А дальше… Дальше, сдернув перчатки и отбросив их в сторону, он подхватывает меня на руки, поднимается и втискивается вместе со мной в душевую кабинку!

Первые несколько мгновений я даже не верю, что это на самом деле происходит. Потому и реагирую не сразу.

— Пусти! — дёргаюсь в попытке вернуть себе независимость, уже когда дверцы сомкнулись за его спиной.

— Отпустить? — Ян смотрит на меня с сомнением. — А стоять сможешь? — интересуется приторно-ласково.

— Смогу! — шиплю раздражённо. Находящийся в стрессе мозг не соизволил задуматься о том, что удерживать равновесие на одной ноге в таких условиях будет проблематично.

— Как скажешь, — почти равнодушно отвечает Подестов, выполняя просьбу.

Очутившись на скользком покрытии, осознаю, какую глупость сделала. Приходится вцепиться ему в плечи, и мощное тело оказывается ко мне совсем близко, нависая сверху и придерживая за талию.

— Довольна? — мурлыкает низкий голос.

Ответить не успеваю. Неожиданно хлынувший сверху водяной поток окончательно убивает воинственный настрой. Волосы, моё бельё и одежда Яна тут же становятся мокрыми.

Словно только сейчас сообразив, что для водных процедур одет неподобающе, мужчина чуть отстраняется, стягивая с себя футболку и шорты. При этом ухитряется одной рукой удерживать меня от необдуманных поступков. И становится ясно, что комплексы — это не его проблема. Моя. Потому что обтягивающие боксеры — вещь убийственная на любом уровне восприятия.

Пользуясь возникшим замешательством, мужчина приступает к обещанному процессу избавления меня от грязи. Очень осторожно оттирает гелем ладошки, мягким движением проходит по щекам и шее. Разворачивает спиной, нанося на волосы шампунь и вытаскивая из них какие-то веточки. Смывает душистую пену, вновь поворачивая лицом к себе.

И уговаривает. Потерпеть. «Вода на повреждённой коже — конечно, неприятно, что ж ты хотела». Держаться за него. «Не хватало тебе ещё раз упасть». Закрыть глаза. «Сама же будешь жаловаться, что шампунь попал». Встать боком. «Смотри-ка, ты и там тоже испачкалась».

А вот я дар речи теряю надолго. Все слова, и хорошие, и плохие, застревают в горле, не успевая вырваться наружу, потому что в голове творится чёрт знает что. Своих ощущений и эмоций я не понимаю. Его прикосновения будят в душе непонятные мне самой желания. Словно шторм, выворачивающий море наизнанку, поднимают со дна на поверхность что-то очень волнующее, незнакомое, в чём-то даже приятное. И в то же время страх — неприятный, липкий, совершенно неконтролируемый — не желает уступать позиций, заставляя противиться происходящему и не сдаваться.

— Хватит! — собравшись с силами, отталкиваю скользящие по телу ладони и подаюсь назад, увеличивая дистанцию.

— Ч-ч-ч! — шаг навстречу, сводящий на нет затраченные усилия, и моя грудь, обтянутая коротким спортивным топом, уже упирается в его, оголённую, а отступать дальше некуда. — Я ещё не закончил, — многообещающий шёпот в висок, и руки, вернувшиеся к прерванному занятию.

— Ян! — я уже едва ли не плачу. — Прекрати, пожалуйста!

Останавливается. Замирает в неподвижности, по-прежнему прижимая к стене своим телом. Ещё секунда, и отстраняется, удерживая за плечи. Заглядывает в глаза, словно отыскивая в них подтверждения моим словам.

— Прости, — выдыхает тихо. — Заигрался.

Поток воды иссякает. Ему на смену приходит мягкое полотенце, обсушившее тело и волосы. А потом Ян просит меня снять мокрое бельё, тактично отворачивается, дожидаясь, пока я это сделаю и завернусь в махровую ткань. Открыв дверцы душа, легко подхватывает на руки, чтобы перенести на кровать. Удобно устраивает среди подушек, укрыв одеялом и попросив подождать. И испаряется. За дверь.

С жуткой смесью эмоций в душе смотрю ему вслед. Играл, да?

Проглатываю подступивший к горлу ком, сжав зубы, чтобы не разреветься. Я что, кукла? Забавная и привлекательная, которую можно использовать так, как заблагорассудится? Ни о чём не спрашивая и не интересуясь её желаниями? Захотел — развлёкся, захотел — оставил в покое? И вообще! Как можно было так нагло и бесцеремонно меня лапать, прикрываясь благовидным предлогом?!

В сотый раз жалею о своей уступчивости. Ну и что из того, что Ян мне нравится, я же в него не влюблена! Зачем повелась на уговоры?! Ещё и Эдера подставила!

Прикусываю губу, сообразив, что вообще-то у моего телохранителя было ответственное задание, которое благодаря моей глупости практически провалено! Представляю, как ему достанется от моего отца! Я даже не знаю, где Эд сейчас находится и всё ли с ним в порядке! А в распоряжении Яна ещё два обещанных дня, за время которых может произойти очень многое.

***

Я с этим мужчиной с ума сойду!

Не прошло и получаса, а он уже снова в моей спальне. Одетый в домашний вариант спортивного костюма, с огромным букетом цветов и загадочной улыбкой на хитрой физиономии. Игнорируя мои округляющиеся глаза, потому что подобное поведение предсказуемостью ну никак не отличается, садится рядом.

— Это тебе, малышка, — вручает растительное великолепие мне в руки. — Ты на меня не злишься? Я не хотел пугать, просто не подумал, что ты так на мою помощь отреагируешь. Мир? — прихватывает ладошку, чуть заметно сжимая.

— Мир, — растерянно подтверждаю. Чего теперь устраивать скандал? Извинился же. — Ай! — пытаюсь выдернуть конечность, потому что в эйфории от полученного прощения захват усилился, а моя пострадавшая кожа мириться с подобным к себе отношением не желает.

— Прости! Забыл совсем! — отпустив руку, Ян вскакивает с кровати и скрывается за дверью модуля. Через несколько секунд возвращается с чемоданчиком-аптечкой, по пути прихватив с кресла ещё и комплект чистой одежды.

— Мы лечить тебя не закончили, — поясняет свои действия. — Только отмыли, — вновь оккупирует значительную часть матраса, удобно располагаясь рядом.

Следующий час мы проводим необычайно весело.

С той же бесцеремонностью, с которой раздевал, Подестов теперь меня пытается одеть. Посмеиваясь над моим справедливым негодованием и упорно не желая выйти вон. Добилась только того, что наглый субъект соизволил на время отвернуться.

Вторая часть «Марлезонского балета» походит спокойнее. Втирание мази в ладони я переношу стоически и физический дискомфорт терплю. Благо сделает он это аккуратно.

А вот завершением эпического подвига под названием «Вылечи Лиду» становится виртуозное наложение фиксирующей повязки на ногу. Ян три раза принимается за этот шедевр медицинской помощи, доведя меня до истерического… смеха.

Задыхаясь от колик в животе, я едва успеваю переводить дыхание между приступами гомерического хохота, наблюдая, как чертыхаясь и путаясь в бинтах, горе-доктор пытается повторить то, что показывает виртуальный врач на экране аптечки.

— Я… Ян! Хва… хватит, — выдавливаю, поняв, что больше не могу. — Давай… я са… сама!

— Ну, нет! — пыхтит, не сдаётся. — Уже почти получилось!

Обессиленно откидываюсь на подушки, прикрывая глаза, чтобы избавиться от провоцирующей картинки и успокоиться. И всё равно рот непроизвольно растягивается в улыбке, потому как воображение услужливо рисует то, что происходит в зоне невидимости.

— Всё! — наконец он меня извещает с чувством величайшего морального удовлетворения в голосе.

Приподнимаюсь, рассматривая результат и ощупывая повязку на предмет износостойкости. Вроде как достаточно плотная. Меняю положение тела, опуская ноги на пол.

— Далеко собралась? — карие глаза смотрят на меня с явным неодобрением.

— Вниз, — пытаюсь встать. — Я твоего друга не успела поблагодарить за помощь. Если бы не он, даже не представляю, как бы добралась до дома.

— Димон давно ушёл, но можешь не переживать, я ему твою благодарность передам. А вот наступать на ногу тебе ещё рано, — немедленно пресекается моя инициатива. Сильные руки решительно усаживают меня обратно, оплетая талию. И убирать их мужчина не торопится.

Любопытно. Заход номер два? Или он просто страхуется, чтобы я не наделала глупостей? Как бы проверить?