Шёпот Зои, срывавшийся на крик, мог бы вызвать разные эмоции: испуг, сочувствие, понимание, желание выслушать, обнять и предложить вместе разобраться с внутренними демонами. Но когда эти демоны начали выходить наружу, меня передёрнуло от отвращения: настолько мерзко было слушать неискренние слова Зои.

Ночь прошла беспокойно, волнительно. Ужасно. Утро выдалось не лучше. Вступал в свои права последний день путешествия. Мучительно длинный день, который сплёлся с не менее мучительной ночью и стал поворотным.

— У вас что-то произошло, девочки? — ожидаемо спросил Лукас за завтраком. Серьёзный снисходительный взгляд, безупречная осанка. Опять. Словно бы отец семейства за завтраком, неторопливо читая газету и попивая кофе, попутно разбирался в конфликтах детей. Я так и слышала, как он говорит нечто вроде: «Ну же, не ссорьтесь. Отдай ей пока игрушку, а сама поиграй с этой. Вот молодцы, теперь доедайте завтрак и идите в школу». — Мне вчера показалось, что вы ругались.

Мы теперь сидели по-другому: я — с Джеем, Зои — с Лукасом. По две стороны баррикад, будто бы пытались что-то доказать друг другу, будто бы хотели показаться двумя парочками, каждая из которых указывала другой на своё превосходство: «мы самые романтичные, смотрите, как мы обнимаемся» — «а мы понимаем друг друга с полуслова» — «мы созданы друг для друга» — «нет, мы!» — «нет, мы!» Если бы всё было действительно так. Напряжение между нами в тот день — это не шутливая сценка в комедии, не забавное и бессмысленное переругивание двух разных пар, которое привело бы к перемирию. Я понимала, что происходящее не шутка. Мы не возлюбленные. Завтрак не примирительный пикник. И надвигается на нас не счастливый финал с песнями, танцами и незамысловатой моралью, а нечто печальное, уже привычно пугающее и несмешное.

В каком-то роде всё было правильно: я больше не думала, что должна сидеть с «лучшей подружкой», и выбрала общество Джея, а Зои села рядом с женихом, как и положено среди людей, усиленно изображающих отношения ради родителей, трона, денег и традиции, ставшей на устах народа законом. С другой стороны, у меня возникали неоднозначные мысли при виде того, как Зои и Лукас обнимаются и ластятся. Я больше не знала, как к этому относиться. Жених и невеста. Немыслимо. Отталкивающе.

Лицо Зои наполняло удивительное, почти магическое спокойствие, но она прятала от меня глаза. Мы сталкивались взглядами только мельком, потом делали вид, что вовсе не интересуемся друг другом, и начинали рассматривать стаканы и тарелки с завтраком.

— Всё нормально, — ответила я наконец, стараясь сломать шею горькой иронии, лезущей в голос. — Ну ты понимаешь, девчачьи проблемы и ссоры. Пустяки.

«Пустяки». Если бы, если бы… На Лукаса я и вовсе не могла смотреть. Сердце стучало громко, сжимаясь до покалывания. Будоражило всё вокруг. В мыслях оказалось много вещей, которые не давали покоя.

— Да, — бросила Зои и устроила голову на плече Лукаса. — Глупости. Лучше подумаем о следующем ингредиенте, да, Миранда?

Я вздрогнула и стиснула зубы.

— Да, — процедила я злобным полушёпотом.

Ненадолго повисла пауза, которую поспешил прервать Джей, начавший, наверное, чувствовать себя неуютно. Он интеллигентно кашлянул и шумно вдохнул. В уголках рта мелькнула лёгкая улыбка. Я видела, как он собран и беспечен, и страшно завидовала ему, потому что он не размышлял о том, что занимало меня. Ему ещё предстояло узнать и попытаться не сломаться.

— Да уж, тот ещё будет день, — сказал он, обращаясь больше ко мне. — Ты упоминала вчера Опаску, да? Серьёзно? Чего ещё изволите: оборотни, гигантские тролли, Василиск или огромный Цербер? Что дальше?

Я сумела отвлечься от гнетущих мыслей и сосредоточиться на том, что говорила мне про Опаску ещё Анна. Хороший способ оттянуть одно неизбежное — вспомнить про второе.

— Всё не так страшно и трудно, как кажется, — произнесла я. — Его вполне можно найти.

— Опаска — это то странное существо, которое существует только в легендах? — спросил Лукас, и взгляд его стал недоверчивым.

— Вообще-то оно есть на самом деле, насколько мне известно, — сказал Джей. — Я читал про него. Хотел подготовиться к занятию и нашёл статью в каком-то справочнике.

— Да? Что-то я ничего не видела про него у Саламандера, — улыбнулась я.

— Это же другая вселенная, — рассмеялся Джей.

— Да я знаю, знаю, умник. Не надо меня учить.

Я вдруг придвинулась к нему и положила голову на его плечо, отзеркалив позу Зои и сразу же подумав, что не стоило так делать. Но Джей ничего не сказал, хотя я почувствовала, как он легко вздрогнул.

— Хорошо, понимаю, что не надо. Лучше послушай, — сказал он, осёкся и растерянно оглядел Лукаса и Зои. — Все слушайте. Это редкий вид огромных говорящих существ, состоящих из широких листьев, лоз и маленьких цветов, которые похожи на жасмин. Считается, что они могут предсказывать будущее и смотреть в прошлое.

— Анна говорила, что так и есть, — сказала я, попытавшись представить себе растение-великана, но это было трудно: раньше я ни разу не видела Опаску в книгах. А если и видела, то не обратила внимания. Сейчас невозможно было вообразить, что где-то в гуще леса нас ждёт что-то столь великое: таинственное, сверхъестественное, мифическое, обладающее невероятной силой. — Оно такое всемогущее, что уже должно знать, что мы его ищем.

— Интересно, откуда Анна знает о нём, — протянул Лукас.

— Она сказала, что читала о нём в книгах. К тому же Анна — ведьма. Она могла ходить по этим местам в поисках ингредиентов для зелий и лекарств или просто услышать что-то от членов ковена, — предположила я.

— Мне кажется, что она просто не хотела тебя расстраивать, вот и сказала то, что в голову пришло. — Лукас не выглядел заинтересованным: чуть склонённая влево голова, прищуренные глаза и опустившиеся брови, скривившийся рот с опущенными уголками. В глазах плескались только равнодушие и недоверие, и я готова была поклясться, что лицо его выражает именно эти эмоции. Меня тут же это взбесило, но я взяла себя в руки, вспомнив кое-что. Решила, что неуместно возмущаться и дуться. Не время. Не то я должна чувствовать.

— Мы обязаны попытаться, — сказала я как можно спокойнее.

— Конечно, я знаю, — кивнул Лукас. — Анна упоминала, где его найти? Или что, надо просто сидеть и ждать?

— Нужно отправляться в лес, — ответила я.

— И как мы на него выйдем?

— Извините, Анна не говорила этого. Но раз оно знает, значит,… — Я замялась. Предположение было маловероятным.

— То есть мы серьёзно надеемся, что оно найдёт нас само? — спросил Лукас, скептично взирая на меня, словно бы собирался отчитывать и поучать.

— Я думаю, что Анна рассказала бы нам, если что, поэтому подразумевается, что найдёт. К тому же, у нас есть пегасы. Можно даже не лететь, а просто тихо войти в лес и поехать. Ты понимаешь: нельзя спугнуть волшебство шумом, все дела… — сказал Джей.

— Надо идти пешком, — оборвала его я.

— Пешком? — переспросил Джей, и тон его стал капризным.

— Да.

— А на что нам тогда кони? — полушутливо поинтересовался он. — Читатель скажет, что тема пегасов не раскрыта. Как говорится, если в первом акте на сцене появилось ружьё, то в финале оно должно выстрелить.

— Ну как бы меня это мало волнует, — усмехнулась я. — Они уже довезли нас сюда вообще-то!

— Могли бы доехать и на карете. У меня бока болят от спального мешка, — пожаловался Джей, заставив меня улыбнуться ещё шире.

— Старичок! Мы бы тогда не добрались. Ты вообще видел места, над которыми мы летели?

— Да уж. В Волшебном мире две беды: попаданцы и дороги.

— Ой, прекрати. — Я подняла голову с его плеча и, нахмурившись, посмотрела на него. — Я уже говорила, что нормально отношусь к попаданцам.

— Ладно, я понял, — охотно согласился Джей, выставив вперёд ладони. — Даже спорить не буду с тобой. Но согласись, что леденцовые дороги — чушь.

— Это да.

Надолго отвлечься не получилось, как бы не хотелось забыться и говорить с Джеем о разном, о мире, ощущая себя крошечными стежками в полотне из вещей и людей вокруг: у озера Теней, в Облачном королевстве, в мире, во Вселенной. Вспоминать о множестве тем и проблем и обсуждать, обсуждать, обсуждать. Начать с семьи, школы, окружения, балов, фуршетов, других стран и менталитетов, продолжить тем, что тревожит и превращается в кошмары по ночам, а закончить туманными размышлениями о границе миров, вере, любви, смысле жизни, о… О смерти.