Гравюра
Давай нарисуем все черно-белой гравюрой.
Среди ручек мелькнет единственный карандаш.
Такой странный, цветной и не с пластиковой натурой.
Но я-то знаю, что ты мне его не отдашь.
Он вопьется мне в горло, чтоб я захлебнулся цветом.
Улыбнусь, как дурак, пеленой мне закроет глаза.
Радугой прыснет все то, что текло по венам,
И я тепло обниму холодный и мокрый асфальт.
Лучше петли чинить, чем просто ломиться в петли.
Я всю жизнь пытаюсь как-то по нитке собрать.
Первосортная дрянь во второсортном цвете.
Черно-белая грязь на листе, большего мне не отдать.
Знаешь, я снова рисую, рисую двери.
И знаю, что это обман, а не нужный выход.
Но даже сквозь сны, я все еще искренне верю,
Что не сдамся, ведь здесь так и так – все пытка.
Нет предела
Вспомни, пожалуйста, черный песок прибрежий.
Длань ледяной воды меня приберет к себе.
Омой мои раны, я не хочу быть прежним.
Или все же хочу, но просто не здесь, а где?
Мы упали со скал, так и не раскрыв глаза,
И я в шаге последнем увидел искусство.
Наблюдай как угаснет последний квазар,
Потому что и так почему-то пусто.
Посмотри на закат и принеси хлороформ.
Потому что сознание больше не может уснуть.
Потому что устал в сотый раз выходить на балкон,
Чтоб пытаться увидеть на небе какую-то суть.
Сколько мы сможем держаться, пока не утонем?
Я просто устал, понимаешь, у днища ведь нет предела.
Посмотри мне в глаза, и скажи мне, пожалуйста, кто я.
И что еще я могу в этой жизни сделать.
Набирать обороты
Дай привести свои мысли хотя бы в какой-то порядок.
У меня в голове постоянно ломается все.
У меня на руках остается лишь рвань из тетрадок.
И я так до сих пор все в единую кучу не смел.
Скомканный день, вскрыты его капилляры.
Раздроблены кости его, и смазан его исход.
И я ненавижу его, ненавижу так рьяно,
Как ненавидеть сильнее бы просто не смог.
Отгороди, если можешь, отгороди от шума.
Я им изолирован, нечем мне здесь дышать.
Скорее сойду с ума, но я так до сих пор не придумал,
И еще не нашел лучший способ отсюда сбежать.
Нам не набрать обороты, если все будет гладко.
И нам не набрать обороты вне этих стен.
Нам походу вообще набирать обороты не надо,
Кому-то ведь хочется нас не увидеть ни кем.
Бэд-трип
В зеркало смотри.
Там эмоциональный калека
И рациональный коллектор
Экзистенциального бреда.
Выступи на бис.
Ну не прекрасно ли это?
Только не поперхнись
Мыслями – вредно.
Информационная чума
Двадцать первого века
Тебе на то и дана,
Чтобы ты думал об этом,
Пока ты катишься вниз.
Ты наверху-то и не был.
Так что с вещами на выход,
Ведь здесь нет счастья на выбор,
А лишь бэд-трип и блэклист.
Держи мою руку
Родная, руку держи мне,
Чтобы не смог застрелиться.
Ведь каждый по-своему в чем-то убийца
Или по-своему самоубийца.
Скажи мне так честно,
Как честно мне скажут пули.
Зачем мы все лезем в этот бездонный улей?
Где лишь жалят.
И мне ничего не жалко.
И я ничего не нашел, кроме шума.
Я тебе расскажу,
Но прошу, не оставь меня полчищу
Тварей и гулей.
И сентябрь по новой горит,
Вместе со мной оставляя угли.
И я может живой, и я может убит,
По линейной прямой до безумия.
Прости, не меняю постели.
Потому засыпаю в холодной.
Черной ручкой рисую на стенах,
Но потом на руках, ведь обои не помнят.
Сколько нам нужно таблеток,
Покуда все не обезболит?
Безвозвратно все грезил бредом,
Но он ничего и не стоит.
Просто держи мою руку.
Ведь я утону в этой грязной осени.
Сдохну, шатаясь по кругу,
Захлебнувшись печальной прозою.
Дай создать
Дай мне создать себя заново.
Горло драное, раны рваные.
По ту сторону – за экранами,
Я был вспорот осколками раннего.
Просто верь, и мы все устаканим.
Я прожег потолок своим взглядом.
Это гроб мой, моя камера,
Мысли ломятся больным стадом.
Как кусок замороженной плоти.
Я всего лишь пустой кусок мяса.
Разморозьте, опять заморозьте.
Моя жизнь – криогенная сказка.
К черту пафосность, дай возможности.
Просто скажи мне, что все не зря.
Даже если зря – к черту сложности.
Мне и хватит того, что взойдет заря.
Лишь бы был рассвет. Даже без света.
Даже под всполохи взрыва бомб.
Даже с концом бесконечного неба.
Забери меня в самый счастливый сон.
Забери и оставь. Не пускай за стены.
Они вроде родные, должны помочь.
И они помогут – станут склепом,
Когда твой район пожирает ночь.
Просто дай создать. В темноте и мраке.
На пустой карман. На пустую жизнь.
Возьми мой рукав, пусть он весь запятнан.
Я цеплялся им, когда падал вниз.
Мертвым грузом
Не звони.
Остаюсь здесь лежать мертвым грузом,
С головою укрывшись от внешних бед.
Да, прости, я опять засыпаю грустным
И надеюсь проснуться только уже в обед.
Не кори.
Я просто прожег свое время.
Просто выпей за нас, а я здесь остаюсь лежать.
Я уже исходил достаточно заведений,
Исходил и устал, там незачем больше бывать.
Просто спрячь меня.
От внешних невзгод и мыслей.
Я просто хотел бы остаться с тобой в тишине.
И не хотел бы закончить все самоубийством.
Я просто устал слушать весь этот шум извне.
Бессчетные метры, бессчетные мили и лиги.
Я бесцельно шатался, не зная куда иду.
Загляни себе внутрь, мы звезды в себе убили.
И они не воскреснут, с нами восстав к утру.
Гроза
Грозовые тучи ложатся над брошенным городом,
Меня ночью укутает пепельный свет фонарей.
И капли дождя упадут на неясную голову,
Растекаясь прозрением между бетонных теней.
Поверь мне так чисто, как может поверить ребенок,
И быть может, однажды я тоже поверить смогу.
Что я был здесь живым, живым, среди этих пробок,
И что я не напрасно бесследно здесь просто умру.
Меня дома дождется с утра остывающий чайник,
Но кажется мне, что мы даже вещам не нужны.
Эти толпы людей, в них я видел людей изначально,
Но потом, обернувшись, увидел лишь грустные сны.
Девочка выйдет с цветами на мертвую площадь,
Не продаст ничего, но они так и так завянут.
