Холод… Если бы Габриэль мог его чувствовать, то сравнил бы свое нынешнее состояние с положением человека, замерзающего насмерть.
– Почему же ты здесь? – голос его прозвучал тихо и отстраненно.
– Потому что он умер!
Габриэль опешил. Несколько минут он невидящим взором пожирал сумерки вокруг. Но бездна внутри не затягивалась. Только тихие всхлипы Джули вернули его к реальности. Он снова обнял ее.
– Пообещай, что не оставишь меня после того, что я тебе расскажу.
– Обещаю.
Тогда Джули вытерла слезы.
– Я из Парижа, Габри. Мой отец – маркиз Эврар построил свой замок на юге неподалеку от моря, которое теперь зовется Бескрайним. Франсуа де ла Кастри сделал моего отца маркизом в награду за долгую и верную службу, и мы были ему очень благодарны. В хорошую погоду замок де ла Кастри можно было видеть из наших окон…
– Какой-какой замок? – затаив дыхание, переспросил Габриэль.
– Де ла Кастри, – жалобно ответила она, вытирая нос рукой.
Габриэль забеспокоился, но Джули не обратила на это внимания. Память постепенно возвращалась в прошлое, слезы отступали.
– Мы жили ближе всех к лесу и Выжженной Пустоши. Мы растили виноград, из которого делали знаменитое вино де ла Кастри. Верховный Правитель щедро платил нам. В то время мало кто вспоминал о том, что основной задачей семьи, вроде нашей, была охрана границ вокруг владений Герцога. Об этом нам напомнили ученые вскоре после того, как случилась научная революция, и прогремел Великий Взрыв. Начались облавы, и первыми на себя приняли удар бароны, графы, маркизы…
Мы не справились со своей задачей. Наши замки взрывали один за другим. Из семи Герцогов, если верить Новому Правительству, не выжил никто. Наша семья с позором бежала в обедневшие кварталы Старого Парижа, где попыталась начать все с чистого листа.
Не буду вдаваться в подробности, но кое-как мы отстроились и начали все сначала. Я слышала, что до замка де ла Кастри Новому Правительству так и не удалось добраться. Они пытались жечь этот жуткий лес вокруг, но без толку. Огонь не мог навредить колдовскому лесу. А народ даже поговаривал о том, что Франсуа де ла Кастри еще жив и выжидает, однако тебе лучше знать…
Габриэль поднял испуганные глаза на Джули, но та как ни в чем не бывало продолжала рассказ. Эти слова «тебе лучше знать», произнесенные ею как бы невзначай, заставили мужчину поежиться. Ему захотелось встряхнуть девушку и сказать: «Перестань ломать комедию! Ты ведь знаешь, кто я!», но он молча продолжал слушать.
– …я познакомилась с Адрианом, – в голосе Джули появились теплые нотки. – Мы даже пожениться хотели. Наши родители были так счастливы! Он был очень красивым молодым человеком, храбрым, с веселыми карими глазами. Его все любили…
Девушка запнулась, борясь с вдруг нахлынувшими слезами.
– Мы обожали гулять, – через силу продолжила она. – Мы знали город вдоль и поперек, мы излазили все заброшенные деревни и дома на много миль вокруг. Адриан никогда не уходил без меня…
Однажды он предложил сходить на руины нашего фамильного замка, наверное, он думал, что я обрадуюсь такому предложению. До сих пор не понимаю, как он смог уговорить меня, пойти вместе с ним. Мне страшно было даже думать об этом. С тех пор как Франсуа де ла Кастри повредился в уме, лес вокруг крепости начал разрастаться. Он словно отражал его безумие. Попасть на руины замка Эврар к тому времени значило углубиться в лес на несколько миль.
Мы добрались до руин только к вечеру. Адриан взял с собой старый светильник, и поначалу нам было не так уж и страшно, но когда последние лучи солнца скрылись за толстыми стволами и кривыми ветвями, мы запаниковали. Внезапно поднявшийся ветер загасил пламя, и тьма окружила нас.
Когда вдали завыли волки, Адриан воскликнул: «Во что же я тебя втянул!», и мы повернули назад, только вот дорогу найти так и не смогли.
Внезапно мы увидели вдалеке свет. Сейчас я понимаю, как это было глупо, но тогда нам казалось таким естественным пойти ему навстречу…
Под сводами полуразрушенной арки среди разбросанных всюду камней стоял небольшой фонарь. Не знаю, кто его там оставил… Что это была за дьявольская сила, которая притянула нас туда, словно мотыльков. Но Адриан потянулся к фонарю. Вороны, сидевшие неподвижными статуями на стенах, вдруг закричали и поднялись в воздух. От страха я закрыла лицо руками.
Джули помолчала немного, собираясь с духом.
– Когда я осмелилась вновь открыть глаза, я увидела, что Адриан лежит на земле, а голова его уже успела откатиться далеко в сторону. В арке появился высокий мужчина в черном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо…
Голос Джули странным образом начал меняться, переходя от испуганных интонаций к восторженным.
– В его бледных руках блестел холодной сталью окровавленный меч, а за спиной виднелись прекрасные черные крылья! Поверь мне, – глаза девушки влажно блестели в ночи, она задыхалась от восторга, – такой красоты ты не видел еще никогда! Это был сам ужас! Прекрасный и великий! Это был сам Сатана!
Габриэлю вдруг стало нехорошо. Все, чего ему хотелось в данный момент, – это убежать, скрыться от этого восторженного взгляда, от этих приоткрытых влажных губ.
– И он показал мне все, Габри! – Джули вцепилась в него так, что де ла Кастри невольно вскрикнул. Теперь он не мог даже пошевелиться. Шанс бежать был окончательно упущен. – Он показал мне всю правду про тебя! Я видела войну, пожары и горы трупов. Я видела тебя! Короля на этом пиршестве смерти! Ты был в военном мундире де ла Кастри и сидел на черном коне. За твоей спиной развевалось огромное знамя! Ты погубишь этот мир!
– Бред, – прошептал Габриэль, тщетно пытаясь освободиться от ее рук, ставших вдруг такими не по-женски сильными. – Отпусти меня!
– Тот, кто отрубил голову Адриану, сказал мне, что ему по силам воскресить моего любимого, если я убью того, кто считается непобедимым, того, кому под силу управлять природой, того, кто поведет людей на последнюю битву и уничтожит этот мир. Я поклялась, что убью тебя, Габриэль. Я здесь действительно для того, чтобы убить тебя!
Пустота ее глаз поглотила его. Страх сковал тело. И молодой человек был бессилен что-либо сделать. Он не мог даже кричать. Воздух завибрировал и запел. Габриэлю вдруг показалось, что он видит за спиной Джули те самые крылья, которыми она так восторгалась, только вот не было в них ни грамма красоты.
Серые и уродливые. Тонкая сухая кожа покрывает бугристые холодные смердящие кости. Лицо это больше не принадлежало девушке, которую он любил. Фасеточные глаза какого-то уродливого насекомого, почерневшая, словно обугленная, плоть. В огромном отверстии рта полыхают языки красного пламени.
Габриэль понял, что еще немного, и он сгорит, упадет в эту пламенеющую бездну, но вдруг что-то спугнуло ее. Яркий белый свет резанул по глазам. Голова стукнулась о землю, и де ла Кастри увидел, как огромная черная тень ринулась прямо на лучи ослепительного белого пламени. Яркая вспышка отдалась сильной болью в голове, и Габриэль потерял сознание.
Когда он очнулся, рядом с ним, скрестив ноги, сидел Дима. Джули не было видно. Наступил рассвет, и первые толстые лучи солнца уже серебрили бок гигантской луны, тянувшей свое рыхлое пузо вдоль горизонта.
– Ты что тут делаешь?! – Габриэль сел. – Где Джули?!
– Ты чего кричишь? Это я у тебя хотел спросить, что ты тут делаешь! Я тебя весь вечер искал.
– Зачем?! – взвизгнул Габриэль.
– Ты явно какой-то нервный сегодня, – с подозрением пробормотал Дима и улегся на плащ друга, валявшийся рядом на земле. – Я чему-то помешал что ли?
Габриэль открыл рот, чтобы ответить, но так и не издал ни звука. А что, собственно, он видел? Что только что произошло? Теперь при первых лучах солнца, когда Дима был рядом, все это казалось просто галлюцинацией. Видимо, Андрей что-то напутал и привез ему плохую партию наркотиков.
Де ла Кастри лег рядом с другом и уставился в бледно-голубое небо. Звезды мерцали и гасли прямо у них на глазах. Луна медленно растворялась.
