Оказавшись дома, наедине с самим собой, Вадим еще некоторое время колебался в правильности принятого им решения. Но все чаще он ловил себя на мысли, что в сложившейся ситуации это единственно верный выход. К тому же, что сделано — то сделано, и обратно уже ничего не вернешь. Раз его отец компетентными органами признан врагом народа и осужден судом, значит, он и есть враг народа, и другого мнения быть не может. Поэтому он решил к этому вопросу больше не возвращаться.
Понял Вадим и истинную причину, из-за которой его в 1942 году перевели из разведки в пехоту, и почему за совершенные им ратные подвиги его не награждали правительственными наградами. Оказывается, во всем был виноват его отец, который стал врагом народа. Хорошо, что его, Вадима, тогда не уволили из армии и не отправили куда-нибудь на Колыму или Соловки, а дали возможность довоевать до конца войны и дослужить до окончания срока действительной военной службы. А также дали возможность после демобилизации из армии вернуться домой и остаться жить в Москве в родительской квартире, хоть и таким предательским путем.
Отдохнув несколько дней и приведя в порядок квартиру, а заодно и свои мысли, Вадим попытался поступить в институт. Но его туда, как сына врага народа, не приняли, и он, не имея никакой специальности, вынужден был пойти работать на стройку разнорабочим.
Через некоторое время Вадим встретился со своей двоюродной сестрой Лизой, которая подтвердила сообщение, полученное им в отделе НКВД о судьбе его семьи. От нее Вадим узнал, что его отец отбывает наказание в Казахстане в КарЛаге, а мама, которая не подписала отказ от своего мужа, на пять лет была отправлена в ссылку и находилась тоже в Казахстане, только в Акмолинской области. Но в апреле 1945 года она умерла и похоронена на кладбище в деревне Максимовке Акмолинского района, в которой отбывала ссылку. А брата Олега и сестру Лену в январе 1943 года, сразу же после того, как Марину Николаевну отправили в ссылку, забрали в детский дом. Но где они находятся, она не знает, и искать их Лиза Вадиму не советовала, потому что, если в НКВД узнают, что он разыскивает своих брата и сестру, то их могут отправить тоже куда-нибудь в Сибирь. А так, возможно, они находятся где-нибудь не очень далеко от Москвы и смогут там дожить до совершеннолетия. Вадим прислушался к совету Лизы и не стал больше предпринимать попыток к их розыску.
Через полгода после демобилизации из армии Вадим женился и привел в родительскую квартиру молодую жену, которая за десять лет супружеской жизни с Вадимом родила двух мальчиков и одну девочку.
В конце 1945 года после выпуска из детского дома, который находился в Кировской области, вернулась домой дочь Герасима Владимировича — Лена. Но прописали ее в родительской квартире только после того, как она подписала отказ от отца как от врага народа. В детском доме Лена окончила среднюю школу с отличием, но медаль ей не дали, а после выпуска из детдома и в институт по той же причине, что и Вадима, не приняли, и она пошла работать на швейную фабрику. А еще через год она вышла замуж и поселилась в квартире родителей своего мужа. За девять лет брака Лена родила троих детей — двух девочек и одного мальчика.
В 1948 году вернулся домой и младший сын Герасима Деменева — Олег, который находился в детском доме в Ярославской области. Прописали Олега в родительской квартире тоже только после того, как он в отношении своего отца поступил так же, как и его старшие брат и сестра. В институт Олега по той же причине, что Вадима и Лену, тоже не приняли, и он пошел работать на стройку. В 1949 году Олега призвали в ряды Советской армии. Но и по окончании трехгодичного срока действительной военной службы в институт его не приняли, и после демобилизации из армии он вынужден был снова идти работать на стройку.
Лиза, племянница Герасима Владимировича Деменева, по-прежнему жила в Москве и изредка общалась с его детьми, которые всерьез верили в то, что их отец — враг народа, и ничего не хотели о нем знать. По этой причине Герасим Деменев, освободившись из мест заключения, не поехал в Москву навестить своих детей. Да и дорога в столицу ему, как врагу народа, и после освобождения была закрыта. Поэтому он остался жить в Казахстане в деревне Максимовке Акмолинской области, где была похоронена его жена — верная спутница жизни, которая не предала своего мужа в обмен на собственную свободу и жизнь и не подписала отказ от него как от «врага народа». И жить он здесь будет до конца своих дней, чтобы, пока жив, ухаживать за ее могилой, а после смерти навеки остаться вместе со своей любимой женой Мариной.
Я, автор этой книги, до того как уехать осваивать казахстанскую целину, год работал на лесоповале в Карело-Финской ССР. В поселке, где я жил, местными жителями считались ссыльные власовцы, которые говорили, что они служили во 2-й ударной армии под командованием генерал-лейтенанта А.А. Власова, который в 1942 году всю эту армию сдал в плен немцам. После чего всех солдат и офицеров этой армии отправили в немецкие концентрационные лагеря, где они находились до тех пор, пока их не освободили советские и союзнические войска. А когда они вернулись в Советский Союз, то всех их обвинили в измене Родине, осудили на различные сроки и отправили в советские лагеря. Но и после окончания срока заключения им не разрешили вернуться домой, а всех без исключения на пять лет отправили в ссылку. Так все бойцы и командиры 2-й ударной армии, по их мнению, безвинно осужденные, оказались в ссылке в Карелии и в других не столь отдаленных местах.
Рассказ Деменева о власовцах и рассказы карельских власовцев значительно противоречили друг другу, поэтому я рассказал об этом Деменеву. И он еще раз объяснил, что те люди, которые служили во 2-й ударной армии под командованием генерала Власова до сдачи его в плен, никакого отношения не имеют к тем власовцам, которые добровольно пошли служить во власовскую армию уже после сдачи Власова в плен немцам. Это были совершенно разные люди. Ни один человек из личного состава 2-й ударной армии, кроме самого Власова, его охраны, переводчика и повара, в плен не сдался. Вся 2-я ударная армия, хоть и с очень большими потерями, вышла из окружения, и все ее бойцы и командиры продолжали воевать с немцами до конца войны. Никого из них, кроме старших офицеров, занимавших высшие командные должности, и генералов, не осудили и в советские лагеря и ссылки не отправили. А вот те власовцы, которые оказались в советских лагерях и ссылках, лукавят, прикидываясь «невинными овечками». После сдачи в плен немцам Власов из числа советских военнопленных, содержавшихся в немецких концлагерях, а также уголовных элементов и лиц, люто ненавидевших советскую власть, оказавшихся на оккупированных немцами территориях, сформировал Русскую освободительную армию (РОА), которая воевала на стороне немцев против Советского Союза до тех пор, пока не была взята в плен вместе с ее командующим генералом Власовым советскими и союзническими войсками. Вот эти власовцы за измену Родине и были заслуженно осуждены на различные сроки, в зависимости от степени реальной вины каждого из них, а после отбытия срока наказания отправлены в ссылку. А сам Власов и еще одиннадцать советских генералов, перешедших на сторону оккупантов и активно сотрудничавших с ними, в июле 1946 года Военной коллегией Верховного суда СССР, как военные преступники и предатели, были лишены воинских званий и наград, приговорены к высшей мере наказания и в августе 1946 года казнены через повешение.
Кто-то из наших ребят, целинников, спросил Деменева — почему из трех командармов, с которыми ему довелось вместе служить, воевать и дружить, он хранит портрет только Буденного? На что Герасим Владимирович ответил: «Генерал П.Н. Краснов был талантливым полководцем и прекрасно воевал в Русско-японскую в 1904–1905 годах и в Первую мировую войнах. Но после революции в России, несмотря на то, что дал подписку не брать в руки оружие против советской власти, не сдержал свое генеральское слово. Возглавил борьбу казаков против молодой Советской республики, в результате чего пролил море крови не только красноармейцев и казаков, но и простых людей, поддерживавших советскую власть. А после Гражданской войны, в которой возглавляемые им казачьи войска были разбиты Красной армией, он с остатками недобитых казаков эмигрировал за границу и жил в Германии. Во время Великой Отечественной войны стал начальником Главного управления казачьих войск при Министерстве восточных территорий и вместе с другими генералами белой армии снова возглавил эмигрантское казачество, которое помогало гитлеровцам вести борьбу с партизанами и уничтожать мирное население на оккупированных немцами территориях Советского Союза и других европейских стран, а также воевало против Красной армии. В 1945 году генерал П.Н. Краснов был арестован сотрудниками НКВД и за все его злодеяния, совершенные в период Гражданской и Великой Отечественной войн, в 1947 году Военной коллегией Верховного суда СССР вместе с четырьмя белогвардейскими генералами А.Г. Шкуро, Султан Килыч-Гиреем, С.Н. Красновым, Т.И. Романовым и эсэсовцем бригадным генералом германской армии Хельмутом фон Панвитцем (который в период Великой Отечественной войны командовал кавалерийским казачьим корпусом, а в марте 1945 года на казачьем круге в Югославии был избран атаманом всех русско-эмигрантских казачьих войск) был приговорен к смертной казни через повешение.
