Заливать аммиак в себя, чтоб проснуться.

Распирает от судорог, душит кашель.

Ни себя, ни других лишь бы не коснуться.

Бросив на этот конвейер фальши

Пустой взгляд и ничуть не полнее души.

Так и так здесь ни что ни чего не значит,

Так и так здесь решает несчастный случай.

Мы все смотрим, смеемся, и нам не грустно.

Нам родней здесь, уже ничего не надо.

Даже Данте, наверное, здесь свихнулся

От комедии в местном мотеле ада.

Гуляем с тобою по живодерне,

Как куски равнодушного неба.

Артхаусная скотобойня.

Руку мне дай, не советы.

Безрассудно невинны, но грязные.

Кровью хлещет в нас с разных сторон.

Нестерильностью, гноем, заразою.

По дорожке до похорон.

Взращены на моральный убой,

Рождены, чтоб не жить, но помнить.

Кем умрем этой ночью с тобой,

Чтобы слышать, как завтра стонет?

Сожженные заживо смотрим вверх.

На кровавой заре солнце просто сдохло.

Среди туш остается холодный смех.

От него в головах своих просто глохнем.

Подними мне веки, я стану богом

В своей жалкой и крохотной преисподней.

Воздух был затуманен смогом,

Чтобы сажей стекать по твоей ладони.

Бесконечный и душный продажный гомон.

Их улыбки на скучных и серых лицах.

На моих губах только дрянь и копать.

До сих пор не хочу здесь ни с чем мириться.

Не все в порядке.

В порядке никогда не было.

На литр черного капля белого.

Сбежать бы давно без оглядки.

Со всех ног.

Вот только некуда.

Какое бы место ни приберег,

Ты себя туда заберешь,

Хоть край света.

Все равно в потолок тыкать нож.

Все давно превращается в пепел.

Все никак до сих пор не поймешь,

Что тебе не сбежать на рассвете.

Разбуди и скажи, что все сон.

Страшный сон, и что есть еще время

Оклематься, открыть глаза.

Скажи, что не опоздал.

Что нам пора возвращаться на землю,

А не биться о голый бетон.

Но я наблюдаю распад.

Сложной мысли на простые эмоции.

Простых эмоций на их отсутствие.

Наблюдаю, как все это скоро загнется,

Превращаясь в сплошную деструкцию.

Ничего никогда не вернется.

Я бы сам ни к чему не вернулся.

Жизнь – лишь слишком широкая область

С дефицитным набором функций.

Пожалуйста, не молчи.

А мне и сказать как-то нечего.

Засыпаю на кухне вечером.

Растворяясь, теряюсь в ночи.

Вся жизнь заливается в трещины

Потертых нагрудных доспехов.

Герметичность внутри обеспечена.

Достучаться желаешь? Успехов.

Молодость из убитых амбиций,

И больше нет ничего, кроме этого.

Ты либо предпочтешь удавиться,

Либо песня еще не спета.

А потом ты теряешься где-то.

Бродишь вдоль мокрой трассы.

Уставший, дождями задетый,

Небритый и однообразный.

Познакомь с душой -

Возьми тупые ржавые ножницы

И режь ей крылья.

Будто еще живой.

Будто смотреть не противно,

Как она будет корчиться

Под болевым шоком,

Как под анестезией.

Превращаясь в творчество,

Онемевшее под током,

Что просто так не закончится.

Когда что-то просто – это безумно красиво.

А здесь только гвозди,

Что прошивают насквозь,

Когда по ним ходишь.

И кроме них ничего не находишь.

Искать что-то больше, то, что похоже на счастье.

Опять протыкаешь кожу.

Пора бы уже возвращаться.

Клинок запечатать в ножнах.

Себя запечатать где-то.

Все так бесконечно,

Так бесконечно бессмысленно,

Двусмысленно, без ответов.

Эмоции, чувства, мысли –

Расписано по трафарету.

Живи и думай не числами,

Тебя все равно отчислят.

Отбросят, и все будут лишними.

Будут чужими, будто далекая пристань.

Социально больными,

До конца социально прогнившими.

До конца ты лишь будешь пролистан.

Мы нашли бы способ спасти здесь всех.

Мы нашли бы метод не терять себя.

Я однажды так слепо пошел на свет,

В этом мире, где клетка внутри тебя.

В этом мире, где клетка везде снаружи.

Где бетонные стены посмотрят в душу.

Где вокруг даже воздух умеет слушать.

Где все твои мысли тебя лишь душат.

В этом мире, где я исписал заборы.

Исписал всей краской, что носил в карманах.

Под ночные лаи дворовой своры.

Под этот тусклый свет своего пожара.

В этом темном пространстве, как в коридоре,

Я с закрытыми глазами ступал по граблям.

Перестал кричать, но пытался спорить.

Не хотел замечать, что он был разграблен.

Не хотел замечать, что он был угроблен.

Ставил все на последний кусочек жизни.

И пускай темнота меня переполнит,

И пускай новой болью мне в сердце брызнет.

Навсегда исчезаю в унылом тлене.

И не выделят куска, как бы ни старался.

В бесконечном поединке на своей арене

Я рисую пространство самой черной краской.

Если хоть что-нибудь тронет,

Тогда забирай.

Сотри цифровой трек-номер.

Не возвращай.

Оставь и не думай лишнего.

Лишним не будет.

Захочется если, выбросишь.

От меня не убудет.

Я буду писать еще сотни

Несовершенных строк,

Шатаясь по подворотням,

Смотря в потолок.

К черту любую известность,

Если я буду несчастлив.

К черту рвать современность,

Я в ней почти безучастен.

И к черту здесь думать о большем,

Если в моей голове

Только образ и поршень,

Толкающий к пустоте.

Иногда я ненавижу весь мир.

Иногда ненавижу здесь все.

Ненавижу себя.

Ненавижу тебя.

Ненавижу его.

Иногда ненавижу не спать.

Иногда ненавижу уснуть.

Ненавижу терять.

Ненавижу сжигать,

Чтоб потом ненавидеть вернуть.

Ненавижу здесь просто быть.

Ненавижу отсюда уйти.

Ненавижу здесь что-то забыть,

Стереть в памяти все пути.

Ненавижу всегда молчать.

Ненавижу всегда говорить.

Ненавижу кричать.

Ненавижу писать.

Ненавижу внутри душить.

Ненавижу все обнажать.

Ненавижу быть кем-то другим.

Ненавижу почти умирать.

Ненавижу вдыхать этот дым.

Мир настолько велик,