В суконной мастерской Гарри приобрел пару новых сорочек, длинные брюки, шелковый жилет и шерстяную мантию. Ей на смену он взял недлинный фрак — на случай, если в ближайшие годы ему придется много путешествовать. По расчетам белье должно было прослужить еще какое-то время, а без головного убора можно было обойтись — даже вышедшая из моды треуголка была ему не по карману.

К вечеру в гостинице его ожидало ответное письмо. Мистер Снейп подтверждал свою готовность встретиться с Гарри.

*

Дождливым утром двенадцатого июня Гарри распечатал посылку с порталом в графство Чешир и, крепко сжав ручку саквояжа, вытащил из ящичка старую ржавую подкову. Как только стрелка часов приблизилась к цифре “восемь”, пространство закружилось вокруг Гарри, а через секунду его ноги больно ударились о брусчатку маленькой улочки Честерса. Огромный бурлящий Лондон остался на юге в трехстах шестидесяти милях отсюда.

Гарри добрался до главной площади и сел в двуколку, которая должна была доставить его до места назначения. Мистер Снейп отказался сообщать в письме точные координаты аппарации или открывать каминный доступ непосредственно в свой дом. Судя по всему, гости были не частым явлением его в жизни, и не было никакой нужды обеспечивать связь с внешним миром.

С приходом девятнадцатого столетия жизнь стала разительно меняться и во все ее сферы, как лукотрусы в леса, начали внедряться деловые люди; герои уходили в прошлое, а им на смену приходили дельцы и знатоки своего дела. Маги заражались магловскими влияниями и перенимали их изменения в обществе. В текучем неспешном мире волшебников вдруг стало модным повсеместно заниматься наукой и что-то изобретать. Маги, всегда превосходившие маглов в быту и возможностях, вдруг заметили, что достижения маглов и волшебников начали постепенно выравниваться. Это было совершенно ошеломляюще: веками считалось, что маглы никогда не смогут быстро передвигаться по земле из места в место, создавать вещи с той же легкостью, что и волшебники, и не умирать от простых болезней в раннем возрасте. Но вопреки своей природной ущербности маглы принялись изобретать рельсовые дороги, станки и мануфактуры, а еще делали чудовищные, но иногда удачные хирургические операции и побеждали эпидемии без волшебства.

На волне этой эпохи в магическом обществе тоже появились практикующие ученые и авантюристы, занятые поиском новых открытий в области магии. Таким искателем и слыл вышеупомянутый Северус Снейп. По скудным сведениям из его биографии в молодости он учился в Лондоне на зельевара. Но интерес к природе темных материй с годами сделал его знатоком злых существ и проклятий. За несколько лет истории о громких делах и успехах Снейпа расползлись по соседним графствам, а затем и по всей Англии. Крестьяне и ремесленники, дельцы и аристократы обращались к нему за помощью, когда сталкивались с загадочной, неизвестной ранее напастью, а министерские авроры и служители церкви были бессильны чем-либо помочь. Набожные маглы считали мракоборца экзорцистом и одновременно пособником дьявола; завистливые волшебники распускали слухи, что Северус Снейп сам с юных лет по горло погряз в темной магии и оттого так успешно ее укрощает. За нюх на темные искусства современники прозвали мистера Снейпа “Охотником”; со временем он превратил свое увлечение в искусство и, благодаря исследованиям в области артефакторики и проклятий, был куда успешнее профессионалов того периода.

Как бывает в подобных случаях, эксцентричная личность мракоборца начала обрастать различными легендами: одни говорили, что Снейп был вампиром, другие — что у него тайный сговор с римской католической церковью; что он родился в Японии и воспитывался местными темными волшебниками; что его сын, которого он растит в одиночку, на самом деле тайный наследник английского престола, а сам Снейп — никто иной, как любовник уэльской принцессы Каролины, которая, как известно, была несчастлива в браке со своим мужем Георгом. Как бы то ни было на самом деле, о настоящей жизни Северуса Снейпа было известно немного: ученый старательно ограждал личное пространство от любопытных соседей и все свободное время посвящал работе.

По размытым грязным дорогам Гарри ехал долго. По обеим сторонам проплывали зеленые поля и фермы, тихие деревни и рощи. После полудня местность стала более лесистой: очевидно, ближайшие города находились в отдалении, а крестьяне массово не селились здесь из-за глинистой, слишком сырой почвы. Несколько часов Гарри с кучером тряслись на козлах, не повстречав на дороге ни одного встречного экипажа. На мгновение Гарри даже испугался, что мистер Снейп живет один в лесной глуши, но его опасения оказались необоснованными: вскоре деревья расступились, и на холме обнаружилось маленькое поселение. Старую церковь окружали несколько низких каменных домов, а внизу на равнине простирались распаханные поля небольших одиноких ферм. Кучер подстегнул лошадей, и повозка благополучно миновала деревню.

— Скоро прибудем, — безразлично сообщил он и махнул рукой в сторону рощи, — впереди — Стэмпхолл.*

Странное название резануло ухо, и Гарри устремил взгляд в указанном направлении. Лишь спустя некоторое время под сенью высоких лип он разглядел темный старый дом. Они подъехали ближе.

Жилище таинственного мракоборца на первый взгляд совершенно не впечатляло: в прежние времена это практичное двухэтажное здание несомненно строил человек зажиточный и не на последние деньги — крепкие стены из кирпича и добротного бруса на протяжении долгих лет медленно врастали в почву, а маленькие окна с глухими ставнями слепо смотрели на дорогу. Сад казался неухоженным и заброшенным, но при ближайшем рассмотрении Гарри обнаружил в нем кривые грядки с какими-то травами и старые теплицы с мутными от грязи стеклами. Назвать Стэмпхолл коттеджем было сложно, но и на родовое поместье он явно не тянул.

Гарри спрыгнул с подножки повозки и забрал у кучера свой саквояж. Как только двуколка исчезла за деревьями и удаляющийся стук копыт окончательно стих, юноша оказался перед домом совершенно один. Вокруг не было ни души. Немного постояв на дороге, Гарри робко направился к двери.

Вдруг из теплицы ему навстречу выбежал темноволосый востроносый мальчишка лет семи; его черные живые глаза с любопытством остановились на лице Гарри, а сам он в нерешительности замер при виде незнакомца.

— Привет, — дружелюбно позвал его Гарри, не желая испугать. — Мистер Северус Снейп живет в этом доме?

Застыв на мгновение, мальчишка ойкнул и убежал в дом, оставив дверь нараспашку открытой. С минуту подумав, Гарри зашел следом. Пройдя по темному коридору, он оказался в просторной, просто обставленной гостиной; несмотря на летний день в камине пылал огонь, а дым глухо ревел в трубе. Мальчика нигде не было видно.

Гарри поставил саквояж на потемневший от времени дубовый пол и осторожно присел в кресло у камина. Впрочем долго сидеть в нем ему не пришлось: из соседней комнаты раздались шаги, и Гарри поспешно вскочил на ноги. На пороге гостиной появился хозяин.

Казалось, что Северус Снейп (а это несомненно был он) являлся живым продолжением своего мрачного неприветливого дома. Худой, длинноносый, темноглазый, он напоминал хищного грифа. Бледное желтое лицо с резкими чертами в тусклом дневном свете выглядело особенно хмурым. Одежду мистера Снейпа назвать аристократической было трудно: вместо фрака или мантии на его плечи был накинут поношенный расстегнутый сюртук, как у фермера; на ногах он носил высокие сапоги, а ворот белой рубашки был неряшливо расстегнут. Наиболее яркое впечатление производили, конечно, его волосы: они были длинные и мистер Снейп по старой английской моде собирал их в хвост, перевязывая атласной лентой; но те целыми прядями выбивались из прически и неопрятно падали на лицо.

Несколько мгновений мракоборец смотрел на гостя молча. Под этим холодным строгим взглядом Гарри моментально оробел. Не зная, как начать разговор, он сбивчиво произнес:

— Добрый день, сэр, я…