Белль скорее не увидела, а почувствовала молчаливое присутствие Чудовища. Вообще-то жуткий хозяин замка наводил на нее ужас, но сейчас даже страх отступил под напором отчаяния.

– Ты даже не дал мне с ним попрощаться, – прорыдала она, не отводя взгляда от окна. – Я больше никогда его не увижу.

Раздался какой-то странный звук, словно Чудовище шаркало ногой по полу.

– Я… – Оно кашлянуло. – Я покажу тебе твою комнату.

От удивления Белль проглотила слезы. Верно ли она расслышала?

– Мою комнату? – переспросила она, поднимая глаза. – Но я думала…

– Хочешь остаться в башне? – нетерпеливо зарычало Чудовище.

– Нет, конечно, нет, просто…

– Тогда следуй за мной!

Мощным грациозным движением Чудовище развернулось и быстро двинулось вперед, сжимая в передней лапе подсвечник. Если приходилось спускаться по лестнице, оно опускалось на все четыре лапы и передвигалось прыжками, если нужно было идти по коридору, освещая путь, – опять шагало на задних. При этом двигалось оно неестественно и странно, как пудель, шагающий на задних лапках.

Выбора у Белль не было, к тому же она ужасно устала. Пришлось идти следом.

Какое-то время они шли молча, тишину нарушал лишь звук шагов девушки.

– Я… – Чудовище снова кашлянуло. – Надеюсь, тебе здесь понравится.

Что?

Оно надеется, что Белль здесь понравится? Разве она гостья? Довольно странное предположение, учитывая, что она пленница. Этот монстр беседовал с ней почти как человек. Человек, с которым можно договориться. В душе Белль вновь проснулась надежда.

– Простите? – вежливо переспросила она.

– Этот замок теперь твой дом, поэтому можешь ходить куда угодно. Кроме западного крыла.

– А что находится в западном крыле?

Очевидно, она слишком быстро понадеялась на лучшее.

Чудовище повернулось к ней и обнажило клыки.

– ЗАПРЕЩЕНО!

Белль отскочила к стене. При виде огромной распахнутой пасти ей пришли на ум истории про христиан, которых древние римляне бросали на съедение львам. В последний раз издав низкое горловое рычание, Чудовище резко отвернулось и продолжило спуск по лестнице.

Белль неохотно потащилась следом. А разве у нее был выбор?

Упоминание о западном крыле свело разговор на нет, и дальше они шли по темным коридорам молча. Девушка пыталась смотреть по сторонам, не впадать в панику и отрешиться от мысли, что направляется в улучшенную версию тюремной камеры следом за существом, способным сожрать ее в один присест.

Величина комнаты поразила Белль. В центре находилась прекрасная кровать с балдахином и выглядела так, словно на нее постелили свежее белье не далее как этим утром. За толстыми бархатными занавесями скрывались оконные ниши, в которых лежали мягкие подушки, дабы с удобством сидеть и посматривать наружу.

Рядом с кроватью высился позолоченный гардероб размером с их домашнюю кладовку. Стены украшала причудливая роспись и покрытые штукатуркой медальоны. По всей комнате были расставлены позолоченные подсвечники, и Чудовище зажгло свечи от пламени свечи своего канделябра. Вскоре комната приобрела очень веселый и уютный вид.

Чудовище, не говоря ни слова, выскочило обратно в коридор, словно не зная, что сказать.

Белль тоже не представляла, о чем тут можно говорить. Сказать «спасибо» не поворачивался язык – не благодарить же тюремщика.

– Э-э-э… если тебе что-то понадобится, – прорычало Чудовище неуверенно, – мои слуги тебе помогут.

Слуги? Какие еще слуги? До сих пор Белль была уверена, что, кроме нее самой, отца и Чудовища, в замке нет ни одной живой души. Неужели ее пленитель не только чудовище, но еще и безумец?

– ТЫ ПРИСОЕДИНИШЬСЯ КО МНЕ ЗА УЖИНОМ! – проревело вдруг Чудовище. – Это не просьба!

С этими словами оно стремительно развернулось и умчалось во тьму коридора, захлопнув за собой дверь.

Как ни старалась девушка держать себя в руках, этот громкий звук стал последней каплей – она опять разрыдалась. В ее смятенном, утомленном разуме нарисовались две сюрреалистичные картины: «маленькую девочку наказывают в ее комнате» и «запуганная узница чудовища».

Вдруг она услышала тихий стук в дверь.

Какой-то подозрительный звук, люди так не стучат.

Слишком слабый – даже если предположить, что за дверью немощный старик.

Почти робкий. Разве что стучали когтем?

Какие еще ужасы и тайны принесет ей эта ночь?

Белль глубоко вздохнула и заставила себя встать.

– Кто там?

– Это миссис Поттс, дорогая. Домоправительница.

Ага, все-таки тут есть другие люди, помимо ее самой. Немного приободрившись, Белль пригладила волосы и постаралась принять представительный вид. Возможно, она найдет немного утешения в…

– Я подумала, что вам захочется выпить горячего чаю.

У Белль едва не остановилось сердце.

Голос шел снизу, от самого пола.

В комнату, передвигаясь прыжками, проследовали фарфоровый чайник, сахарница, молочник и чашка – ни дать ни взять позвякивающая фарфоровая армия. Чайник задрал вверх фарфоровый носик и заговорил – или заговорила?

Белль отшатнулась и налетела на гардероб.

– Вы-но-вы-же… – запинаясь, пробормотала она.

– Осторожнее, – сказал гардероб глубоким женским голосом.

Белль отскочила от шкафа и упала на кровать.

И тут же с нее спрыгнула, придя в ужас от мысли, что и кровать вдруг заговорит.

– Это просто невозможно, – прошептала девушка. Неужели из-за нервного потрясения у нее начались галлюцинации?

Почему-то в существование Чудовища верилось охотнее, чем в говорящую мебель.

Госпожа-чайник невозмутимо наливала свое содержимое в чашку. Потом заговорила, слегка побулькивая:

– А ну-ка давай потихоньку, не расплескай…

Белль недоверчиво наблюдала, как маленькая чайная чашка с надколотым краем прыгает по полу прямо к ней, а потом терпеливо ждет, задрав… голову?

Окончательно дезориентированная девушка протянула руку и осторожно подняла чашку, отставив мизинец, словно жеманная барышня. Чашка под ее пальцами оказалась твердой, гладкой, теплой от чая и совершенно неподвижной. Просто фарфоровая посуда. Как же она двигается?

– Хочешь, фокус покажу? – спросила чашечка.

Белль ахнула от изумления и едва не уронила чашку. У вещи, которую она держала в руке, не было лица, и все же голосок ее звучал так, будто говорил живой ребенок. Теперь керамическая стенка чашки под пальцами девушки стала пластичной.

Чашка поерзала, и из чая, вздувшись пышной пеной, полезли пузыри.

– Чип! – прикрикнул чайник.

Чашка опять поерзала и – Белль готова была в этом поклясться – хихикнула.

Чувствуя себя очень странно и в то же время понимая, что выбора нет, Белль отпила маленький глоток. Чай оказался великолепный, черный, крепкий, свежий, и сахару в него положили ровно столько, сколько нужно. Очень укрепляет силы.

– Вы сегодня поступили очень храбро, – сказала госпожа-чайник доверительно. – Оставшись вместо отца. Мы все так считаем.

Белль моргнула, пытаясь вникнуть в смысл сказанного и отрешиться от самого факта того, что чайник разговаривает. Чашка в ее руке замерла, так и оставшись почти полной.

– С ума сойти, – ответила Белль, поднимая чашечку повыше и внимательно рассматривая. Чип опять заерзал и захихикал. – Все это словно… не знаю, как будто я попала в самую удивительную сказку из всех, что когда-либо читала. Папа будет так… – Она замолчала, вспомнив, что больше никогда его не увидит. – Но я застряла здесь навсегда.

– Не унывайте, дитя. В конце концов все уладится, вот увидите, – сказала госпожа-чайник ободряющим тоном. Потом подпрыгнула, так что из носика пошел пар. – Только посмотрите на меня, все болтаю и болтаю, а ведь нужно подавать ужин впервые за столько-то лет!

Белль попыталась переварить услышанное: подумать только, ее утешает чайник! Подобная забота казалась неуместной в замке, где хозяйничает чудовище.

Миссис Поттс неловко перепрыгнула через порог, и ее маленькая свита задребезжала следом. Белль допила чай и поставила чашечку в конец упрыгивающей процессии. Чип проворно поскакал за остальными.