Дима терпеть его не мог. Старый дурак целыми днями сидел у костра и бормотал что-то в бороду, издеваясь над Лури, который часами болтался вокруг него в ожидании новых заданий, выполнив которые, он якобы мог стать похожим на де ла Кастри.
Истомин окликнул Лури после того, как тот в очередной раз ткнулся лицом в грязь, но мальчик не обратил на него никакого внимания. Дима уже убирал перочинный нож в карман, собираясь помочь ему, когда из дома вышла Эвелин. Застегивая на ходу пуговицы длинного шерстяного платья, она направилась прямо к нему. Выражение ее лица не понравилось Диме, и он сделал вид, что не замечает ее.
– Доброе утро, – холодно поприветствовала его Эвви.
– Угу, – пробормотал Дима, доставая пачку сигарет.
– Может, ты потом покуришь? – Эвелин взяла его за руку. – Нужно поговорить.
В канаве с громким всплеском упало колесо, и послышался вопль, полный нескрываемой досады и боли.
Дима выдернул руку.
– Я лучше Лури помогу, пока не поздно, – и он поднялся.
– Постой. Помоги лучше Габриэлю.
Дима замер, боясь поднять глаза на бывшую подругу.
– Разве что-то случилось?
– Пойдем со мной.
Они поднялись в комнату, в которой раньше так самозабвенно предавались всевозможным ласкам, и Эвелин закрыла дверь. Напряжение, которое витало между ними, казалось, можно было нащупать в воздухе.
– Ну?
Женщина не знала с чего начать.
– Знаешь, Габри ведь собирался провожать цыган сегодня.
– Да, знаю, – пробормотал Дима, подходя к окну, чтобы видеть Лури. – Только ему нужно поторопиться, иначе цыгане уедут без него.
– В том-то и дело! Он не может встать!
– Что? – Дима обернулся.
– Он уже давно должен был собраться, но когда я вошла в их с Джули комнату, то увидела, что он не может встать. Дышал он с трудом, лицо осунулось, а губы посинели. Джули прогнала меня, чтобы я не мешала. Видите ли, Габриэлю плохо, и он не хочет никого видеть. Но я-то знаю, как он хотел пару дней провести с цыганами в пути!
Дима пожал плечами.
– Он с Джули, наверное, не спал всю ночь. Она его совсем заездила. Да и с чего ты взяла, что цыгане для него важнее, чем она? Он и нас с тобой променял на ее компанию.
– Ты не прав, – уверенность в голосе Эвелин была непоколебима. – Он мой брат. Я знаю, он сделал бы все, чтобы отправиться с цыганами. И про нас он не забыл. Это ты ведешь себя, как эгоистичный…
Эвелин заставила себя замолчать. Дима фыркнул.
– Если ты для этого меня звала… – и он направился к двери.
– Нет, извини, – выпалила Эвелин. – Постой. Подумай, вдруг с Габриэлем действительно что-то случилось! У него всегда были проблемы с сердцем!
– Сердце? – переспросил Дима. – Первый раз об этом слышу.
– Конечно, он ведь никому не рассказывает.
– А может, он просто наркотой накачался? Иногда его организм странно реагирует…
– Да нет же, Дима!
– Сердце… Но он никогда не жаловался на сердце!
– А ты разве не замечал, что он вообще никогда не жалуется? Мама рассказывала мне, что в нашем роду мужчины часто страдают от подобных болезней. Мне страшно даже думать о том, что у Габриэля может быть что-то серьезное, но он ужасно выглядит. И Джули ведет себя очень странно.
– Джули всегда ведет себя странно.
– О чем ты?
– Так ты не знаешь? Я редко разговаривал с Габриэлем в последнее время, но по тем крупицам информации, которыми он меня милостиво кормил, я понял, что Джули пришла сюда не иначе, как убить его. Правда, затем он начинает нести всякую чушь о том, как сильно они якобы полюбили друг друга, хотя она, кажется, не испытывает к нему таких же сильных чувств. Я просто понять не могу, как ей удается водить его за нос!
Раздумывала Эвелин недолго.
– Но, Дима, если бы она действительно хотела убить его, она сделала бы это уже давно, ведь они постоянно вдвоем одни. Я сомневаюсь, что она не любит его. Я понимаю, ты ее ревнуешь…
– Что?! А тебе не приходило в голову, что я просто разбираюсь в людях лучше тебя? И эта Джули никогда мне не нравилась! Чем больше я на нее смотрю…
И Диму передернуло. Его действительно что-то пугало в ней. Пугало и отталкивало. Юноша только удивлялся, как Габриэль мог полюбить… такую.
– Я просто не верю ей. И не чувствую ее как человека. Мне трудно это объяснить.
Эвелин вздохнула.
– Ладно, их отношения не должны нас касаться, и сейчас они не имеют к делу никакого отношения. Габриэлю плохо, и ему нужно помочь.
– Но как? – горькая ирония прозвучала в Димином голосе.
– Может, может… – Эвви была в растерянности. Она надеялась, что Дима сразу предложит ей какой-нибудь план. – Может, позвать врачей?
Юноша рассмеялся.
– Ты с ума сошла? Его же сразу посадят в психушку. Да и никто сюда не приедет…
Дима вдруг замолчал.
– В психушку, – повторила за него Эвелин.
– Нет! Нет-нет-нет! – Дима даже отступил от Эвелин к окну. – Даже не думай об этом! Он убьет нас, если узнает!
– Но нельзя же стоять и смотреть!
– А что, по-твоему, делать?!
– Может, попытаться… подстроить?
Дима покачал головой.
– Я не способен на это. И сомневаюсь, что ты сможешь смотреть ему в глаза после такого!
– Но нельзя же просто наблюдать, как он умирает! Я смирилась с его зависимостью, смирилась с его безумством и ужасным характером, но мне никогда не смириться с тем, что он умирает, Дима!
– Кто умирает?
Дверь в комнату распахнулась. На пороге стоял Габриэль. Он и правда был очень бледен. Губы посинели, а под глазами залегли темные круги. Он тяжело опирался плечом о дверной косяк и сверлил их обоих недобрым взглядом. Дима знал – его друг слышал их разговор от первого до последнего слова.
Эвелин подбежала к брату, и де ла Кастри обнял ее, прощая. Диме нечего было сказать в свое оправдание. По привычке он потянулся за пачкой сигарет, когда со двора внезапно послышался целый хор взволнованных мальчишеских голосов.
– Дядя Дима! Дядя Дима!
Габриэль уступил Диме дорогу, и тот выбежал на улицу. Мальчишки сразу окружили его. Их голоса и взгляды были такими встревоженными, что юноша сразу понял – случилось что-то плохое. Услышав в этом беспокойном гаме имя Лури, он бросился к канаве.
– Мы предложили ему толкать колесо вместе!
– Да!
– Но он отказался!
– Потом он поскользнулся!
– И бах!
– Упал!
– Колесо проехалось прямо по нему!
– Говорят, живот распороло!
Дима уже стоял возле канавы. Навстречу ему поднимался Лури. Лицо его было в грязи, обеими руками он держался за живот. Дима помог ему покинуть скользкий вонючий склон.
– Ты в порядке? В порядке?
Лури сплюнул, в точности копируя манеры Габриэля.
– Нормально. Отпусти меня, – мрачно добавил он.
Дима в ответ задрал его рубашку, но кроме небольшой ссадины и покраснения на коже ничего не увидел. Лури разозлился пуще прежнего, ведь неподалеку за этой сценой наблюдал его кумир, который даже не подозревал, что таковым является.
– Отстань! – закричал он, с силой оттолкнув Диму.
– У тебя ничего не болит? – юноша даже не заметил удара. Беспокойство не отпускало его. Он все думал: «Что если это внутреннее кровотечение? Если что-то было повреждено внутри, признаки могли появиться не сразу. Отвезти бы его в больницу немедленно».
– Все со мной в порядке! Я должен выкатить это колесо!
– Нет уж! Никаких больше колес! – и юноша быстро спустился в канаву. Скользя по щиколотку в грязи, он поднял колесо и выкатил его наружу под восторженные крики и аплодисменты мальчишек.
Лури почернел, точно грозовая туча.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке и нигде не болит? – снова спросил Дима, вытирая грязные руки о джинсы.
– Да! – выкрикнул Лури и умчался к матери, которая позвала его из вардо. Он бежал к ней, чуть прихрамывая, а Дима остался смотреть ему вслед, мучаясь ужасными предчувствиями.
Внезапно прямо перед ним возникло бледное лицо Джули. Девушка появилась так внезапно, и от нее исходил холод такой силы, что юноша вздрогнул и с трудом поборол в себе желание заслониться от нее руками.
