Мистер Снейп отряхнул руки.
— Ах, да, совсем забыл. Вашу палочку, — ухмыльнулся он, протянув ладонь. — Получите обратно, как только отработаете наказание.
И лишив Гарри возможности пользоваться магией, он ушел в дом.
*
Лаборатория мистера Снейпа находилась в подвале, который в свою очередь вовсе и не был подвалом в известном смысле. Скорее это была просторная холодная комната под домом с каменными стенами, заполненная самым разнообразным скарбом, который только мог когда-либо понадобиться испытателю. Длинные столы были загромождены магической утварью и приспособлениями, на полках грудились артефакты, банки с заспиртованными существами и бесчисленное количество научных трудов, многие из которых были написаны самим мистером Снейпом; под потолком висели связки трав, у стены кипели котлы со стандартными и экспериментальными зельями. В этот храм науки и хаоса мракоборец привел Гарри на третий день его пребывания в Стэмпхолле. Новоявленному ассистенту выделили небольшое пространство на конце одного из столов и поручили монотонную работу по заготовке ингредиентов для зелий — ту самую, которую Гарри ненавидел еще со времен Хогвартса. Старательно потроша лягушек и промывая их тушки в тазу с водой, он мрачно размышлял, туда ли направил его Дамблдор учиться на мракоборца. В тот день пообедать Гарри не удалось: мистер Снейп привык работать помногу часов без перерыва и не считал нужным отвлекаться на такую чепуху, как обед. А демонстрировать слабость, прося у хозяина перерыв на еду, Гарри не решился.
После возни со своими изобретениями мистер Снейп долго читал полученные письма: какие-то сразу швырял в огонь, на какие-то — писал ответ. Находясь в лаборатории, он за все время ни разу не обратил внимания на находившегося в том же помещении Гарри. Когда у юноши нестерпимо заломило руки от холодной воды и раздавленной желчи, мистер Снейп объявил, что на сегодня работа окончена, и потушил свечи.
Точно так же, как и днем ранее он позвал Гарри на поляну перед поместьем, но теперь вместо того, чтобы начать дуэль, он принялся объяснять тактику, которую сам использовал накануне. У Снейпа была авторская техника ведения дуэли: внезапное агрессивное нападение и длительная жесткая атака, рассчитанная на то, что противник быстро устанет и допустит ошибку. В теории все выглядело просто: надавить, создать помехи, утомить и взять уже тепленьким. Гарри радостно кивнул, приготовившись повторить прием точь-в-точь, но стоило им начать сражаться, не прошло и двух минут, как он рухнул на траву, сраженный ударившим в него Ступефаем.
— Ваша главная ошибка, Поттер — медлительность. Смысл моей техники заключается в том, что вы опережаете противника, давите его и не даете на себя напасть. Поняли? Попробуем еще раз.
На этот раз занимались они долго. В тот день после ужина Гарри приполз в свою комнату и, едва успев раздеться и залезть под одеяло, вырубился от усталости.
На следующее утро в шесть его разбудил Оскар.
Так началась новая жизнь Гарри в Стэмпхолле.
День за днем новый ученик мистера Снейпа вникал в тонкости аврорского дела. В первые дни Гарри работал, как простой подмастерье — разбирал, подготавливал и наблюдал за процессом работы. Затем мистер Снейп познакомил его со своей корреспонденций. Как-то раз выбрав конверт наугад, он вскрыл его при Гарри и зачитал вслух обращение какой-то женщины, которая жаловалась на крик и вопли в подвале ее дома.
— Видите? — Снейп помахал письмом перед лицом Гарри. — У вас есть проблема, которую нужно решить. Для того, чтобы это сделать, в первую очередь нужно понять, с чем вы имеете дело. Это расследование, и оно начинается в тот момент, когда вы в первый раз читаете письмо. Необходимо сразу сделать ряд предположений. Думаю, в данном случае это банши.
Опыт Снейпа позволял ему разгадывать тайны того или иного явления еще во время чтения писем — Гарри от такого мастерства был пока что далек. Работа мистера Снейпа походила на труд доктора: чтобы поставить правильный диагноз, надо было знать сотню частных случаев. Именно с этого юный ассистент и начал свое обучение.
Мистер Снейп грохнул перед Гарри увесистую стопку старинных фолиантов — и все по черной, строго запрещенной магии.
— Врага надо знать в лицо, — объяснил мракоборец. — Темные обряды, ритуалы, зелья, сущности. Знать все от корки до корки! Каждый вечер буду проверять, насколько хорошо вы усваиваете материал.
И проверял. А еще тренировал Гарри на поляне, раз за разом вырывая у него палочку, и сопровождал все его действия едкими насмешливыми замечаниями.
Наверное, Гарри стоило радоваться. Его обучал знаменитый охотник за нечистью, делился своими секретами и приемами, подспудно вкладывая ему в голову знания из множества других смежных областей, которые как оказалось были необходимы мракоборцу. Даже зельеварение, к которому с первого курса Гарри привык относиться чересчур легкомысленно, было нужно в четырех из пяти случаев, и теперь он не мог позволить себе зевать, слушая объяснения наставника.
Но все было не так прекрасно, как могло показаться. С первого дня касательно личности Снейпа у Гарри сложилось очень противоречивое впечатление. В моменты работы он мог боготворить наставника — настолько умело и талантливо мистер Снейп находил решение для самых сложных задач. Интеллект и гибкость ума этого человека поражали — его возможности иногда и впрямь вызывали священный ужас. Но у медали существовала и обратная сторона.
Очень быстро Гарри понял, почему никто в округе не водил дружбы со Снейпом — к нему обращались только в случае острой нужды, и то неохотно. Невыносимый характер хозяина Стэмпхолла был притчей во языцех. Живущие в деревне маглы наверняка ежедневно благодарили своего бога за то, что Северус Снейп был безбожником и не ходил вместе с ними в одну и ту же церковь. Ни одно живое существо не стремилось находиться рядом с ним без особой на то причины. Неудивительно, что мракоборцу за гадкий нрав иногда приписывали совершенно невероятные грехи и пороки, которые здравомыслящим людям в принципе были не свойственны.
Гарри целыми днями находился в обществе мистера Снейпа и уже на пятые сутки почувствовал, что при виде него в душе поднимается какая-то первобытная животная ненависть. Желание научиться у этого человека чему-либо быстро сменилось желанием забиться от него в какую-нибудь щель, затаиться, спрятаться от его холодного презрительного взгляда. У Снейпа был ядовитый язык и мерзкая привычка высмеивать слабости собеседника. С первых дней он сразу нащупал слабое место Гарри — гордость, и принялся подначивать его по поводу и без.
— Поттер, надеюсь, разделка флоббер-червей не оскорбит ваше аристократическое происхождение, будьте добры подготовить три фунта!
— Поттер, вы задержались с уборкой лаборатории, и мы не оставили вам ужина. Но если вы очень голодны и расстроены, можете сходить со скорбной миной на кухню и попросить старого Хода сжалиться над вами. Возможно, для вас найдется завалявшийся кусок хлеба.
— Берете книги на незнакомом для вас языке, чтобы казаться умнее в моих глазах? Не старайтесь, мой друг — долго обманывать меня, как профессора Дамблдора, вам не удастся.
Особым пунктом снейповских издевательств было оскорбление покойного отца Гарри.
— Поттер, иногда мне кажется, что вы — такой же безмозглый, как и ваш отец!
— Отец-то мой при чем? — в такие моменты огрызнуться было для Гарри долгом чести — он знал, что нельзя молчать, когда поносят память покойного родителя.
— А при том, — невозмутимо сообщал Снейп, — что он учился в Хогвартсе в то же время, что и я. Редкостный тупица и бездарь. На вашем месте я был бы счастлив узнать, что мать родила меня от бродячего музыканта, а не от идиота, чью фамилию вы носите.
В Стэмпхолле Гарри был в изоляции. Его единственным собеседником был мистер Снейп, который с каждым днем становился все невыносимее, изводя Гарри своими издевками все более изощренно. За малейшую провинность, даже случайную, наставник сразу же назначал наказания и нагружал Гарри тяжелой бессмысленной работой. Меньше прав, чем у ассистента, в этом доме было только у старого домашнего эльфа — и то, за довольно короткое время Гарри начал в этом сомневаться: ту работу, которую он выполнял, поручить эльфу никому не пришло бы в голову.
