Корделия медленно обернулась и смерила меня долгим взглядом, а потом ухмыльнулась. Мне показалось, что она была удивлена, даже тронута.

— Нет. Нет, я не об этом. Не думай, что Лукас нравился Зои.

Я подумала, что она не верит в подростковую любовь или что у неё другое представление о чувствах, и решила не отвечать. Мне хотелось только поскорее вернуться к Калебу и покончить с этим кошмаром. Быть помощницей злой ведьмы… Сумасшествие.

Корделия, стуча черпаком о стекло, перелила зелье в бутылочку, приблизилась к дивану и с улыбкой протянула мне. Я смотрела на пузырёк, не испытывая энтузиазма.

— Ты справилась со всеми испытаниями, Миранда, жизнь Калеба у тебя в кармане. В склянке, — неловко, но радостно пошутила Корделия. — Сейчас иди домой и дай ему антидот, ты долго об этом грезила. А потом выбор за тобой. Ты достойна большего, поверь мне.

— Вы знаете, что это похоже на жестокую шутку?

Голова стала тяжёлой. Я на секунду прикрыла глаза. Тело потянуло вниз.

***

…Я бегу. Вижу развилку, заворачиваю направо. Затем — налево. Тупик. Проход сужается. Направо. Вперёд. Я в лабиринте.

Меня сбивает толпа. Я падаю и царапаю ладони. Не успеваю разглядеть лиц. Маски, платья, туфли. Юбки скользят по земле, покрытой тугим слоем крови и цветов.

— Спасайся! Быстрее! Она догоняет! За нами! — Голоса гудят сиреной.

— Кто преследует нас? — Я боязливо оглядываюсь и вижу вдалеке силуэт. Толпа кричит и бушует.

— У Неё пока нет имени.

— Она мешает нам.

— Хватит лишних слов. Скорее! На бал!

— Да, да, нужно спрятаться.

— Она хочет уничтожить нас, — истерично говорит ещё кто-то. Совсем теряюсь в происходящем.

Пытаюсь подняться, но тело не слушается. Спина холодеет — я чувствую на себе чей-то взгляд.

Оборачиваюсь и вижу девушку с запутанными светлыми волосами. Глаза дикие, бешеные. На губах чёрная помада, тушь, кажется, потекла и размазалась по щекам. В руках — нож. Маленькое чёрное платье девушки порвано, ткань помялась и запачкалась в крови. Это я.

— Миранда, — тихо зовёт Она, рассматривая меня. — Идём со мной.

Остальные девушки в страхе скрываются из виду, и пространство вокруг постепенно пустеет.

— Что ты сделаешь? Убьёшь меня? — спрашиваю я.

— Или ты меня. Посмотрим. Давай же. С ними ты будешь несчастна.

— А с тобой?

— Со мной? — Она ухмыляется. — Чуть менее несчастна.

Она рассматривает отражение в ноже, проводит пальцами по лицу и пытается стереть тушь с щёк.

— Всё равно придётся выбрать. Решайся.

***

— Ты совсем разнервничалась, бедняжка. — Смешок Корделии выдернул меня из тумана полусна-полувидения. — Ну же, иди. Тебе надо выйти на воздух.

Корделия, не дожидаясь ответа, щёлкнула замком сумки и положила флакон с противоядием внутрь.

— Пойдём.

Она помогла мне подняться и провела к двери, мягко придерживая за плечи.

— Вы сумасшедшая, — прошептала я.

И снова.

— Сумасшедшая.

И снова.

— Сумасшедшая.

— Может, и так, но это не я трясусь и повторяю одну и ту же фразу, заметь.

— Безумная.

И снова.

— Безумная.

Замок умиротворённо спал, поэтому внутрь я пробралась тихо. Мне хотелось закричать, что я наконец-то дома, зажечь лампы и люстры в комнатах, разбудить отца и сказать ему, что я приехала, со мной ничего не случилось и мы добыли зелье, но сдержалась и решила, что лучше сначала всё-таки пойти к Калебу и проверить действие антидота. Как только я вышла от Корделии и мне стало легче, я думала только о возвращении и о Калебе. Я не могла дождаться момента встречи.

В голову закралась мысль о том, что было бы эффектно заявиться утром во время завтрака в обеденную залу вместе с Калебом и обрадовать родителей. Ещё немного, и всё будет хорошо, как и положено в сказках с счастливым концом. Я на цыпочках поднялась на второй этаж и прошла к комнате для гостей — Зои упоминала, что Калеб находился именно там.

Он лежал на спине, укрытый по грудь тонким белым одеялом, и выглядел совсем невинным. Несчастный мальчик, с которым судьба поступила несправедливо и за которого пришлось бороться. Мой любимый мальчик.

Я бросила сумку на тумбочку и чуть наклонила пузырёк с блестящей грязно-малиновой жидкостью, прислонив его к приоткрытым губам. Сердце бешено стучало.

Когда Калеб задышал, моё дыхание перехватило. Он открыл глаза, его щёки зарумянились. Он на миг прислонил пальцы к вискам, чуть приподнялся и непонимающе посмотрел на меня.

— Калеб? Всё нормально? — спросила я тихо и присела на край кровати, не решаясь коснуться его. Никак не могла поверить, что с ним правда всё хорошо. Он жив. Боже, он жив.

— Голова болит, — сказал он. — Что-то случилось? Мне казалось, что мы танцевали… Гости не потеряли тебя? То есть нас?

Это был неподходящий момент, чтобы погружаться в воспоминания. Я ведь даже не подумала, что придётся объяснять ему. Почему-то рассказа о том, что случилось, в планах у меня не было. Более того, я понятия не имела, как бы тактично всё преподнести. Реальность с её прозаичными деталями снова схватила меня за горло.

И ведь как странно: господи, ну мы живём в Волшебном мире, так? Тогда почему в школе нам ни разу не рассказывали о том, как объяснить человеку, что он был под действием зелья или проклятья? Почему то, как отплясывать на высоких каблуках весь вечер и выглядеть изящной при этом, важнее, чем знать подобные вещи? Или что, только я попадаю в такие нелепые ситуации?

Я вздохнула, подбирая слова.

— Нет, нас никто не потерял. Послушай меня, пожалуйста. На празднике ты упал в обморок. Прошло почти четыре дня, и всё это время ты лежал под заклятием. Нужно было достать зелье, чтобы снять его.

— Меня заколдовали? — переспросил Калеб. — Кто?

— Это сложно объяснить. Пока неизвестно.

На лбу Калеба появилась морщинка. Он взволнованно смотрел на меня.

— И кто достал антидот?

— Я поехала за ингредиентами, — смущённо призналась я. — Вместе с Зои, Джеем и Лукасом. — В горле появился комок. — Знакомым Зои.

Я показала пальцем на пустой пузырёк, оставленный на тумбочке. Калеб долго смотрел на меня, не говоря ни слова.

— Извини, что я так немногословен, — хмуро сказал он. — Расскажешь?

— Я…

— Пожалуйста. Мне кажется, я могу знать.

И я сдалась. Рассказала ему всё, ничего не утаив. Калеб слушал молча, внимательно, лицо его менялось, он то многозначительно хмыкал, то понимающе кивал, то ложился, опираясь на локоть, то садился. Когда я закончила, то уголки его губ вдруг тронула мягкая, смущённая улыбка.

— Ты спасла меня, — сказал Калеб, потянулся ко мне, и я угодила в его крепкие объятия. Я прижалась к груди, обхватив спину, а он гладил мои волосы и чуть ли не плакал. — Моя милая, ты правда меня спасла.

— Да, да, — шептала я вне себя от радости, не веря, что мы наконец-то вместе. Мечты оказались не такими уж и нереальными: я могла теперь провести с Калебом вечность, говорить, танцевать, смотреть ему в глаза, сбегать с приёмов и целоваться в саду, а потом любоваться с ним на луну и звёзды. И больше никогда его не отпускать.

— Я так благодарен тебе, — сказал Калеб и посмотрел мне в глаза. — Я и представить не могу, чем ты пожертвовала ради меня.

— Ты достоин этого. — Я задержала дыхание и выпалила на одном вздохе, смутившись накативших чувств: — Я люблю тебя, Калеб.

Он помолчал, отстранился, разорвав объятие, и внимательно посмотрел в глаза, а затем взял моё лицо в ладони.

— Люди часто говорят эти слова, не подумав, но знаешь, что? Я тебе верю, моё солнце. Нет причин не верить. И я тоже люблю тебя.

Лицо Калеба засветилось от радости. Он смотрел с невероятной любовью, и я ощутила себя истинно счастливой, любимой и влюблённой. Ради этого настоящего момента стоило пережить столько притворства. Ради этих глаз, ради улыбки, ради нежных касаний и сбившегося дыхания.

Калеб поцеловал меня. Всё было как во сне.

Боже…