— Мы думали, что вы сразу поможете нам с зельем. Все уже устали, — ответила я.

— Ну так отдохните. Зачем портить себе аппетит расспросами?

Я ещё раз посмотрела на тарелку.

— Нельзя испортить то, чего нет, — пробормотала я, и Корделия хмыкнула и сложила руки на груди.

— Как же невежливо. Я так долго готовилась к вашему приходу, думала, что приглашу вас в дом, угощу… Я так хотела отвлечь вас, но, похоже, ничего не вышло.

— Давайте уже скорее, — пробурчала Зои.

— Как это мило, — притворно защебетала Корделия. — Переживаешь за подругу? Что ж, раз вы все не в настроении для ужина, то давайте начнём. Идём, Миранда.

— Миранда? — взвилась Зои. Щёки у неё покраснели от злости, она поморщилась. — А мы разве не пойдём? Мне кажется, что я вполне это заслужила, я тоже прошла весь этот путь.

— Я всё сказала, — отрезала Корделия. — Вы мне не нужны. Это не ваша история. Не твоя уж точно. Идём, Миранда.

С этими словами она вышла из комнаты, поманив меня за собой. Я поправила сумку на плече и устремилась за Корделией, представляя наш разговор и стараясь понять, о чём лучше спросить первым. Я могла бы сразу обвинить её во всех грехах — что-то мне подсказывало, что она в этой истории неслучайно, но понимала, что сначала лучше расспросить её.

Корделия молчала, пока миновала узкие коридорчики и крошечные комнатки, пока спускалась по каменной лестнице в холодный подвал, пока искала ключ от двери, и пока тот дребезжал в замочной скважине.

Я увидела полутёмную, но просторную — пожалуй, самую большую комнату во всём доме — комнату. В центре красовался длинный, обитый бордовым бархатом диван, плохо вписывающийся в мрачное и старое окружение. К левой стене примыкал массивный, грубо сделанный деревянный стол, а к правой — несколько громоздких стеллажей со склянками, бутылочками, бочонками и пузырьками, кое-где виднелись старинные фолианты — наверняка труды по зельеварению и колдовству. Но главным украшением комнаты служили камин и гигантский чугунный котёл, висящий над поленьями. К нему и подошла Корделия. Послышалось потрескивание огня, в котле забулькала вода — Корделия готовилась варить противоядие, я же в это время вытащила из сумки и разложила на столе ингредиенты, а потом присела на диван.

— Я в курсе, что у тебя много вопросов, — сказала Корделия. — Я даже подозреваю, что именно ты хочешь узнать. У нас есть немного времени, но должна предупредить, что для некоторых ответов время ещё не пришло, если ты понимаешь, о чём я.

Я уже привыкла, что везде тайны и недомолвки, но всё равно напряглась. Мне казалось, что вот-вот я узнаю нечто ужасное. Любопытство боролось с волнением. Руки стали влажными — то ли от переживаний, то ли от жара, наполнявшего комнату. Мне стало дурно, и я почувствовала, как пот липкой плёнкой обхватывает спину.

Душно. Невыносимо душно.

— Вам не нужен рецепт? — спросила я и медленно откинулась на спинку дивана, надеясь, что дурнота уйдёт, но ткань была пропитана пылью и мерзким жаром, дышащим в шею.

— Нет. — Корделия усмехнулась. — Я же сама придумала зелье.

Очень хотелось пить, и я сглотнула, чтобы хоть немного смочить горло. Поток мыслей замедлился от слабости, сжавшей в тисках голову.

Есть два варианта: либо это противоядие существовало давно, либо… Значит ли это, что…

— Тебе плохо, моя дорогая? — спокойно спросила Корделия, на секунду обернувшись. — Дыши, Миранда. Глубоко дыши. Ну же, как ты обычно делаешь. Раз-два.

— Здесь нечем дышать. — Я хватала ртом воздух.

— Потерпи немного. Я сделаю всё на раз-два.

— Вы придумали зелье специально для меня?

Кусочки паззла начали складываться вместе, но много я ещё не могла понять. У меня не было ни одного безобидного объяснения тому, что произошло. Виктория, заклятье, зелье, Корделия… Как они связаны? Я ждала ответов, но их не последовало.

— Да. Именно так.

— Я предполагала, что вы имеете отношение к этой истории, что мы не просто так должны были прийти именно к вам. Но я всё равно мало понимаю. Скажите, что с Викторией?

Сердце грозилось вырваться из груди.

— Когда это ты начала переживать за неё? Она говорила, что у вас напряжённые отношения, и ты, должно быть, её ненавидишь.

От котла исходил жар.

Жара. Нестерпимая жара.

— Нет, это совсем не так. Она ведь моя сестра. Кузина. Она написала, что её заставили. Вы подговорили Викторию причинить вред Калебу, а потом принялись за неё саму, так?

Цветок Опаски. Кусочек амброзии. Голос сирены. Серебряная борода. Камень-двоедушник. Слёзы. Ингредиенты исчезали в бездонном котле.

Руки задрожали.

Корделия вновь усмехнулась. Каждая её усмешка звучала всё более издевательски.

— Да, так и есть, — с иронией произнесла она. — Ты меня раскусила, Миранда! Ты такая умная! И зачем мне это надо, по-твоему?

— Я уже ничего не понимаю. Где Виктория?

— Да успокойся ты!

Корделия, не переставая помешивать варево, обернулась.

— Похоже, здесь и вправду душновато. — Наверное, мой вид её всё-таки убедил. — Ты бы что-то делала со своими фобиями и паническими атаками, или как это называется. А то так можно, знаешь ли, и в психушку угодить. Хотя мне это даже нравится. Это добавляет тебе колорита. Романтизация психических расстройств, ну ты понимаешь, да?

— У меня всё нормально, — сказала я недоумённо и пощупала лоб. Тёплый. — Я не больна вообще-то.

— По тебе и видно, — хмыкнула Корделия. — Успокойся, Виктория в порядке. Она получила, что хотела, и сейчас счастлива. Я надеюсь.

— Что это значит?

— У тебя ещё будет шанс узнать все подробности. Я дам тебе письмо. Его специально написала Виктория. У неё там такая эпопея, Толстой бы просто удавился, поэтому я и оставлю часть с объяснениями на неё. Но послушай вот ещё что. Я наблюдала за вами всю дорогу, смотрела через хрустальный шар.

Ведьма говорила абсолютно невозмутимо и размеренно помешивала зелье, ещё и успевая что-то нашёптывать в перерыве между фразами. У меня же на мгновение померкло в глазах. Я не чувствовала тела.

— У меня есть особое предложение к тебе. Я уже давно увлекаюсь тёмной магией, и хотела бы, чтобы увлечение стало чем-то большим. Мне нужна помощница. Ты проявила себя великолепно. Я была поражена тем, сколько в тебе скрывается очарования и силы. С одной стороны — обаятельная влюблённая принцесса, с другой — сильная, жёсткая девушка, которая готова на любые жертвы ради цели. В тебе всё это время умирало… как там правильно? Тёмное «я». Тень.

— Вы перечитали Юнга, — пробормотала я испуганно. В голове заметалась боль.

— Вот об этом я и говорю, моя дорогая, — улыбнулась Корделия, обернувшись. Она смотрела не столько довольно, сколько хищно. — Об этом я и говорю! Такое здоровое чувство юмора!

Корделия отошла от котла, бурление в котором уже начало успокаиваться, приблизилась к стеллажу и начала поспешно осматривать полки.

— А вот и оно!

Она достала из одного из фолиантов большой конверт, протянула мне и вернулась к котлу. Я повертела конверт в руках. Не слишком ли много я узнала всего за несколько минут?

Я понятия не имела, как правильно реагировать и что вообще ей отвечать. Бред. Бессмыслица. Безумие. Чистое безумие. Мне было сложно соображать, и я понимала, что говорит Корделия, смутно. Держу пари, любой на моём месте не поверил бы в происходящее.

Я всё-таки убрала конверт в сумку.

— Да, правильно, почитаешь потом, — сказала Корделия. — У тебя ещё будет время. И для того, чтобы подумать над моим предложением, кстати, тоже. Я почти закончила.

— Подождите, — начала я тихо. — Что значит вообще… Минутку, мне так плохо.

— Отдышись, Миранда, хватит разговоров. То, что тебе нужно знать, я сказала: мне нужна помощница. Если прочитаешь письмо, то узнаешь больше. — Она помолчала и потом добавила: — Особенно о Зои.

— О Зои? Если вы о Лукасе, то я знаю, конечно. Всё открылось во время ритуала. Он нравился ей, но она вроде как пожертвовала им ради меня. Привела специально на смерть.