И Джей, до этого державшийся молодцом, сдался и покорился. Он заплакал. Жалобно, искренне, хотя и не навзрыд. Слёзы уже было не спрятать, не утаить.

Это был мой шанс. Я ощутила себя последней дрянью. Потому что, сопротивляясь самой себе, стала рыться в карманах кардигана. Здесь пока пусто, а здесь цветок, сложенный список и… Я искала пузырёк, пока он плакал, пока ему так нужна была помощь. Всего лишь дружеская поддержка, протянутая рука.

«Я приходил на каждый день рождения. Я был рядом».

А я не была. Я оказалась рядом в карете, у озера, в доме Анны, но то была разминка. На настоящее соревнование я не явилась. Разум исступлённо напоминал мне о Калебе, и я подчинилась. Это был последний шаг. Ещё чуть-чуть и домой. Только несколько слезинок.

Я прислонила к щеке Джея бутылёк, и дно быстро заполнилось. Джей поднял на меня недоумённые блестящие от слёз и боли глаза. Грусть тут же почти исчезла с его лица.

— Что ты делаешь? — ошарашено, трясясь от эмоций, спросил он.

— Последний ингредиент, — потерянно ответила я. — Извини, я не хочу казаться жестокой. Не могу смотреть, как ты плачешь. Мне больно видеть тебя таким. Но список ингредиентов вынудил меня.

Я снова запустила руку в карман и достала письмо.

— В зелье должно быть что-то тонкое, нежное, возвращающее чувства.

— Миранда, — поражённо произнёс Джей, пробегая глазами по строчкам. — Я ведь… Я не знаю, что сказать.

— Не говори ничего. — Он позволил приобнять себя за плечи. — Извини, если тебе кажется, что ты стал средством. Я не хочу думать, что ты средство. Ты значишь очень много, Джей.

— Оставьте это на потом. У нас нет времени на драмы из прошлого.

Я вздрогнула и подняла голову. Я совсем забыла о Зои.

— Давайте скорее. Я больше не хочу на это смотреть, — холодно добавила она.

— А ты думаешь, что я хочу смотреть? — Я неспешно поднялась и отряхнула джинсы и полы кардигана. — На чужую смерть, да?

Зои сложила руки на груди.

— Опять то же самое. Мы это проходили, тебе не кажется? Я пожертвовала возлюбленным для тебя. Что тебе не нравится? Без меня ты бы не справилась. Калеб был бы обречён, ясно?

— Я не просила такой жертвы.

— Калеб тоже не просил тебя помогать ему.

Я задохнулась от возмущения и просто молча смотрела на неё, пока она продолжала что-то говорить, вымучивая фальшивые фразы, срываясь на писклявый крик. С меня было хватит. Довольно жестокости, довольно ссор, довольно дешёвой драмы, довольно маленькой зазнайки-истерички. Меня тошнило от этого всего. И в то же время к разочарованию, зреющим, вздымавшимся внутри, словно мятеж, примешивалась обида на то, что всё случилось так, на то, что реальность оказалась настолько сурова. Потерянная первая любовь, погибающий возлюбленный и подруга-предательница.

Я была ей предана. Я была ею предана.

Наверное, я должна была чувствовать благодарность, но почему-то не могла. Отвращение не оставило для неё места.

— Конечно, не хочется осознавать, что виновата ты, а не кто-то вокруг, — кричала Зои. — Проблема в тебе, Миранда. Мне тошно сейчас, потому что я решила пожертвовать им. И потому что я пожертвовала им ради тебя. И где заслуженная благодарность? Я попрощалась со счастливым будущем рядом с Лукасом для тебя. А ты ничего не ценишь! Тебя не беспокоят мои чувства? Думаешь, что весь мир крутится вокруг тебя?

Я собрала волю в кулак, чтобы не ударить её. Нельзя верить ни единому слову.

— Зои, — тихо сказал Джей и встал. — Неправильно выяснять отношения сейчас. Нужно проявить уважение.

Футболка прилипла к влажной от пота спине. В горле пересохло, и я нервно сглотнула. Уважение к покойнику. Даже не подозревала, что придётся столкнуться с этим так рано.

«Пожалуйста, пусть этот кошмар кончится. Я хочу домой. Хочу к Калебу и родителям. Прошу».

— Отойди от меня. От нас. Слышишь? — хватило сил произнести мне. — Сейчас мы летим к ведьме и всё. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего.

— Ну и пожалуйста, — процедила шёпотом Зои.

Несколько секунд мы были в ступоре, рассматривая тело Лукаса.

— Мы оставим его здесь? — спросил Джей, поёжившись. — Нам нужно его похоронить сейчас?

— Я не знаю. Я сама не знаю.

Самое страшное не смерть, а то, что после. Отчаяние. Беспомощность. Примитивное незнание даже не того, как жить дальше, забыв о потере, а того, что вообще делать. Нас приучали к горечи, но никто не говорил, как действовать дальше. Будто в коробке с товаром не оказалось инструкции по применению или её положили, но пропустили в ней несколько пунктов.

— Я поверить не могу, — сказал Джей. — У королевства теперь нет наследника из-за нас. Понимаете? Мы сломали жизнь народу. Мы разрушили устои.

— Нас не тронет закон, если ты об этом, — сказала Зои невпопад. — Он хотел этого сам, как он и сказал.

— Нет, — покачал головой Джей, глядя мимо неё. — Ты не понимаешь. Господи, какой кошмар… Ты правда не понимаешь, о чём я?

Зои открыла рот, но я её перебила:

— Только попробуй съязвить.

Она не решилась продолжить. Джей закрыл глаза и провёл ладонями по бледному лицу, растягивая кожу. Я взволнованно смотрела на него и наблюдала, как он теряет себя. Что-то подсказало мне, что в тот момент Джей стал другим. Его взгляд всё ещё выражал горечь, но лицо изменилось: на нём застыла маска отрешённости. Смерть выжгла след клеймом в воспоминаниях Джея и оставила отпечаток на лице.

— Давайте посвятим ему минуту молчания.

Комментарий к Путь к жертвенности

Это вторая версия “Маскарада”, а значит, что я убила его уже второй раз. И это очень печально.

========== Путь домой ==========

«Isn’t it lovely, all alone

Heart made of glass, my mind of stone

Tear me to pieces, skin and bone.

Hello, welcome home»

Billie Ellish – Lovely

«Do you hate me now because I walked away

Please understand that I just couldn’t stay

Your heart pushed me to go the other way

I just couldn’t stay, forgive me

I had to run away from this hungry heart

Cause if I chose to stay I’d be torn apart»

Loïc Nottet — Hungry Heart

Рано или поздно сказочная поляна превращается в кладбище.

На Зои я даже смотреть не хотела и старательно избегала её взглядом, когда мы готовились к обратной дороге. Джей же после минуты молчания так и не заговорил, став задумчивым и отстранённым, поэтому минута превратилась в несколько часов, пока мы летели к ведьме. Тишина давила. А так как говорить с другими не получилось, пришлось замкнуться в себе, обратившись с вопросами к собственному разуму: как это произошло? С какого момента я начала сражаться за возможность зверства? Что будет дальше? В конце концов, кто именно из нас виноват в его смерти и что делать? Мучительные вопросы без ответов. Всех моих чувств в тот момент не описать. Кроме невыносимой боли терзало столько всего, что странно, как я нашла силы продолжать путь.

Я винила Зои, потому что она привела Лукаса на смерть и умудрилась устроить истерику, встав в позу из-за того, что я не оценила широты её души.

Я винила себя, потому что допустила, чтобы он погиб. Всё внутри вздрагивало, когда я вспоминала бездыханное сжавшееся тело и лицо, вдруг ставшее невинным, словно мы убили ребёнка.

Я не могла простить себе слёзы Джея. Не нужно обладать невероятной смекалкой, чтобы понять, из-за чего он так посерьёзнел, так изменился в одно мгновение — как только высохли его слёзы. Увиденное вытрясло из него душу. Когда мы обсуждали ингредиенты, Зои со злобой сказала, что ему должно быть очень больно. И мы этого добились. Я этого добилась. А дальше что? Что теперь с этим делать? Последствия опять оказались страшнее, больше, оглушительнее. Сблизившись, мы с Джеем отдалились вновь.

Смерть Лукаса растоптала меня. Смерть во имя геройства. Смерть во имя долга. Смерть во имя чувств. Чувств… ко мне.

Невероятно мило.

Невероятно жестоко.

Невероятно самоотверженно.