Сразу же после выхода остатков войск ЮЗФ из Киевского котла все четыре (5-я, 21-я, 26-я и 37-я) армии были расформированы, а личный состав и техника переданы в другие части. Раненых бойцов и командиров, вышедших из окружения, отправили в госпитали. Нескольких генералов, в том числе и командарма теперь уже бывшей 37-й армии Власова, вызвали в Ставку ВТК. А полковника Деменева и еще нескольких офицеров и генералов 37-й и других армий, вышедших из окружения, направили во вновь формируемый штаб ЮЗФ, где Деменева назначили заместителем начальника оперативного отдела этого фронта.

Немного позже вновь сформированный штаб ЮЗФ подсчитал потери войск в Киевском котле, которые оказались неутешительными. Из четырех армий, оказавшихся во вражеском кольце под Киевом, в которых насчитывалось в общей сложности более 300 тысяч человек, из окружения вышло всего около 21 тысячи. Остальные погибли, попали в плен и пропали без вести.

Через несколько дней в штаб ЮЗФ из Москвы вернулся Власов в звании генерал-лейтенанта и с новым назначением на должность заместителя командующего войсками ЮЗФ по тылу.

В тот же день вечером Власов пригласил Деменева в свой новый кабинет, где за бутылкой коньяка подробно рассказал ему о встрече с Верховным главнокомандующим И.В. Сталиным, который лично вручил Власову новые петлицы со звездами генерал-лейтенанта, поблагодарил его за относительно успешный вывод войск 37-й армии из Киевского котла и содействие выходу из него войск других армий ЮЗФ, а также спросил:

— Товарищ Власов, как Вы считаете, почему случилась такая катастрофа под Киевом и что нужно сделать для того, чтобы в будущем подобное не повторилось?

Власов не ожидал такого вопроса от Сталина, поэтому не сразу на него ответил. И не потому, что не знал ответа, а потому, что правду сказать боялся, а врать Верховному главнокомандующему и вождю язык не поворачивался. Увидев на лице Власова растерянность и словно читая его мысли, Сталин сказал:

— Товарищ Власов, я жду от Вас правдивого ответа на мой вопрос, какой бы горькой эта правда ни была.

Преодолев страх, от которого по спине лился холодный пот, Власов сказал:

— Мы плохо подготовились к этой войне. Укрепрайоны на старой западной границе разукомплектовали, а на новой оборудовать их как следует не успели. Поэтому и не смогли остановить агрессора ни на новой, ни на старой границах. К тому же наши полевые части слишком далеко были расположены от приграничных УРов на новой границе, в результате чего они вступили в бой с противником не в УРах этой границы, а в чистом поле за десятки километров от них на нашей территории. Все это привело к тому, что войска ЮЗФ, несмотря на упорное сопротивление, с кровопролитными боями вынуждены были отступить, теряя при этом большое количество личного состава и техники. А что касается Киевского котла, то, учитывая сложившуюся обстановку под Киевом и мнение Военных Советов армий и фронта, командующий ЮЗФ генерал-полковник Кирпонос и главкомы ЮЗН маршал Советского Союза Буденный, а затем и маршал Советского Союза Тимошенко, чтобы избежать надвигающейся на ЮЗФ катастрофы и сохранить людей и технику, неоднократно обращались в Генштаб и Ставку ВГК с предложением своевременно отвести войска этого фронта из Киевского выступа. Но эти предложения постоянно отклонялись до последнего момента. И только когда кольцо вражеских войск полностью замкнулось за спиной ЮЗФ, Генштаб разрешил отвести войска этого фронта на новые рубежи. Но было уже поздно. В результате Красная армия потеряла целый фронт вместе с людьми и техникой. А чтобы подобное больше не повторилось, Генеральному штабу и Ставке ВГК нужно прислушиваться к мнению командующих направлениями, фронтами и армиями и учитывать его.

Пока Власов говорил, Сталин с трубкой в зубах молча ходил по кабинету и ни разу не прервал его. А когда Власов замолчал, Сталин спросил:

— У Вас все, товарищ Власов?

— Так точно, товарищ Сталин, — ответил Власов.

Сталин еще несколько раз молча прошелся по кабинету, а затем сказал:

— Ставка ВГК учтет Ваше мнение. А сейчас идите в Генштаб и подробно доложите маршалу Шапошникову о происшедшей катастрофе под Киевом. Что касается лично Вас, товарищ Власов, то мы подумаем, где Вас в дальнейшем использовать.

— Слушаюсь, товарищ Сталин, — ответил Власов и на «ватных» ногах вышел из кабинета Сталина, предполагая, что в приемной вождя его уже ждут люди из ведомства Берии, чтобы поставить к стенке или отправить на Соловки или Колыму.

Но оказалось, Власов зря боялся. В приемной Сталина, кроме секретаря, больше никого не было, и он свободно вышел из Ставки ВГК и ушел в Генштаб, где подробно доложил Б.М. Шапошникову о выходе 37-й армии из Киевского котла. А когда Власов закончил доклад, который длился в течение двух часов, Шапошников сказал:

— Перед Вашим приходом мне звонил И.В. Сталин, который посоветовал назначить Вас на более высокую должность. Я предложил назначить Вас на должность заместителя командующего войсками ЮЗФ по тылу. Иосиф Виссарионович с моим предложением согласился. Поэтому езжайте, товарищ Власов, на Украину и вступайте в новую должность.

В ходе беседы с Деменевым Власов посетовал на что, что его не устраивает эта должность. Официально назначение его заместителем командующего фронтом является повышением по службе. Но, как считал он, назначение его, боевого генерала, всю жизнь прослужившего на командных должностях, на тыловую должность является по меньшей мере издевательством над ним и фактически понижением в должности. И за какие грехи с ним так поступили, он не мог понять. Когда в Генштабе Шапошников сказал ему об этом назначении, Власов попытался возразить и предложил назначить его на любую командную должность даже с понижением, вплоть до командира дивизии или полка. Но вместо ответа маршал Шапошников посмотрел на него таким взглядом, как будто хотел сказать: «Моли Всевышнего, что так легко отделался». А затем, после длительной паузы, сказал:

— Я Вас, Андрей Андреевич, прекрасно понимаю, но этот вопрос уже решен окончательно и обсуждению не подлежит. Поэтому служите там, куда Вас назначили. А что будет дальше, время покажет.

Создание любого воинского соединения, а тем более такого крупного, как фронт, да еще в условиях ведения боевых действий — дело очень хлопотное. Поэтому все работники нового штаба Юго-Западного фронта с головой окунулись в работу, которая велась и днем и ночью, не прекращаясь ни на одну минуту. Офицеры штаба отдыхали по очереди, не выходя из своих кабинетов. В боях, трудах и заботах два месяца после выхода 37-й армии из окружения пролетели как один миг. За это время Власов подал командованию фронтом несколько рапортов о переводе его на любую должность, но только командную. Но все его просьбы оставались без удовлетворения, и боевой генерал, вместо того чтобы воевать, по-прежнему вынужден был заниматься не свойственным ему делом — снабжением.

В третьей декаде ноября 1941 года генерал-лейтенанта А.А. Власова, полковника Г.В. Деменева и еще нескольких генералов и старших офицеров штаба ЮЗФ неожиданно вызвали в Генеральный штаб, и они на самолете вылетели в Москву. В приемной начальника Генштаба уже сидели несколько генералов и полковников, прибывших на прием к маршалу Б.М. Шапошникову. Но из 19 человек, ожидавших приема, Шапошников принял только четырех генералов и трех полковников, в том числе и Деменева, а остальных, в том числе и Власова, отправили в Управление кадров Наркомата обороны. Дождавшись своей очереди, Деменов зашел в кабинет начальника Генштаба и доложил маршалу о своем прибытии. Шапошников вышел из-за стола, за руку поздоровался с Деменевым, а затем пригласил его к небольшому столику, стоящему в углу кабинета, налил две чашки чая, сел напротив Деменева и сказал:

— Для долгой беседы с Вами у меня времени нет, но я не могу упустить случая, чтобы не поговорить с бывшим преподавателем академии Генерального штаба и человеком, побывавшим в Киевском котле. Поэтому прошу Вас, Герасим Владимирович, пейте чай и коротко, но четко рассказывайте, как и почему случилась катастрофа под Киевом и как 37-й армии удалось вырваться из этого ада. Мне генерал Власов докладывал об этом, когда после выхода 37-й армии из окружения его назначали на должность заместителя командующего войсками ЮЗФ по тылу. Но я хотел бы услышать об этом еще и от Вас, Герасим Владимирович, как от штабного работника.