Они отступили. Лета, потратившая все силы на последние маневры, тяжело задышала. Она посмотрела на правое плечо и увидела распоротую куртку и арбалетный болт. Саму рану девушка не видела, но по ощущениям она была глубокой.

Времени было мало, и Лета не медлила. Она взмахнула мечом, будто собираясь вновь атаковать, но затем развернулась и дала стрекача в лес. Она заблаговременно пригнулась и услышала наверху свист арбалетного болта и вопли Милована. Она не оглядывалась. На ходу всунула Пчелу в ножны. Каждое движение давалось ей с трудом, но она не думала останавливаться. Чем быстрее она неслась, тем реже слышала топот тяжелых сапог за своей спиной и разгневанную ругань командующего.

Остановилась она лишь у обрыва с небольшим водопадом. Лета замерла, едва не оступившись. Кровь бешено стучала в висках. Показавшееся солнце ослепило ее. Она встряхнула головой и увидела вдали заросшие лесами пейзажи полуострова, а внизу под водопадом широкую и глубокую реку с бурным течением, искривляющуюся вдали и сворачивавшую на восток.

Лета услышала за спиной какое-то движение и обернулась. В нескольких метрах от нее стоял дружинник с порезанной щекой. Он был самым молодым из них. Позади него семенил еще один.

Они уставились друг на друга. Потом в руке дружинника возник кинжал. На его губах появилась неприятная ухмылка. Лета повернулась к нему передом, сделала шаг в пустоту и полетела вниз. Дружинник охнул и подбежал к краю обрыва. К этому времени подоспел и второй.

Они несколько минут глядели вниз, но ни Леты, ни ее следов они не могли заметить в бурлящем потоке реки.

– Она разбила башку о подводные камни, – сказал молодой.

Другой дружинник посмотрел на него.

– Тогда почему тело не всплыло?

Тот не ответил.

Вернувшись к Миловану, они застали его в скверном настроении. Он ходил возле хаты, нервно крутя в руках книжку. Арбалетчик осматривал тело убитого дружинника. Другой вышел из хаты, встретился взглядом с Милованом и покачал головой. Командующий сплюнул за землю и лягнул закованным в железо сапогом рядом покрытый мхом пенек.

Увидев подходящих дружинников, он сдвинул брови.

– Вы нашли ее?

Они кивнули.

– Что с ней?

Они переглянулись.

– Убита, – ответил молодой. – Мы… сбросили тело в реку.

– А вы уверены? – прошипел Милован, и его жуткий шрам на лице скривился.

– Ну так Людота подбил ее. Она потеряла много крови. Мы быстро с ней разделались.

Милован кивнул и посмотрел на дневник в своих руках.

– Не могу сказать, что мне жаль, но она была куда порасторопнее, чем вы, межеумки, даже все вместе взятые, – произнес он. – Шевелитесь! К ночи нам надо выбраться из этой халуги. Но сначала нужно закопать самого бездарного из вас… Поищите место.

***

Небо полыхало над головами двух всадников, ехавших через лес по узкой тропе. Они гнали своих лошадей рысью, жестко пришпоривая их бока каблуками высоких сапог. Не считая вспышек в небе, вокруг было тихо: ни следов других людей, ни звуков животных, только редкое поскрипывание ветвей тонких деревьев.

– Чем дальше мы идем, тем больше мне кажется, что ее здесь нет, – сказал Марк.

– Она здесь. Я чувствую, – отозвался Драгон.

Они ехали без отдыха с самого утра. Все время Драгон был напряжен: смотрел по сторонам, прислушивался, сжимал поводья до беления костяшек. Марк был более спокоен. Его начинало клонить в сон. Он устал от долгой дороги. Драгон не хотел останавливаться на привал, пока не найдет Лету. Он гнал Натиска, своего стройного черного жеребца, не чувствуя усталости и холода. Когда Марку стало уже совсем невмоготу оставаться в седле, Драгон вдруг придержал коня.

– Ты слышишь? – спросил он.

– Что?

– Звук, – Драгон повернулся. – Это похоже на стук копыт. На очень знакомый стук копыт… В той стороне леса.

Драгон развернул Натиска и помчался налево. Марк перевел своего коня в галоп и поехал следом, едва поспевая за резвым вороным жеребцом. Ехать пришлось недолго. Он увидел, как Драгон резко остановился и спешился. Подъехав ближе, Марк разглядел стройную серую кобылку.

– Хагна! – вырывалось у Марка, и он поспешил покинуть седло. – Что ты тут делаешь одна?

Он встал рядом с Драгоном, который уже поглаживал гриву лошади.

– Малышка, ты потерялась? Где твоя хозяйка? – пробормотал он.

Хагна возмущенно фыркнула.

– Только что-то очень серьезное могло заставить Лету бросить свою кобылицу, – сказал Марк, осматривая окрестности. – Ни черта не видно. Может, разведем костер?

– Слишком опасно.

– Что там? Ты видишь? Похоже на обломки.

Драгон посмотрел в ту сторону, в которую указывал Марк.

– Это развалины дома.

Они подошли ближе. В ночном мраке они разглядели обилие обугленных досок, камней и выжженную траву.

– Здесь следы сапог, – произнес Марк, наклонившись к чистому пяточку земли. – Солдатских.

– Давай проверим эти руины.

– Что это за запах?

Драгон проигнорировал замечание Марка и ступил в круг обломков, пытаясь рассмотреть то, что осталось от сгоревшего здания.

– Кто-то, кто поджег дом, видать, сильно торопился, раз не довел дело до конца, – изрек он, останавливаясь у чего-то большого, напоминающего шкаф под одежду. – Тут осталось еще много чего. Даже посуда сохранилась.

Марк отошел от Драгона на другой конец руин и внезапно потерял дар речи.

– Кернун, мать его! – воскликнул он несколько секунд спустя.

– Что? Что такое?

– Тебе лучше взглянуть на это… Так вот откуда этот мерзкий запах.

Драгон подошел к нему и увидел обгоревшее тело, придавленное толстой балкой. Он опустился на колени и оттащил балку в сторону, освобождая покойника.

– Труп, – бросил он. – Молодой девушки.

– Неужели…

– Нет. Выдохни. Не ее. На трупе сохранились обрывки одежды и мышцы на костях. Да, поджигатель очень спешил. Он оставил много улик.

– Я не могу на это смотреть… – проворчал Марк, отворачиваясь. – Просто расскажи, что там еще?

– Часть волос сохранилась, – пробормотал Драгон. – Рыжие… Ее сожгли вместе с домом уже после ее смерти. А убита она была… Колотая рана. Интересно. Насквозь пробита гортань, затронута трахея. И у нее очень маленький череп, не человеческий, но и не эльфийский… Вила?

– Нет. Банши.

– Так это все-таки правда.

– Ты не так уж и удивлен, – заметил Марк.

– Когда имеешь дело с младшим народом, можно допустить все, что угодно. Как с тем грифоном, которого мы встретили в прошлом году. Они же считались вымершими с конца четвертого столетия… Вернемся к телу. Ее ударили в горло острым предметом, мечом. Точно по связкам, чем банши и творят свою магию.

– Кто ее убил?

– Тот, кто знал ее особенности и имел хоть какой-то иммунитет к магии, ведь если банши захочет, она своим криком может разорвать на куски.

– Керник. Значит, Лета. Но зачем ей это было нужно?

– Пока не понимаю.

Драгон поднялся и еще раз оглядел обломки. Но ничего любопытного не увидел.

Когда они вышли за пределы сгоревшего дома, Марк заметил что-то, торчащее из ствола березы рядом. Он приблизился и вытащил надломленный арбалетный болт.

– Я знаю это оперение, – сказал он. – Лутарийцы.

– Что?

– Солдатские арбалетчики такими пользуются, – Марк покрутил в руках болт. – Только что они здесь делали?

– Надо осмотреться еще.

– Угу. Посмотри под ноги.

Драгон поглядел вниз и увидел, как что-то поблескивало в бурой траве. Он наклонился, чтобы поднять предмет, и обнаружил, что это было кольцо на короткой разорванной цепочке из тонких звеньев. Серебряное кольцо, украшенное эльфийским орнаментом.

– Твой глаз острее, чем у меня, дружище, – произнес он.

– Что это за штука?

– Кольцо Леты. Я ведь сто раз говорил ей, чтобы она носила его на пальце, а то потеряет, – дрогнувшим голосом ответил Драгон.

– Мне кажется, я понял, что тут делали лутарийцы. Они дрались с Летой.