к таким абсолютно равнодушен!
Стефания, немного помолчав, вдруг сменила тему:
– Дорогой, ты не представляешь, как я проголодалась! У меня сегодня был ужасный день.
Она нагнулась, чтобы расстегнуть обувь. Вильмонт заметил, как узкая юбка полезла по её бедру вверх.
– Вильмонт! Ну куда ты смотришь? – с шутливой укоризной произнесла Стефания, заметив его взгляд. – Ты сейчас там дырку проглядишь… Ох, какие вы всё-таки, мужчины! – шаловливо погрозила она ему. – Ты бы лучше о другом побеспокоился. Я так спешила домой, думала, меня ждёт ужин при свечах… Думала, если мужчина – поэт и романтик, то наверняка у него и кулинарный талант! Хотя… мне кажется, или тут пахнет чем-то вкусным?
– А, это я тут… ел чипсы…
– Обжора! А обо мне ты подумал? Ладно, скажи, как тебе мой дом?
– Это просто сказка. Он и вправду замечательный. Здесь очень красиво, так тихо и спокойно. Как только я зашёл во двор, все мои проблемы остались далеко позади, в Лос-Анджелесе.
– Да, это так, мне самой здесь очень нравится. Но, к сожалению, я только снимаю этот дом. Надеюсь когда-то купить и свой собственный. А сейчас вот пустила тебя сюда, сама не знаю зачем… Ведь я о тебе почти ничего не знаю… А знаешь, мне ведь тоже интересно узнать, где ты живёшь. Может, как-то пригласишь в гости, а? Если, конечно, ты не против…
– О чём ты говоришь, в любой момент! Только я живу не один…
Стефания настороженно взглянула на него, но он опередил её невысказанный вопрос:
– Нет-нет, я не женат… Если именно это ты хотела спросить!
На её лице сразу отразилось облегчение.
– Так вот, у нас дом в Пасадене. Со мной живут мать Эвелин и младшая сестра Николь. Так что дело за тобой, приезжай, как только захочешь, или как-нибудь съездим вместе.
– Да нет, Вильмонт, наверное, мы ещё не так чтобы знакомы, чтобы представлять меня родным. И я сейчас очень занята. Извини, это я так спросила… А сейчас… я больше всего на свете хотела бы съесть сэндвич с жареной картошкой, ммм!!!
Она даже закатила глаза в предвкушении, словно вкуснее еды на свете нет.
– Серьёзно? В чём тогда задержка? Здесь поблизости наверняка есть хороший ресторанчик.
– Конечно, их тут полно. Только сначала заскочу в душ.
Она резко поднялась и направилась в спальню, не закрыв за собой полностью дверь. Вильмонт примерно так себе и представлял раньше ту картину, которую, стараясь быть незамеченным, сейчас наблюдал из-за неплотно прикрытой двери.
Сначала Стефания металась по комнате, порывисто выдвигая и обратно задвигая ящики комода, словно сама не знала, что ищет. Наконец она вытащила и накинула на плечо пушистое белое полотенце, по пути подобрала с пола одеяло и кое-как расправила его на кровати. Потом медленно стащила через голову белый топ и кинула на кровать. Бретельки бюстгальтера легко соскользнули с плеч, и его чашечки распахнулись, обнажив упруго торчащие соски, похожие на два туго свёрнутых розовых бутона. Лёгким движением, как бы в забытьи она дотронулась до одного из них. Вильмонт представил, как это сделал бы он… Потом, поёрзав бёдрами, сбросила на пол скомканную юбку.
В неясном свете торшера её бархатная кожа отливала лёгким, ровным загаром, как это бывает у женщин, которые много времени проводят под палящим солнцем.
Вдруг она поймала на себе взгляд подглядывающего Вильмонта, но не смутилась, а повернулась к нему спиной и медленно стащила вниз последнюю деталь туалета – туго натянутые белые стринги сеточкой, которые были не чем иным, как простой условностью, ничуть не скрывающей её роскошные ягодицы. Стефания тряхнула волнистыми завитками волос и резко повернулась к нему лицом. От неожиданности в горле у Вильмонта словно застыл рвущийся наружу комок. Оказавшись во власти вожделения, он смотрел на неё горящим взглядом. Ему казалось, что он стоит в картинной галерее и восхищается запечатлённым на полотне изображением обнажённой красавицы. Своими идеальными очертаниями и изяществом её тело напоминало мраморную статую. Вдруг «статуя» пошевелилась, и свет торшера мягко обрисовал прелестный изящный холмик между бёдер с плавными очертаниями… Больше всего на свете в этот миг Вильмонт желал изучить каждый его таинственный штришок, прикоснуться к нему, нежно погладить, даже уткнуться в него носом… В конце концов, сколько же можно восхищаться этой идеальной картиной издалека?!
Он и так уже оттягивал пик наслаждения слишком долго и больше не мог терпеть ни минуты. Его охватила необузданная страсть, и он совсем уже было решил перейти от наблюдений к действию. Но Стефания медленной походкой направилась в ванную.
Глава 8
Красота обнажённой возлюбленной держала его, не отпуская, в напряжении. Вильмонт не находил себе места: немного посидел в кресле, вышел на улицу, выкурил сигарету, снова вошёл в дом, вынул из чемоданчика пакет с подарком, положил на комод, взял гитару и стал тихонько наигрывать.
Наконец дверь ванной распахнулась. Он мельком увидел сиявшие свежестью розовые щёки Стефании. Укутанная в полотенце, она нащупала ногой у двери комнатные шлёпанцы, обула их и закружилась перед зеркалом. Послышалось жужжание фена, под его тёплым дуновением мокрые пряди, прилипшие ко лбу и щекам, постепенно распушались и падали красивыми волнами на округлые плечи. Девушка выдвинула из прикроватной тумбочки ящичек с косметикой, выбрала помаду и отточенным движением ловко накрасила губы, придав им роскошный и манящий вид. Сбросив полотенце на кровать, надела тонкий лиловый халатик и направилась к двери. Лёгкая ткань волнообразно взметнулась, следуя за каждым её движением шлейфом, похожим на клубящийся вечерний туман. Влюблённость Вильмонта неотвратимо возносилась в область заоблачных откровений.
Вильмонт пожирал проходящую перед ним красавицу горящими глазами. Он знал, каковы на вкус её обворожительные губы, каков пьянящий аромат её кожи, но не знал, как высечь палящий огонь из её кремня! Одному богу известно, как сильно за последние дни он мечтал об этом. В порыве всепоглощающей страсти он готов был броситься к её ногам, упиваться благоуханным телом, целовать и целовать, не переставая, каждую клеточку и любить её множество раз, прежде чем наступит утро…
Вильмонт с нетерпением ждал, когда она наконец приблизится к нему, чувствуя, что всё, о чём он мечтает, вот-вот случится. Но неожиданно Стефания свернула на кухню. Когда Вильмонт тихонько прокрался туда вслед за ней, она разглядывала стоящее на кухонном столике – островке света в полумраке кухни, освещённом двумя свечами, – блюдо с приготовленным им ужином.
– Оооо! Невероятно! Боже, Вильмонт, здорово же ты меня разыграл! Это лучшее, что ты мог придумать! Милый, ты устроил мне просто чудесный вечер! Если честно, именно сегодня мне не хотелось никуда выходить, – призналась она и тут же устроилась на высоком стуле, подтянув повыше полы халатика и зажав их между коленей. Вильмонт присоединился к ней и уселся напротив.