— А, возможно, «Крутые». Избавляются от ненужных свидетелей, если ребята стали «плохо» себя вести. Например, для убедительности, донести до Дадиева, что его ждет расправа. И чтобы он не вздумал творить свои дела. Говорю же, «тимуровцы» активизировались, хотя им ясно дали понять: сидеть тише воды, ниже травы, молчать о грузе. И прочих делах, о которых мог разнюхать Дадиев, — он замолчал и уставился на экран. Репортаж уже сменился другими новостями, а я всё не могла прийти в себя.

Больше мы не обсуждали эту тему. Хоть по отдельности, наверняка, только об этом и думали. По крайней мере я. И пыталась переварить информацию. Только вчера я видела своими глазами «любителя музыки», а сегодня он скорее всего в числе тех, кто лежит на асфальте. То, что эта перестрелка появилась в средствах массовой информации тоже наводила на размышления. Тогда, после моего освобождения, я всё ждала вестей о событиях той ночи, когда в полубессознательном состоянии меня вытащил Артём. Напротив входа располагался магазин. Я отчётливо помню, как светились буквы. Когда я была там с инструктором, обратила внимание, что он работает круглосуточно. Кто-то же должен был слышать выстрелы. Но в местных новостных лентах об этом не говорилось ни слова. И в этот раз всё могли бы «замять». Но перестрелка получила огласку. Причём в этот же день. Случайно ли? Внезапная мысль заставила мои ладони похолодеть.

А что если меня узнали? Когда я была там? Вдруг доложили Тимуру или ещё кому, и верхам стало известно, что я узнала место. И сегодня эта перестрелка? Бред. Ну и что с того, что я знаю. Допустим, от меня, по-прежнему, хотят избавиться люди Дадиева. Тогда вполне логично, что кто-то подослал ко мне утром этого неизвестного. А вот посодействовало ли моё появление в том богом забытом месте перестрелке? Или хотя бы тому, что у моей двери появился недоброжелатель с ножом. В любом случае, стоит поблагодарить судьбу, что она послала мне Артёма, и дверь открыл именно он. Буду считать это хоть и сомнительным, но везением.

К Тёму я переехала. Точнее всё больше ночей проводила именно у него. Сначала речь шла о нескольких днях. Потом под любыми предлогами, Артём уговаривал меня остаться, и чем больше проходило времени, тем меньше я сопротивлялась.

Он на самом деле мне нравился. И возможно, в будущем, я еще поблагодарю эту жестокую игру судьбы. Которая развлекаясь, создала благоприятные условия, чтобы наши отношения сдвинулись с мёртвой точки.

Артём оказался заботливым парнем, нежным любовником и чутким во всех отношениях. Он буквально носил меня на руках, а его счастливый взгляд говорил сам за себя. Я могла бы в любой момент проститься с ним, но глядя в его голубые глаза, невольно останавливала свой порыв. Каждый раз. Со временем я свыклась с мыслью, что он не так уж и плох. И всё чаще ловила себя на том, что мне с ним хорошо. Не так, как хотелось бы в идеале. Но было спокойно, когда он рядом. Я реже изводила себя печальными мыслями, а тосковать было и вовсе некогда. По крайней мере, я чувствовала его поддержку; видела, что он готов меня защищать, и может, он не всё мне рассказал, но в чувствах его я не сомневалась.

Лерка была несомненно рада, что мы сошлись с Тёмом. Она каждый раз не забывала подчёркивать его достоинства и говорила, что мы идеальная пара. Ещё один человек был вне себя от счастья. Мой отец, узнав, что мы вместе, тут же позвал нас в гости. Мама напекла пирогов, а папа поручил Тёму жарить с ним шашлык. Кто знал моего отца, мог с уверенностью сообщить, это он доверял далеко не каждому. Папа расхваливал Артёма и весь светился. Эти двое давно нашли общий язык, но сейчас между ними царила полная идиллия, и мы с мамой решили в это не вмешиваться. Она отозвала меня на веранду. Поздний вечер августа напоминал о приближении осени, и в воздухе витала уже привычная для этого времени суток прохлада. Я укуталась в плед и устроилась в плетёном кресле напротив мамы.

— Ты любишь его? — задала она сходу вопрос, который и меня уже порядком измучил. Я тепло относилась к Тёму. Была благодарна, что он рядом. Меня уже веселили, а вовсе не раздражали его шутки, а иногда я даже любовалась глубиной его голубых глаз и ямочками на щеках. Но всего этого мне не хватало, чтобы назвать свои чувства любовью. Когда он обнимал меня, моё сердце не начинало усиленно биться, скорее наоборот. Оно замедляло свой темп, успокаиваясь. Может, я больше не смогу почувствовать то, что испытывала рядом с Ником? И пора смириться, что бывает и такая любовь.

— Он очень нравится мне, мама, — не стала я ей врать. — Он всегда рядом, и я уверена в нём. К тому же ты видела его улыбку, — решила я перевести в шутку разговор, — Тём смог с её помощью очаровать даже папу!

Она рассмеялась, но в глазах осталась грусть.

— Действительно, отца покорить мог только по-настоящему стоящий парень, — она показала жестом класс, и на время замолчала, став серьёзной. — Скажи, а твои кошмары… Всё ещё беспокоят тебя?

— Кошмары? — если честно, они меня совсем не оставили, хоть стали значительно реже появляться в моих сновидениях. Но даже воспоминания о том, как мне не хватало воздуха в этих снах, меня пробирал холод. И Никита совсем из них не исчез. — Нет, мам, не беспокоят, — зачем-то соврала я, пожимая плечами.

— Это хорошо, — серьёзно кивнула в ответ она и ещё больше меня озадачила. Может, я произносила имя Ника во сне? Когда мы вместе с ней были в Испании, например. Даже если так, это всего лишь имя. Но если мама рассказала об этом отцу… Он бы, наверняка заинтересовался и изучил моё окружение. Если всё так… Надеюсь, ему это не удалось. — Тебя что-то беспокоит дочка? — вдруг спросила мама.

— Мама, — я набрала в лёгкие воздух. — А тебе что-нибудь известно о поставках отца? Ты никогда не интересовалась его делами и… — я пыталась подобрать слова, чтобы не выдать себя, а заодно уберечь от возможного интереса папы к этим вопросам, даже если мама расскажет ему. — Ты никогда не задумывалась о его бизнесе?

— Что ты имеешь в иду? — сдвинула брови мама.

— Знаю, раньше не было таких ситуаций, но сейчас ему угрожали, и это вылилось в наш скорый отъезд. Тебе никогда не хотелось разобраться в его делах? Почему так произошло? И насколько честный его бизнес…

— Зачем мне это? — подняла брови мама и улыбнулась. — Я знаю, что мне нужно знать. А остальное… Когда-то я сделала выбор, быть рядом с твоим отцом. И он ни разу не дал мне повода сомневаться. Я уверена в нём, Мия. Знаешь, говорят, надо любить так, чтобы стоя за спиной, подавать патроны, даже если весь мир против.

— Знаю, — я вздохнула, — говорят.

— Почему ты вдруг спросила об этом? В отпуске таких вопросов не было…

— Просто интересуюсь тонкостями семейной жизни, — улыбнулась я в ответ, пряча за этой улыбкой свои настоящие мысли. Мама ничего не знает, папа тем более не расскажет. Да и что рассказывать? Я уже видела документы, связывающие отца с Крутыми. Отец и не отрицал в разговоре, что помогал им. Но стоит ли мне копаться дальше во всём этом? И к чему это приведёт? Так ли мне нужно знать? Ответ я знала. Нужно. Но лишь потому, что у Ника был к моему отцу интерес. И ему удалось зародить во мне сомнения. Мне же было важно знать, зачем Никите настраивать меня против отца, ведь если бы Нику удалось, если бы я осталась с ним, кто знает, каких дел бы наворотила. Вот почему, ему так важно было держать меня «на поводке». Я же шагала за ним, слепо следуя его инструкциям! Подавала патроны. И продолжала бы, если бы «не сорвалась с крючка». Возможно, мама мудро поступила отгородившись от подобных проблем, просто находясь рядом с папой и поддерживая его во всём. Стоять и подавать патроны, не разбираясь, кому они предназначены. Будучи уверенной в партнёре, наверно, это легче сделать. Вот только не всегда мы выбираем, за чьей спиной стоять. Но теперь со мной рядом Тём, и как ни странно, сейчас была рада этому.