От первого брака у Федора Ростиславича, как известно, был сын Михаил, от имени которого во время пребывания Федора в Орде управляли бабка Михаила Ксения и бояре, которые, именем того же Михаила, не признали своим князем Федора Ростиславича, когда тот вернулся в Ярославль из Орды. Время для Ярославля, очевидно, было смутное, тем не менее и в это смутное время ярославским князем, по крайней мере de jure, должен считаться все-таки Федор Ростиславич.

Однако нельзя обойти молчанием и Михаила Федоровича, хотя бы он был выдвинут честолюбием или властолюбием своей бабки: так или иначе он все-таки является до некоторой степени действующим лицом в истории княжения своего отца. Но что известно о Михаиле? Летописных указаний о нем не дошло, и мы знаем его только по сказанию или повести о житии Федора, его отца, находящейся в Степенной книге. Долго ли он был или, лучше сказать, считался ярославским князем? Когда он умер? Ответов на эти вопросы мы не находим ни в летописях, ни в родословных, а потому нам остаются одни предположения, которые мало помогают делу. Впрочем, в данном случае у нас может быть только одно предположение, опирающееся на известие Троицкой²⁵⁸ летописи под 1288 г. (оно уже было приведено выше), из которого можно заключить, что Михаил Федорович жил не дольше 1288 г. Таким образом, следующим за Федором Ростиславичем действительным владетельным ярославским князем следует считать его сына Давида.

О Давиде Федоровиче мы знаем чрезвычайно мало, так как летописные известия о нем ограничиваются только указанием года его смерти: зимой 1321 г.²⁵⁹

Неизвестно также, на ком он был женат, так как об этом не говорят ни летописи, ни родословные. После Давида Федоровича осталось два сына: Василий, по прозванию Грозный (по другим родословным – например, «Временника» – Грозные Очи), и Михаил, первый князь Моложский.

Что касается брата Давида, Константина Федоровича, то о его существовании мы знаем только из преданий и житий, составленных в позднейшее время. Владел ли он отдельно Ярославлем, или совместно с братом сидел на Ярославском престоле, был ли женат, имел ли детей, когда, наконец, умер, – никаких сведений до нас не дошло.

Василий Давидович жил в то переходное, тяжелое время, когда Москва, как теперь кажется, тихо и почти незаметно, а на самом деле весьма энергично и сознательно стремилась к материальному усилению за счет соседей; когда она, так сказать, начала впиваться в раздробленные и потому сравнительно маленькие организмы удельных княжеств²⁶⁰. Грубая по теперешним понятиям, но по тогдашним – верх дипломатического искусства, политика московских князей стремилась к определенной цели, и ради ее никого и ничего не щадила. Нужно было, чтобы в Северо-Восточной Руси был один хозяин – все равно: для борьбы ли с татарами, со своим ли братом, наконец, с Литвой – в любом случае было необходимо, чтобы силы не были раздроблены. Стоял вопрос не только об уничтожении татарского ига, но и о том, кому господствовать в Восточной Европе – Литве (одной или совместно с Польшей) или Руси. Московские князья раньше других поняли это и начали неуклонно и сознательно стремиться к собиранию Руси воедино, всеми средствами присоединять к Москве мелкие русские княжества.

Василию Давидовичу на первых же порах его княжения пришлось испытать на себе тяжелую руку московского князя.

В первый раз имя Василия Давидовича появляется на страницах летописей под 1339 г. Но одно событие, касающееся Ярославля, произошло раньше указанного года, уже при Василии Давидовиче, который, впрочем, не упомянут летописцами при передаче этого факта. Именно: в 1322 г. Иван Данилович Калита, который тогда боролся с князем Тверским, пришел из Орды с послом Ахмылом, который «много сотвори пакости по Низовской земли», в частности, взял Ярославль и ушел в Орду с большим полоном²⁶¹.

Иван Данилович, настойчиво преследуя свою цель в отношении удельных князей – держать их в своих руках, – особенно стремился сломить князя Тверского, как единственного серьезного соперника Москвы. В 1339 г. он отправился в Орду со старшими сыновьями, чтобы задобрить хана и при его помощи смирить непокорных князей. «По думе» Калиты в Орду позваны были Александр Михайлович Тверской и Василий Давидович Ярославский, зять Калиты.

Когда упомянутые князья, к которым примкнул и князь Романчук Белозерский (Роман Михайлович), отправились на призыв хана, Иван Данилович выслал отряд в 500 человек, чтобы перехватить Василия Давидовича; но тот отбился от отряда и благополучно прибыл в Орду. Что же мог означать этот поступок Калиты? Хотел ли он на этот раз смирить только ярославского князя? Кажется, что одинаковое отношение московского князя к тверскому и ярославскому тесно соединило последних; и в данном случае не опасался ли Калита, что совместные и одновременные действия обоих князей в Орде приведут к нежелательному для него обороту дела? Это предположение кажется нам единственным, близким к истине²⁶².

В 1340 г. умер Иван Данилович Калита, и князья Северо-Восточной Руси отправились в Орду, чтобы выслушать волю хана относительно замещения великокняжеского стола²⁶³. В летописях есть указания, что, кроме старшего сына Калиты Семена, были и другие претенденты на великокняжеский стол. По смерти Калиты, по известию летописи, «сопрошася князи русстии о великом княжении», именно: Константин Михайлович Тверской, Василий Давидович Ярославский и Константин Васильевич Суздальский, которые, по словам летописцев, и «поидоста о великом княжении во орду»²⁶⁴.

Впрочем, все старания названных князей не увенчались успехом, так как Калита уже подготовил твердую почву в Орде для своих преемников, и Семен по воле ханской был объявлен великим князем. В том же 1340 г. у Семена Ивановича, вследствие несправедливых действий его же чиновников в Торжке при сборе дани, вышел раздор с Новгородом, так что великий князь вынужден был прибегнуть к оружию, и все три князя, его соперники: два Константина, Суздальский и Тверской, и Василий Давидович Ярославский – должны были принять с ним участие в этом походе²⁶⁵.

О дальнейшей деятельности князя Василия Давидовича летописи умалчивают, отмечая только год его смерти, последовавшей зимой 1345 г.²⁶⁶

По некоторым известиям, Василий Давидович был женат на дочери князя Московского Ивана Даниловича Калиты Евдокии (умер в 1342 г.), от брака с которой имел сыновей Василия, Глеба и Романа²⁶⁷.

По смерти Василия Давидовича в Ярославле сел его старший сын Василий. Летописные известия об этом князе весьма скудны²⁶⁸: так, есть известия, что в 1364 г. Ростовскую землю, а следовательно, и Ярославль посетила так называемая черная смерть, а в 1372 г. Ярославль взят был новгородцами (вероятно, новгородской вольницей²⁶⁹). Занося эти сведения на страницы летописей, бытописатели ничего, однако, не говорят о самом князе Ярославском.

Борьба между Москвой и Тверью, начавшаяся еще при внуках Невского, продолжалась и при праправнуках его. В 1375 г. великий князь Московский Димитрий Иванович предпринял поход на Тверь, под его знаменами собрались все удельные князья, в их числе и Василий Васильевич Ярославский с братом Романом²⁷⁰. У наших историков были под руками источники, по которым Василий Васильевич участвовал и в 1380 г. в знаменитой Куликовской битве, действуя на левом крыле²⁷¹.

Неизвестно, когда умер Василий Васильевич, неизвестно, на ком он был женат. После него остались сыновья Иван и Федор – князья Ярославские, Семен и Димитрий, из которых первый начал собой ряд удельных князей Новленских, а второй – Заозерских, и Иван-Воин, называемый в родословных князем Ярославским.