Следуя за ней по пятам, мы миновали турникеты, между которыми завывал ледяной ветер. Недовольная дежурная нахохлилась в стеклянной будке, и какой-то тип чуть не убил нашу рыжую девицу дверью – я вовремя успел оттащить ее назад. Она опустила журнал, скользнула по мне рассеянным взглядом и, не поблагодарив, прошмыгнула в образовавшуюся щель. Дверь тут же сожрала ее целиком и успокоилась. Петя ринулся за девчонкой.

– Постойте.

Она обернулась.

– Привет, – сказал Петя. Мне было неудобно. Я молча смотрел себе под ноги.

Она ничего не ответила.

– Можно узнать, как вас зовут?

– Зачем? – Голос у оказался на удивление низкий. Странный. Запоминающийся.

– Просто… хочу узнать ваше имя. – Я почувствовал, что у Пети поубавилось смелости, и догадался, что раньше ему никогда не приходилось знакомиться на улице.

– Нет, простите. – Она решительно зашагала по переходу.

– Но…

– Нет.

– Тогда скажите хотя бы, зачем вы так смотрели на меня, когда ехали в метро?

– Я? Смотрела? Вам показалось.

Мы все еще ее преследовали. Петя почти бежал, а я тупо брел позади. Мне бы на ее месте стало страшно.

– Вы не хотите погулять? – предложил Петя.

– В такой холод? Нет, спасибо.

– Можно сходить на выставку скульптур. Вам же нравится скульптура?

Девушка вдруг остановилась. Она заглянула в открытую страницу журнала, потом повернулась к Пете. У него была совершенно безобидная внешность. Я уверен, только поэтому она нас не испугалась. Смазливый мальчик с большим клювом пролепетал что-то о выставках. Ну, ты же не поведешься? Просто еще раз скажи «нет».

– Почему вы думаете, что мне нравится скульптура?

– Вы читали про Густава Вигеланда. Я видел заголовок в статье.

– А вы знаете, кто это? – Она недоверчиво на нас покосилась.

– Конечно. Это известный норвежский скульптор.

– Да… да. Верно. – Мне было не очень понятно, почему это вдруг ее к нам расположило. – Но нет. Я очень тороплюсь.

– Может быть, вы разрешите вас проводить?

– Нет, я еду на автобусе.

– Хотя бы до автобуса?

– Ладно, но только до автобуса. Обещайте, что дальше за мной не увяжетесь.

– Обещаем, – улыбнулся Петя.

«Беги, девочка», – подумал я, чувствуя, как меняюсь вместе с этим гадким миром в худшую сторону.

У метро толклись маршрутки. Водители кричали друг на друга трехэтажным матом. Мы миновали несколько заполненных людьми остановок, перешли небольшую дорожку и остановились на противоположной стороне.

– Ну вот. – Девушка поглядела на часы на здании метрополитена. – Моего автобуса, конечно же, нет.

– Значит, можем немного пообщаться.

Она безрадостно улыбнулась. Зазвонил телефон, она вынула его из кармана, жестом показала нам ждать ее и отошла на несколько метров в сторону.

Вы, наверное, думаете, что я сразу же спросил у Пети, зачем ему понадобилось знакомиться с этой девушкой? Это было бы логично. Но я этого не сделал. Я снова впал в какое-то сонное состояние, которое странным образом привносило разнообразие в мою реальность. Тем более, как вы помните, я был с Петей заодно. Мне стало даже интересно, что он собирался делать дальше.

Я молчал, и поэтому помимо ругательств маршруточников до меня доносились отдельные слова телефонного разговора нашей незнакомки.

– Не приедешь? Нет, я не поняла, ты приедешь или нет? Нет? Конечно… Значит, не приедешь. А когда? Уже на остановке. Минут через десять буду дома. Все ясно. Нет, не надо.

Тут подошел автобус, открыл двери, и я принялся махать руками, показывая девушке, что ей пора заходить. Она, заметив мои движения, повернулась, поглядела на автобус с безразличием и опять стала что-то спрашивать у звонившего ей человека. Минуты через две она вернулась к нам, зачем-то выключила телефон и молча проследила за тем, как полупустой автобус закрыл двери и скрылся за поворотом.

– Теперь я уже не так сильно тороплюсь, – сказала она довольно безразлично. – Можем прогуляться.

– Холодно же. Может, лучше на выставку?

– Нет, мне не хочется никуда ехать. Пойдемте, здесь неподалеку есть сквер.

Глава 3

Знаете, как мне стало известно о том, что Иришка была в курсе моего краткосрочного – в пятнадцать минут – романчика с Дроздовой? Она снова стала пропадать, говорила холодно, чаще ездила к каким-то друзьям, а с нашими общими знакомыми встречалась тогда, когда меня с ними не было. Я две недели пытался выяснить, что происходит, и только тогда она выпалила мне в телефонную трубку, что все знает. Я даже не почувствовал вины – так был измотан. Но все же уговорил о встрече, и, когда мы увиделись с глазу на глаз, опять поддался слабости, умолял о прощении, клялся ей в любви. И она разжалобилась. На самом деле ей не за что было обижаться, она меня не любила. Она держала меня под рукой из-за какой-то выгоды. Я должен был догадаться об этом, но так боялся, что без нее моя жизнь пойдет к черту, что всеми силами закрывал глаза на ее свинское поведение.

О моем благополучии заботился только Петя. Он один знал, что нужно было что-то делать, чтобы вытащить меня из этой паутины. Он был голосом моего страха, повторяющим: «Она тебя не любит, она тобой пользуется». Я возражал и сопротивлялся ему, как мог, но, когда страхи обретают голос, тело и душу, с ними очень тяжело бороться.

В октябре, в его дождливой середине, я вычитал в интернете про семинар по режиссуре. Семинар подходил к концу, осталось всего одно занятие, но я все равно решил сказать о нем Пете, зная, что тот увлекался подобными штуками.

– Хочу! – воскликнул он. – Когда?

– Завтра, в шесть вечера. Правда, предыдущие два урока мы пропустили, но можно сходить на этот.

– Сколько стоит?

– Полторы.

– Хм, —задумался Петя. – Ну, вообще-то, я уже договорился завтра приблизительно в это же время потратить приблизительно такую же сумму.

– Что это значит?

– Лерка позвала куда-нибудь сходить вместе. Вроде пообещал уже.

– Лерка? Я правильно понял?

– Нет, неправильно. Не Лерка, а Лерка.

Лера училась вместе с нами. Она сохла по Пете с первого курса. Странно, почему он только сейчас решил куда-то с ней пойти, ведь и до этого у него было полно возможностей.

– Значит, романтическое свидание? – Я зачем-то сыронизировал.

– Э-э-э, не думал об этом с такой стороны. А у тебя какие планы?

– Один я точно не пойду на семинар. Тем более, я не так уж хорошо разбираюсь в режиссуре.

– Тогда пошли с нами.

Вот, это снова было очередное звено в цепочке событий. Мы с Петей не заговаривали о Дроздовой, не вспоминали о том, что между нами было, словно мне правда все это приснилось. А теперь он предлагал мне пойти вместе с ним на встречу с Леркой, и я ясно различил в его голосе намек. Я, естественно, был против всяких таких извращений. В этом плане я придерживался очень консервативных взглядов: успешные и образованные мама с папой, сестра-медалистка, полная семья, любовь, рестораны, конфеты-букеты, свадьба и много детишек. Что там еще в списке?

Короче. Я согласился пойти с Петей.

Пообещав Иришке, что это было в первый и последний раз, сказав ей, что все произошло «по пьяни», я с совершенно трезвой головой, даже без уговоров, решил встретиться с этим психом Воронцовым и влюбленной в него одногруппницей. Ненавидя себя за внезапную страсть к такого рода приключениям, за то, что мне, откровенно говоря, снова хотелось оказаться с Петей и какой-то непонятной девицей в одной койке, я еле дотерпел до следующего дня. Петя прислал мне адрес кафе. Я вышел на станции «Китай-город» и уже через несколько минут был на месте.

Но ничего особенного про наше совместное свидание с Лерой я рассказать не могу. Скажу только, что она очень удивилась и даже сначала немного расстроилась, увидев меня. А у Пети не было никакого подготовленного плана на наш счет. В итоге, конечно, ничего не получилось. То ли из-за того, что мы слишком долго разговаривали об университете, то ли из-за туалета, который оказался слишком тесным для троих, мы просто разошлись по домам, оставив официантке приличные чаевые.