– Ты сказал «де ла Кастри». И тогда в машине ты назвал их фамилию. Я все помню. Неужели ты принадлежишь к их роду?
– Я же сказал, моя мать была проституткой! – огрызнулся Габриэль. – Как, по-твоему, я мог принадлежать к роду де ла Кастри?!
– Ладно, ладно, – Дима примиряюще поднял руки. – Я сказал глупость. Прости. Да и начни ты сейчас утверждать обратное, я бы все равно тебе не поверил.
Габриэль, кажется, удовлетворился этим ответом и, прислонившись к одной из сосен, продолжил свой рассказ.
– Время шло, и Новое Правительство своим оружием и пренебрежением к Верховному Правителю прогневало силы, которые находятся гораздо выше нашего с тобой понимания.
Мужчина почти шептал, поэтому Диме пришлось напрячь слух, чтобы расслышать все его слова.
– Прогремел Взрыв, и многое было уничтожено. Оставшиеся в живых Герцоги еще могли объединиться и взять ситуацию под свой контроль, но они были слишком слабы и разобщены, а сам Верховный Правитель, как говорят, сошел с ума и больше не выходил из своего замка.
Новое Правительство получило власть над миром, но мир этот был размером с куриное яйцо. Когда я увидел карту, составленную после Взрыва, у меня по спине пробежали мурашки. Земля разверзлась и снова сомкнулась. Многие города поменяли местоположение, большинство Герцогств было попросту стерто с лица земли. Мы тут копошимся, как муравьи, на крошечном островке, за пределами которого лежит Бескрайнее Море, и мы не знаем, что может находиться за ним. У нас нет даже кораблей, нет ни единого шанса выбраться отсюда. Мы обречены жить здесь и угасать как цивилизация, в мире, в котором время словно бежит назад.
Габриэль молчал, но Дима не решался заговорить. Завороженный голосом друга и блеском его глаз в темноте, он сидел на капоте и внимательно слушал, запоминая каждое слово.
– Когда прогремел Взрыв, мне было десять. Я помню только кровавого цвета небо и то, как земля дрожала под ногами. А потом мы спрятались в подвале, и больше я ничего не видел, только слышал непрерывный грохот и ощущал дрожание земли. Когда мы вышли наружу, мы увидели, какие разрушения причинил Взрыв городу, а сколько было убитых…
Габриэль осекся. Он до сих пор не мог забыть, как несколько дней все, кто мог стоять на ногах, копали огромные ямы, чтобы бросить туда тела своих родных и близких.
Заметив, что друг ушел в невеселые воспоминания, Дима попытался его отвлечь:
– Странно, твой рассказ очень отличается от того, что написано в учебниках по истории.
– Да? – оживился Габриэль. Он подошел вплотную к Диме и склонился над ним, словно заботливый родитель, пытающийся узнать что-то у своего маленького чада. – И что же там написано?
Юноша смутился, не ожидая такого внимания к собственной персоне, но потом взял себя в руки и произнес:
– Там написано, что Взрыв случился из-за Верховного Правителя. Последний Герцог, – и Дима поморщился, вспоминая его имя, – Франсуа де ла Кастри или Безумный Герцог, был так недоволен тем, что Новое Правительство пытается отнять у него власть, что устроил этот Взрыв.
Габриэль громко захохотал, заставив Диму вздрогнуть.
– Замечательная история! – воскликнул он. – Обязательно расскажу деду, если встречу…
Но последние слова Габриэля юноша так и не расслышал. Лес внезапно наполнился громким воем, от которого у Димы на голове зашевелились волосы. Он спрыгнул с машины и, схватив друга за руку, спрятался за его спиной.
– Это волки? – лицо Димы стало серым, будто грязный снег.
– Откуда мне знать? – пробормотал де ла Кастри, нервно оглядываясь по сторонам.
– Это дикие собаки, – Андрей вынырнул из темноты прямо за Диминой спиной, отчего тот с воплем подпрыгнул.
– Какой нервный, – усмехнулся Андрей. – Машину не видно. Пойдемте.
Дальше в лес вела едва заметная во тьме тропа, на которой с трудом могли бы разойтись два человека. Габриэль вырвался вперед, Дима шел бок о бок с Андреем. Несмотря на то, что кусты цеплялись за одежду, а кроссовки промокли от воды, Дима ни за что не пошел бы последним. Ему казалось, что стоит отстать хоть на несколько футов, и этот лес поглотит его навсегда. Вой собак слышался теперь гораздо ближе, заставляя подростка нервно оглядываться. Но, казалось, только он замечал этих невидимых преследователей.
– А если они нападут на нас? – не выдержал Дима.
В ответ Андрей вытащил из-за спины пистолет, и, показав Диме, убрал обратно.
– Настоящий? – Дима даже остановился от удивления, а Андрей, пряча улыбку, двинулся вперед.
– Эй! Стой! Подожди!
Дима и Андрей снова шагали вместе, а Габриэль ушел так далеко вперед, что его тощая фигура периодически вовсе сливалась с черными стволами деревьев. Боясь упустить друга из виду, Дима старался даже не моргать. Воображение рисовало ему страшные картины: то он видел, как на Габриэля накидываются собаки и разрывают его на части; то те же самые собаки накидывались уже на него и тоже разрывали на части. Однако, по всей видимости, Габриэлю было плевать на собак, на лес, на темноту. Боялся ли он вообще чего-нибудь?
Странные звуки стали долетать до них. И вскоре Дима не без труда различил позвякивание бубна, мелодию скрипки и низкие женские голоса, поющие в ночи. Габриэль побежал и … провалился сквозь землю!
Дима вскрикнул и бросился за ним. Андрей попытался удержать подростка, но тот был невысокого роста и слишком быстр по сравнению с большим и неуклюжим мужчиной. Забыв про все страхи, парень бросился туда, где последний раз видел друга, и внезапно оказался на краю обрыва.
Юноша с трудом успел затормозить. Балансируя на краю, он с ужасом смотрел, как из-под ног катятся вниз камни и комья земли. Восстановив равновесие, он проследил за тем, как Габриэль спустился в долину, хотя едва ли это можно было назвать спуском. Его друг то летел кувырком по склону, нисколько не заботясь об одежде, то бежал на полусогнутых ногах, путаясь в полах длинного плаща. Дима так и не решился окликнуть его, боясь тем самым показать, как перепугался за его жизнь, к тому же открывшаяся перед ним панорама заставила забыть все слова.
Внизу в долине стоял длинный бревенчатый дом в четыре этажа. В окнах уютно мерцали желтые огни. Еще несколько построек виднелось неподалеку, но Дима не разглядел их как следует. С десяток костров пылало внизу, а за домом раскинулось необъятное поле. Вдалеке маячила покосившаяся водонапорная башня, напоминающая о следах былой цивилизации. Там, внизу, было полно людей, и именно оттуда доносилось пение. Цыганское.
– Пройдешь немного влево, там будет нормальный спуск, если не хочешь так, – и Андрей спрыгнул вниз, устроив вслед за Габриэлем небольшую осыпь.
– Ну уж нет, – с трудом выдавил из себя Дима.
Он побрел вдоль обрыва и вскоре наткнулся на выдолбленные в земле ступеньки. Никакой опоры не было, кроме редких тонких берез, росших по краю земляной лестницы, за которые можно было ухватиться при падении. Дима тяжело вздохнул и начал свой нелегкий спуск, прислушиваясь к несмолкающему ни на секунду пению вдали.
Когда он спустился и двинулся на пламя костра, ему навстречу выбежала девушка с волосами рыжими, словно медь, с цыганским платком, повязанным вокруг талии. Дима не замечал ее до тех пор, пока она не подбежала к нему вплотную и не остановила.
Стоя так близко, что Дима уловил ее дыхание на своей коже, она заглянула ему в глаза и прежде, чем он успел сказать растерянное: «Привет!», поцеловала его в губы. Не успел Дима понять, что, собственно, произошло, как девушка уже убежала навстречу пению и кострам с радостным криком: «Ты спас ему жизнь!».
Окончательно сбитый с толку, Дима медленно побрел за ней. Голова кружилась от переполнявших его эмоций и усталости. Его никогда прежде не целовала девушка, и эта мысль крепко-накрепко засела у него в голове, придавая случившемуся еще больший привкус нереальности.
Добравшись наконец до костра, он сел на землю. Вытянув руки и ноги к огню, стал наблюдать за тем, что происходит вокруг. Казалось, никто не обращал на него внимания. Теперь Дима мог рассмотреть, что постройки возле дома были ничем иным, как громоздкими вардо, стоящими на высоких деревянных колесах. Юноша подумал, что каждый из них мог бы вместить человек двадцать, если не больше. Настоящая передвижная коммуналка. Таких вардо на вытоптанной площадке перед домом стояло около пяти. Дима не мог сказать точнее, в сумерках зрение становилось никудышным.
