— Я думал, что ты меня не простила за похищение и вообще за все те неприятности, что свалились на плечи с моим появлением. Поэтому решил больше не испытывать судьбу и оставить тебя в покое. Мне казалось, что это будет правильно. Казалось до того как я услышал в трубке мелодичный голос, от которого окончательно сорвало крышу.

Дорофея облизнула пересохшие губы, даже не подозревая как соблазнительно это выглядит.

И без того темные глаза Сальватора превратились в сгущающийся мрак, мрак в котором ей захотелось потеряться навечно. Но все же он неплохо контролировал себя, не позволяя ни одного лишнего движения, не давая страсти взять верх до тех пор, пока они не прояснят абсолютно все.

Наконец набравшись смелости Дорофея произнесла:

— Тогда в больнице я не то имела ввиду. Точнее то, но не так. Точнее… в общем мне не хотелось, чтобы ты видел меня такой слабой, побитой, страшной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Для меня ты никогда не будешь страшной, — заверил ее Сальватор, — а побитой я видел тебя и на дороге, когда Антон…

— Извини, именно в моих синяках, ссадинах и ранах Антон ни капельки не виноват. Это мы с Варварой сцепились. Не знаю, что на меня тогда нашло, но абсолютно не жалею об этом, — проговорила Дорофея, — и на дороге все было не так. Я кричала, Антон пытался остановить меня, сжав горло, но я дернулась и ударилась об асфальт. А потом… только слабость. Окончательно пришла в себя на больничной койке и там же поняла, что не хочу, чтобы любимый мужчина видел меня такой, но это вовсе не означало то, что ты себе придумал. Я ведь люблю тебя.

Это такое короткое, но долгожданное признание ошеломило обоих.

Красивые серые глаза заволокли не прошеные слезы, но девушка старалась не обращать на них внимания, ведь все это произошло с ними из-за постоянных недомолвок и ужимок. Больше она на эту удочку не попадется.

— Все так закрутилось. Симоронские ритуалы, наша случайная встреча в парке, стычка у такси, знакомство в магазине, повышение, визит гадалки с ее дурацкими путаными предсказаниями, Виктор, Варвара, твое внезапное признание в любви, а потом приезд Энрики. У нас все так сложно.

Дорофея уже не сдерживала слезы, ведь вместе с ними выходили горечь, отчаяние и боль последних событий, оставляя в душе только то, что давало надежду на светлое, безоблачное будущее.

— Перестань плакать, любимая, — ласково шептал ей на ушко Сальватор, — я тоже вел себя абсолютно непростительным образом, как юнец, не соображающий ничего в искусстве соблазнения. Тем не менее, могу тебя заверить, что ни Варвара, ни Энрика, ни любая другая девушка на планете никогда не была мне так важна, как моя непокорная прекрасная Фея. Глупость конечное, но я думал, что приревновав и побоявшись меня потерять, ты признаешься, что любишь. Мне так нужно было услышать эти слова. Сам не знаю зачем, ведь видел же, что небезразличен тебе.

— Я люблю тебя, люблю, слышишь, — сквозь слезы произнесла Дорофея, — и ты люби меня. Люби прямо здесь и сейчас. Люби так, как никого не любил до этого.

Об этом мужчину не требовалось просить дважды, особенно учитывая то, сколько времени они потеряли из-за собственной глупости.

Руки Дорофеи все еще были в захвате, когда Сальватор сначала легкими поцелуями осушил ее соленые слезы, а потом страстно припал к бледно-розовым сладеньким губкам. Подхватив девушку на руки, он понес ее к дивану. Положил в ворох подушек и больше ни на секунду не дал опомниться, словно боялся, что все сказанное до этого могло ему почудиться, а девушка, страстно извивающаяся под ним, умела проворно растворяться в воздухе в любой момент, ведь кто его знает, что можно ожидать от этих сказочных созданий.

Когда первые отголоски страсти поутихли, Дорофея все же решилась спросить:

— Ты же не оставишь меня теперь? Не уедешь в Италию?

До этого нежные объятия тут же превратились в хищную хватку. Сальватор прижал ее к себе так сильно, что девушка стала задыхаться. Дорофея скорее почувствовала, чем поняла, что мужчина на пределе. Немного успокоившись, он принялся водить руками по ее разгоряченному от недавней страсти телу, так словно Сальватор хотел насытиться прикосновениями после долгой разлуки. Губы принялись ласкать шею. Добравшись до ушка, он прошептал:

— Фея, милая моя! Оглянись вокруг.

Пришлось немного приподняться и покрутить головой. Впрочем, особо рассмотреть ничего не получилось, потому что Сальватор ревностно вернул ее обратно.

— Я не понимаю…

— Я не собирался бежать от тебя в Италию. Я собирался сделать, то, что давно пора было. Стать на одно колено и предложить разделить со мной жизнь. К сожалению, ты уже в который раз испортила все мои планы своей непредсказуемостью, поэтому пока я удерживаю тебя в объятиях, может, ты согласишься стать моей женой?

Говоря это, Сальватор нащупал в кармане валяющихся неподалеку брюк, заветную коробочку, и вытянул то самое кольцо из белого золота, что так пришлось по вкусу Дорофеи.

— Отказ я не приму, — предупредил Сальватор, одевая на пальчик украшение.

— Да, — радостно воскликнула Фея, — у меня и в мыслях не было отказывать.

— Ой, да ладно. Знаю я тебя, — пошутил Сальватор и поцеловал каждый пальчик, взятой в плен руки.

Эпилог

К тому времени как они вернулись с очередной презентации новой ювелирной коллекции Сальватора Ломбарди, Дорофея была уже совсем бледная.

Не обращая внимания на протесты, муж подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Немедленно ложись! — воскликнул он, помогая любимой раздеться.

— Мне уже лучше. — Заверила девушка. — Сейчас отлежусь и совсем приду в себя. Толпа, спертый воздух, куча еды. Да, наверное, я просто переела, и мне стало плохо.

Сальватора забавляли подобные разговоры. Он улыбался и делал вид, что верит каждому произнесенному слову.

— В следующий раз нужно уменьшить количество выпивки и алкоголя, — продолжала размышлять вслух Дорофея.

— Ты же не пила алкоголь, милая? — встревоженно спросил Сальватор, растирая уставшие ноги жены.

— Что ты? Нет. Я же весь вечер провела рядом с несносной беременной подругой. Вероника ни за что не позволила бы мне смаковать вино при ней.

— Вот и хорошо. Молодец.

— Ох, почему же мне так плохо? — пожаловалась девушка.

— Какое-то время придётся потерпеть, — предупредил Сальватор.

— Ты думаешь, что это надолго?

— Ну, некоторое время тебе будет плохо по утрам и вечерам, но это пройдет. Потом ты станешь толстой и веселой.

— Как можно веселиться от того, что много ешь? Видишь, к чему это приводит?

Сальватор хотел было сказать, что к нынешнему состоянию привело кое-что другое, но сдержался.

Вскоре Дорофея действительно прибавила в весе, но выглядела как Дюймовочка из сказки. Постепенно прошла и мучавшая ее тошнота. Жизнь снова играла яркими красками.

А еще она радовалась за подругу и часто подшучивала над ее положением.

Собственную же беременность Дорофея отрицала до тех пор, пока это не стало совсем нелепо. Она делала это из-за Сальватора, который ужасно переживал за жену и паниковал по любому пустяку. Оказалось, что муж случайно наткнулся в интернете на видео, где девушка страшно мучилась при родах, а затем умерла ужасной смертью вместе с ребенком, который так и не смог появиться на свет.

После этого заявления Дорофея с удвоенной силой принялась убеждать Сальватора, что вовсе не беременна. Затем поняв, что это бесполезно стала взывать к его разуму. Она уверяла, что сильная, что это вполне естественное состояние для женщины, что точно знает, как облегчить свою участь, что женщины из ее семьи никогда не умирали во время родов.

Несмотря на все это Сальватор на каждый ее довод находил возражение. Он говорил, что его Фея слишком хрупкая для такой непосильной задачи, что противоестественно для такой нежной девушки проходить через такое ужасное испытание. Даже попытался уговорить ее на кесарево сечение.