Когда Чарли выходил из кафе, местному политику наконец принесли знаменитый филе-миньон, который славился своей сочностью и способностью таять во рту еще до того, как ты успеешь коснуться его зубами. Прервав свой рассказ о том, что скоро он станет большой шишкой в местной администрации, а через пару лет и во всем штате, он сфокусировался на еде. Его живот уже недовольно урчал, последние несколько минут прося своего хозяина о пище, поэтому сил терпеть у него уже не оставалось. «Все равно она никуда от меня не денется», подумал он. Этим воспользовалась его спутница, которой на вид исполнилось от силы восемнадцать, хотя на самом деле было двадцать один, иначе бы сейчас она тут не сидела. Ей стоило немалых усилий изображать восхищение в течение всего рассказа, и сейчас она могла наконец немного расслабиться и попробовать французский луковый суп, который она так давно хотела, мечтая о поездке в Париж. Пока мать своим криком не возвращала ее в реальность, заставляя стирать грязное белье и убираться в их задрипанной, находящейся на окраине города, комнатушке. Она уже поднесла ложку ко рту, как вдруг стол резко подпрыгнул, опрокинув тарелку супа. Часть из него попала ей на колени. Она громко вздохнула и стала оглядывать себя, чтобы взять паузу и сообразить, как себя повести. Она определенно не могла позволить сойти этому с рук, но и посылать своего спутника она тоже не хотела. Поэтому ей предстояло пройти по тонкой грани, вызвав чувство вины, но не отторжения. Тогда она определенно могла рассчитывать на какой-нибудь шикарный подарок. Через несколько секунд, придумав ответ, она подняла голову, но не смогла произнести не слова. Ее спутник лежал головой в тарелке, лбом уткнувшись в своей стейк. Громкий крик девушки наконец привлек официанта, который незамедлительно положил относительно молодого государственного служащего на пол и стал нащупывать его пульс. Но было уже поздно. Стеклянные глаза безжизненно смотрели в потолок. А девушка только и думала о том, что никакой подарок она уже, конечно, не получит.

Наконец, когда Йос побрел к выходу из кафе, молодая пара на пляже была уже вовсю поглощена друг другом. Рука молодого человека от шеи партнерши спустилась сначала к ее упругой груди, а теперь постепенно двигалась ниже. Он понял, что достиг цели, когда девушка чувственно вздохнула, закрыла глаза и немного задрала голову от блаженства. Он также закрыл глаза и продолжил активные движения рукой, прислушиваясь к движению ее разгоряченного тела и издаваемым девушкой стонам. Ей это нравилось, и он довольно улыбнулся, предвкушая ее благодарность.

Неожиданно для него девушка вдруг слегка вскрикнула, будто ей стало больно. Он немного снизил обороты, пытаясь понять, что он сделал не так. Вдруг девушка пронзительно закричала, но крик ее прервался на первой же секунде, и она резко слезла с него. Открыв глаза, парень не мог понять, что произошло. Краем глаза он увидел какое-то движение слева и повернулся, готовясь спросить, в чем дело, однако вопрос так и не смог сорваться с его губ. Рядом с ним его новая знакомая пыталась кричать, но не могла, так как огромная собака вцепилась ей в горло зубами, с огромной злостью разрывая плоть.

Парень резко вскочил, но вместо того, чтобы помочь девушке, резко повернулся и побежал прочь от ужасного зрелища. И тут же напоролся на кулак стоящего прямо за ним незнакомца. «Вот это джентельменство», с ненавистью произнес хозяин собаки. Он спокойно дождался, пока Мишка не закончит с девушкой, после чего дал команду повторить то же самое с парнем. Спустя две минуты собака уже купалась в море, чтобы смыть с себя кровь, а затем они вдвоем пошли дальше гулять по пляжу, никуда не торопясь.

Йос даже не догадывался о происходящем, а все шел, погруженный в собственные мысли. Он также и не догадывался, что за ним наблюдают. На противоположной стороне улицы от участка у стены, на которую еще не успел упасть свет восходящего солнца, стояла фигура, уткнувшаяся в смартфон. Однако телефон предусмотрительно находился на достаточном расстоянии от лица, чтобы его не освещать. На самом же деле мужчина смотрел не на телефон. Он не сводил взгляда с Йоса. Смотря на него, он пытался сам в себе возбудить те эмоции, по которым уже давно скучал. Вызов. Соревнование. Битва. Драйв. Он постепенно находил нужные ощущения, чувствуя это через мурашки, которые бежали по его коже. Когда Йос зашел в участок, мужчина стоял еще минуту, не сводя взгляда со входа. Когда мурашки начали угасать, он наконец повернулся и пошел прочь.

* * *

Тем временем Йос зашел в здание участка, но вместо того, чтобы пойти в свой кабинет, пошел в подвал. Он все еще обдумывал, что он хочет получить от этого визита, но не мог найти ответа. Однако он чувствовал, что этот визит необходим. Очутившись в темном коридоре, он удивился, увидев свет за единственными дверьми, которые там находились. Однако отступать было поздно, поэтому он уверенно толкнул рукой дверь и вошел.

Только сейчас он понял, что из-за темноты улицы и участка его глаза отвыкли от света. Когда они наконец адаптировались, он увидел перед собой девушку лет тридцати модельной внешности. Ее голову покрывали длинные черные как уголь волосы, а правильные, почти идеально симметричные черты лица, лишь подчеркивали ее выразительные темно-карие глаза.

– Привет, Карен, – с улыбкой произнес Йос.

– Привет, Джим, – спокойно произнесла слегка низким голосом девушка, которая, казалось, даже не удивилась его появлению.

– Ох, серьезно, опять?

– Ну что я могу поделать, твои родители – ужасные люди. Что это за имя вообще? Йос? Звучит как мочекаменная болезнь, ты в курсе?

– Моя мама – шведка, которая переехала с моим отцом в Америку. Имя ребенка – единственное, что могло напоминать ей о родине. Поэтому что ты хочешь, чтобы она назвала меня Джоном?

– Да нет… может ты все-таки скажешь, какое у тебя полное имя?

– Лучше тебе не знать.

– Ну скажи! Сколько мне надо тебя просить?

– Нет! – буркнул Йос, игриво отворачиваясь.

– Пожалуйста! Теперь я не успокоюсь, пока его не услышу! – подыграла ему Карен.

– Хорошо, только обещай не смеяться.

– Нууу…

– Тогда даже не мечтай.

– Ладно, не буду!

– Точно?

– Точно.

– Обещаешь?

– Нуу… да.

– И учти, что его не знает никто. Даже Чарли. Так что если ты только попробуешь кому-нибудь рассказать…

Карен не ответила, а просто изобразила популярный жест, застегивающий губы на молнию, закрывая после этого импровизированный замок и выбрасывая ключ в неизведанное пространство. Йос в это время не мог отвести взгляд от ее чувственных губ, но быстро опомнился, надеясь, что Карен не заметила. Она лишь довольно улыбнулась.

– Обычно Йос – это сокращение от имени Йоханнес.

– Ну, не так уж плохо…

– Но! – поднял Йос указательный палец правой руки вверх. – Это не мой случай, так как назвали меня в честь моего деда. Имя которого, – тут Йос сделал театральную паузу и, дождавшись, когда у Карен непроизвольно поползи уголки рта вверх, продолжил: – Йодокус.

Сложно было сказать, скольких усилий стоило Карен сохранить серьезное лицо. Однако продержалась она недолго, и уже через две секунды мрачный морг заполнился ее громким смехом. Йос довольно улыбнулся.

– Ты обещала!

– Да-да, прости, – задыхаясь и вытирая слезы, произнесла Карен. – Просто это… нечто… фууууууу… сейчас, я успокоюсь.

Пока Карен приходила в себя, Йос воспользовался моментом, чтобы осмотреться. Морг состоял всего из двух комнат. Одна, в которой они сейчас находились, служила операционной. Обычно, как помнил Йос, здесь стоял только один операционный стол в центре комнаты. Сейчас же здесь стояли четыре стола, и не надо было быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, почему. В дальнем левом углу стоял еще один стол, на котором были разложены необходимые Карен и ее коллегам инструменты, а также холодильник, куда помещали отдельные органы, когда это было необходимо. В дальнем правом углу был проем, сверху которого свисал прозрачный кусок полиэтилена. Он едва покачивался на искусственном ветру, который создавали кондиционеры во втором помещении. Там располагалось хранилище.