Общаться ей со мной нравилось. Она, по её словам, очень привязалась ко мне. И лишь когда получила задание притащить меня на вечеринку «Блеск эстетов», заявив, что там будет и сам Тимур, должна была проследить за моей реакцией. Дадиев очень удивился, что я никак не отреагировала. Он считал, что я просто обязана была знать его имя. Его это лишь раззадорило, и пока Лерка объясняла, что я идти не собираюсь, он рявкнул, что тогда бросит её и найдёт другую, которая его задания будет выполнять исправно. К тому же выяснилось, что он навёл о ней справки, пригрозив расправой с ней и близкими. На её радость я согласилась. Но увидев нас вместе, стало ясно, что смотрит Тимур на меня как хищник. Уже тогда она принялась метаться, принимая то сторону любовника, то мою. Рассказывала она уже не всё, но когда тот подозревал её в обмане, признавалась и продолжала выполнять работу, мысленно проклиная тот день, когда его встретила. То она считала, что ненавидит его и всеми силами старалась защитить меня, убедив его не делать того, что он задумал. Уже зная о том, что тот хочет меня похитить. Но принимала его в своей постели, понимая, что любит. И вырвать эти чувства из себя не может. Всё, что было дальше, мне было понятно и без её рассказов.
То, что Ник помог мне сбежать, она догадалась сама. Понимая, что он за человек, и что он работает на Тимура, она всячески старалась отгородить его от меня. Артём по её мнению был лучшим кандидатом в мои женихи, а чтобы я переживала то же, что и она, не хотела. Ведь любовь к Тимуру причиняла ей только боль. Оттого и Нику она пригрозила однажды. И сдала его Дадиеву, в надежде, что Никита уберётся из города. И вообще, исчезнет с поля моего зрения.
Кстати, про Алекса Лера тоже упомянула. На него ей указал всё тот же Тимур, и какое-то время Лера пыталась обаять сына главаря известной группировки. Однако Крут-младший ненароком расспрашивал обо мне, и выяснить у того информацию не вышло. Избегая вопросов, Лерка поспешила ретироваться, не хватало ей ещё одного мерзавца. Когда глаза окончательно открылись, она принялась искать выход их этого водоворота сомнительных отношений, в который её затянуло уже с головой. Но назад дороги не было, а впереди безрадостный тупик. Но как заявила подруга, сложа руки она всё же не сидела. В разгар нашей беседы Лера выбежала из кухни. Не понимая, что на неё нашло, я сделала пару глотков мартини, и собиралась отправиться вслед за ней, но она вернулась. Ей всё ещё тяжело было ходить, боль в плече мешала, хоть врачи и сказали, что больше угрозы нет.
— Вот. Это принадлежит тебе, — Лера протянула мне толстую папку, схватившись внезапно за плечо. Видимо, не стоило ей так бежать, но стало очень интересно, что же заставило её забыть о наставлениях врача. Я взяла из рук Лерки бумаги, а она зажмурилась и, видимо, преодолев приступ, виновато продолжила: — Никогда не смогу искупить свою вину. Но это, возможно, немного поднимет тебе настроение.
Я перелистывала страницу за страницей и приходила в шок, сменяющийся восторгом по мере того, что говорила Лера. Это невероятно! У меня в руках были все три компромата. Один на Дадиева, который я сама ей отдала и о котором она благоразумно умолчала. Вот почему Тимур не знал, что у моего отца этих документов нет. Вот это новости! Я быстро взглянула на Лерку, а она кивнула, словно между нами произошёл беззвучный диалог. Получается, Лера не воспользовалась моей глупостью, хоть я была уверена, ей ничего не мешало это сделать.
—Лера, ты… Ты не отдала компромат Тимуру? — мой голос дрожал, а Лерка, сдерживая слёзы помотала головой.
— Нет… — она сделала паузу. — Ми, тот разговор, помнишь, в машине? Ты спрашивала меня, смогу ли предать человека, пусть и мерзавца, но которого безумно люблю…
— Помню, — произнесла я еле слышно, вспоминая детали той беседы. Мы были с Леркой в одинаковом положении, а ведь даже подумать не могла, что подруге тоже может быть больно.
— Решила, что и так дел натворила, и была готова всё рассказать, сдать его, хоть и очень боялась… Ми, я была готова, но опоздала… Прости… — её голос дрогнул и она замолчала.
— Я тоже, Лер. Тоже была готова.
Надо же, как мы оказались похожи в своих решениях. И пусть объекты сумасшествия разные. Но любовь одинаковая. Безрассудная. Необъяснимая. Лерка вытерла рукой сбежавшую по щеке слезу, а я, стараясь унять дрожь, вызванную очередным потоком воспоминаний о Нике, снова вернулась к документам,
Также здесь был компромат и на моего отца. Вторая часть к договору Дадиева, о которой говорил папа совсем недавно. У Тимура его похитила Лерка. Она очень рисковала, но ей удалось выяснить детали. А он и понятия не имел, что его подопечная догадалась, где он его хранит. И самое невероятное. В папке имелся и компромат на Крутых! Правда, как я поняла, это была лишь копия части документов. Их для Дадиева собирал сам Никита. Значит, бумаги не выдумка! Жаль, что на Крутых не оригиналы бумаг, но шумиху вполне можно навести и без них. Юридически, правда силы эти копии не имели, но неприятности доставили бы. С оригиналами бы можно было и империю разрушить. Но и копиям я была рада. Держала в руках если не всю власть, то область. Компромат на Дадиева можно было тоже использовать. Ведь его компании прибрали к рукам Крутые. А если документы попадут в нужные органы и начнётся проверка, то и Крутым не поздоровится, и тому, что им принадлежит, благодаря смерти Тимура. В рамках нашей области, возможно, органы ничего не сделают, но если привлечь массы, предоставив доказательства, то и Московская прокуратура должна обратить внимание на эти факты. Растягивая губы в улыбке, думала о том, что не ошиблась, придя сюда. Наконец-то, нашла, что искала. И нет никаких сомнений, что этим нужно воспользоваться.
— Но это же… Ты… Ты представляешь, что будет, если кто-то вдруг узнает, что документы у нас? — подняла я на неё глаза, она снова кивнула, а у меня возникла идея. — У тебя в руках настоящая бомба!
— У тебя, — поправила меня она. — Ты вправе ими распоряжаться, как посчитаешь нужным.
Сердце стучало где-то в висках, я не могла поверить такой удаче.
— А ты сможешь ещё кое-что для меня сделать? — спросила приходя в себя.
Лера, конечно, согласилась. Более того, она сама и предложила свою помощь. Если у нас всё получится, весь этот беспредел, который творят Крутые, можно будет предотвратить. По крайней мере сдвинуть с мёртвой точки. Мы ещё некоторое время обговаривали детали, а потом выпили за удачную сделку по бокалу и рассмеялись истеричным смехом. А когда успокоились, она решилась задать вопрос, который её всё это время мучил:
— Мия… Говорят, ты его пристрелила… — я подняла на неё свои удивлённые глаза.
— Лер, я с метра не попадала на уроках по стрельбе, даже в край мишени. Нет, — я замотала головой. — Не могу сказать, что мне не хотелось этого сделать, но это не я.
— Прости. Я не знала. Ходят слухи. Даже если так, он заслужил… — её голос дрогнул, а я встряхнула её за плечи.
— Я этого не делала. Крутые такие же психи как и он. Они и Ника убили, понимаешь? Знаю, что ты сейчас чувствуешь, Лера. Я тоже всё это пережила, — добавила я и замолчала. Мы ещё некоторое время смотрели друг на друга, а потом я поднялась с места и, объяснив, что завтра сложный день, прошла на выход, вызывая такси. На пороге мы снова обнялись. Сейчас я испытывала и некое облегчение, и подъём жизненных сил, одновременно с грустью. Вряд ли мы будем снова такими подругами как раньше, но то, что мы смогли поговорить, и то, что Лерка готова сделать ради меня бодрило и вызывало уважение. Я простила её. И была рада, что она выжила.
Вернувшись домой, полезла в ящик тумбы. Артём просил свои ключи обратно. Достала связку и принялась снимать больше не нужные мне вещицы. Ключи никак не хотели отцепляться, я со злостью дёрнула их, поломав ноготь, и бросила связку о стену. Они отлетели в сторону, а вместе с ними на пол звонко упал ещё один ключ. Я подняла его и принялась разглядывать. Это что ещё такое? Он явно не от моей двери, не от двери Артёма и не от родительского дома. А других на связке и быть не должно. Как он попал сюда и почему я раньше его не замечала? Принялась вспоминать и тут же замерла от внезапной догадки. Ключ… Последний раз я носила с собой эту связку в тот день, когда уронила её и мне вернул её Артём. Тём, твою мать. Кажется, я сказала это вслух. Бросившись к телефону, набирала его номер, но он не брал. Услышав сонный голос, наконец, обратила внимание, что уже час ночи.
