Сочувствие к Зои исчезло так быстро, как и появилось. Виктория сидела как громом поражённая. От шока у неё отвисла челюсть.

— Калеб?! Подожди! — Викторию изумило пренебрежение Зои к Миранде. «Только бы он забыл о ней». Да кто она такая? — А как же Миранда?

— Что «Миранда»?

— Вы же подруги.

— Ты же отличница! Ты же принцесса! Вы же подруги! — разозлилась Зои. — Упрекни меня ещё чем-нибудь. Между прочим, Миранда тоже не идеальна. Это несправедливо, что она всем нравится. Просто нечестно! Вы вообще видели её? Ну какие парни!

— А тебе какой Калеб, стесняюсь спросить? — поинтересовалась Корделия. Зои задохнулась от возмущения. — Ты сама-то уверена, что достойна его?

— Я? Конечно, — цокнула языком Зои. — Хочешь сказать, что нет?

— Хочу, — ухмыльнулась Корделия. — Да и чем ты недовольна? Сама ещё недавно была в восторге от Лукаса. Дорогуша, тебе подобрали не кого-нибудь, а Снежного принца! У него есть всё, что надо: титул, внешность, ум, магические способности, великолепное воспитание — как никак верхушка общества, не рядовой принц, тот, чья корона действительно ценится, а не куплена в ювелирной лавке, как у тебя. Может, стоит спокойно сидеть и не дёргаться, а, милая моя?

— Я. Его. Не. Люблю, — взвилась Зои, вскочив с места и часто задышав. — Я люблю Калеба. Я в этом уверена. Присмотрела его для себя на балу.

— А зачем тогда ты представила его Миранде? Ты сама их познакомила, я видела, — сказала Виктория. Зои испепелила её взглядом.

— Так вышло! Я не думала, что он обратит на неё внимание. В ней же ни капли женственности и уверенности, ни капли… привлекательности. Она совсем не любит ни макияж, ни платья, ни каблуки. Ей подавай пижаму и пончики! Она даже не умеет флиртовать.

Корделия слушала Зои с широко раскрытыми глазами.

Виктория пыталась вспомнить Миранду на светских встречах и вечеринках. Нужно было признать: кузина всегда выглядела хорошо, а наряды сидели на ней чудесно. Частично это была заслуга стилистов, особенно Луизы, которая Миранду обожала, но было в Миранде что-то ещё. Во-первых, миловидное лицо и не совсем подходящая под стандарты, но красивая фигура: широкие женственные бёдра, небольшая грудь, не сильно выраженная, но изящная талия. А во-вторых…

— Может, ты слишком стараешься? — аккуратно предположила Виктория, хмыкнув.

— В каком это смысле?

— Миранда естественна. Она вот такая — домашняя, забавная, умная — и не пытается строить из себя обольстительницу.

— Получается, я строю? То есть ты считаешь, что я какая-то затюканная тихоня?

— Я так не сказала, — рассмеялась Виктория.

— С каких пор ты её защищаешь? На праздниках ты вечно подшучиваешь над ней. Говоришь, какая она нелепая, избалованная, зажатая неумеха.

— Ну я… — Виктории вдруг стало стыдно. — Вообще-то она моя кузина. У родственников колкости друг к другу в крови. А ты — непонятно кто.

— Я её лучшая подруга!

— Хороша лучшая подруга! Я так понимаю, ты не будешь заниматься, пока у тебя одни мальчишки на уме. И что ты прикажешь мне делать? — спросила Корделия с усмешкой. — Может быть, прикажешь устранить кого-то из них?

Зои замолчала. Задумалась. А потом неуверенно посмотрела на Корделию.

— Да, другого пути не будет. Лучше обоих. Ты могла бы это устроить?

Виктория увидела, что Корделия в тупике: на лице колдуньи застыло непонимание. И это испугало Викторию. Едва ли можно было представить Корделию в таком состоянии, но Виктории «посчастливилось» наблюдать её лёгкий шок вживую.

— Интересно, — наконец-то сказала Корделия. — Я не думала, что ты воспримешь это так серьёзно. Я имею в виду, что мне-то всё равно, я могу, что угодно сделать… Но Зои, дорогуша, не лучше ли с мамой поговорить или к психологу сходить, раз тебя такие мысли посещают?

— Мне. Не. Нужно. К. Психологу! — чуть ли не прорычала оскалившаяся Зои.

— Понятно. Это видно. А ты не преувеличиваешь? Или твоей матери правда всё равно? Я слышала, что она позабыла о тебе, когда отец умер, и теперь… Ну ты понимаешь. Разъезжает по друзьям и праздникам в других королевствах, пьёт, развлекается. В общем, наслаждается жизнью.

Виктория внимательно следила за реакцией Зои.

— Это ложь, — сорвавшимся голосом произнесла та.

— Да? — усмехнулась Корделия. — Как скажешь. Значит, у тебя всё нормально.

— Так поможешь или нет?

— Ты уверена, что это нужно?

— Да. Я заслужила.

— Тогда пожалуйста! — воскликнула Корделия, всплеснув руками. — Без проблем!

— А как мы это сделаем? Отравим? Или… наймём кого-нибудь?

— Нет, так просто не пойдёт. Ты же не хочешь быть виноватой. Нужно подумать, как всё выгодно устроить.

Виктория смотрела на Зои и Корделию во все глаза и не понимала, что происходит. По спине прошёлся мерзкий холодок. Страх сдавил горло. Ей не хотелось верить, что они в самом деле обсуждают возможность убийства. Убийства ради чего — случайной эгоистичной прихоти! Убийства кого — знакомых ей людей! Миранда. Какой бы Виктория не бывала колкой, она никогда не желала ей смерти. Она вообще её никому не желала. Смерть была далека от Виктории. Всегда где-то существует, бродит, но не показывается на глаза, не подбирается очень близко, всегда отстранена.

С кем угодно, но не с ней. Не с её родственниками. Не с Мирандой. И даже не с Лукасом, хотя она и видела его только несколько раз в жизни — на королевских саммитах. Только не с этими людьми. Пожалуйста.

Для неё было дикостью мечтать о чьей-то смерти, грезить о возможности убить кого-то, смаковать сцены чужой гибели в голове и точить нож, обдумывая план. Бесчеловечно.

— Подождите! — Виктория больше не могла сдерживать поток эмоций. Она смотрела на Корделию, выискивая в той хоть щепотку милосердия. — Ты же не собираешься помогать ей и потакать её капризам? Так нельзя. Это жестоко.

— Дорогая моя, как я и сказала, это безрассудно, но всё же интересно. Ты слышала о миссис Лолли?

— Эта та ведьма, которая продаёт опасные зелья?

— Да. Те зелья, которые могут покалечить или убить за мгновения. От неё никогда не услышишь слов сожалений. Нет, страдания не для неё. Так что мне неважно. Если мы хотим, чтобы ковен Тёмных земель нас принял, чтобы нас заметил сам Адриан, то нужно действовать. Это станет отличным испытанием для ваших способностей и навыков: хитрости, смекалки и ловкости.

Корделия помедлила и обвела девушек взглядом.

— А пока отпущу вас, дорогие мои.

Виктория бежала, пока не оказалась на улице. Она никак не могла успокоиться, воздуха в лёгких не хватало, и Виктория судорожно дышала, пока ожидала карету. Виктория не понимала, как ей теперь ехать на следующее по расписанию занятие, как вообще спокойно жить, зная, что готовят Зои и Корделия и на что заставляют решиться её саму. У неё всё ещё была надежда, что Корделию удастся отговорить. Нельзя позволить, чтобы Миранда или Лукас погибли.

Виктории стало горько. На неё навалилась меланхолия. Злодейское равнодушие Корделии, гнилое лицемерие Зои, бесконечные занятия и почти полное отсутствие свободного времени, давящий контроль матери, надвигающееся совершеннолетие, а с ним — свадьба, саммиты, яд власти, обманчивое великолепие трона… Всё это мучило, терзало, грызло, изводило Викторию. Медленное убийство. Убийство длиною в жизнь. И теперь отчаяние только усилилось. Виктория не знала, как это вынести. Она едва держалась уже сейчас, с ужасом представляя, что ждёт её в ноябре.

— Эй, почему ты не подождала меня? — спросила Зои, приблизившись к Виктории. — Мы разве не поедем вместе домой? Ты меня не подбросишь?

Викторию поражало, что Зои вела себя так, словно ничего не произошло. Будто бы предлагать свести со свету подругу, чтобы увести её возлюбленного, — обычное будничное дело.

— Я не домой. И вообще отойди от меня, — сказала Виктория холодно.

— Ви… — медовым голоском прощебетала Зои.

— Не зови меня так, — поморщилась Виктория.

— Тори…

— И так тоже не зови.