Параллельно с фруктово-овощной темой, я приставил Рей к группе щипачей. Воры-карманники, если говорить проще. Вокзалы, метро, толпа на улицах в час пик… Редко кто из нас сидел и морозил зад, прося милостыню, только, если уж очень нужда прижмёт. Украсть за то же время можно было куда больше. На куртки и прочие шмотки мы бы денег ни за что не накопили, но продукты питания было предпочтительней покупать, а не таскать, хотя делали мы всё равно и то, и другое. С едой выходило примерно пятьдесят на пятьдесят: стыренная собственными руками и купленная на краденые деньги. Способ в один конкретный период, день ли, неделю, зависел во многом как раз от улова щипачей. Они были теми, от кого шёл стабильный улов. Но и не только они были добытчиками. Мы, домушники, также вносили свой вклад. Но об этом чуть позже…
Начала девчонка с малого: выслушала урок теории, потом смотрела как это делается, и позже сама стала совершать первые неуверенные шаги на этом поприще. За руку не часто, но всё же ловили. Хорошо, что редко кому из клерков в час пик хотелось разбираться с мелким воришкой-карманником. Чаще отпускали, так что вмешательство старшего не требовалось. За исключением случаев, когда обкрадываемый гражданин оказывался поборником морали, и, схватив за руку, удерживал воришку на месте, сигналя своими криками посреди гомона улицы, взывая к копам-патрульным. Тут уж вмешивался кто-то из старших, выдергивая руку малька из цепкой хватки, и оба неслись скорее прочь. Так, словно за ними гнались все четыре всадника. Да, тех самых. Хотя по сути все мы только и делали, что убегали от них, даже когда за нами никто из людей фактически не гнался. От голода. От холода улиц. От болезней, случайно или из-за халатности подхваченных. От войны в наших бывших домах и семьях. Полный набор. Так что же тогда выходит? Апокалипсис для нас уже настал?..
Об этом ли ты думал, мой добрый друг, когда летел с моста? Об этом ли буду думать я, когда придёт мой черёд выбирать как уйти?.. Как бы я хотел умереть? Я пока не решил. Может, пуля. У меня есть пистолет, который я забрал из незакрытого хозяйского сейфа при одном из налётов на жилые дома. Но не думаю, что если дойду до края и найду в себе силы взвести курок, то смогу следом нажать на спусковой крючок. Или, что как Хакс смогу решиться за долю секунды и сделать шаг в ледяную пропасть. Лучше уж как Пейдж. От удара о бампер и лобовое она умерла мгновенно. Не выбирала. Зато не самоубийственно и без боли. Жить я, вроде, пока хочу. Худшее уже происходит. А все эти мысли о смерти не более чем подготовка к чему-то лучшему. Мне приятна теория о свете в конце тоннеля. Потому что у меня вот уже три года как нет пресловутых тёмных и светлых полос в жизни. Клиническая смерть для меня наступила в день, когда я сбежал из дома. Всё, что было дальше… Оставшийся прожить, дожить фрагмент — та самая чёрная труба, нора, тоннель. И если я ползу по нему не к свету, то зачем вообще шевелиться?..
Работа лидера чем была хороша, так это тем, что в ней нужны мозги. Наверное, это единственная приятная деталь в ней. Место главного, вожака стаи, я никогда для себя не просил. Но скажи мне кто, что у меня ума для этого не хватает, я бы не стесняясь в выражениях поспорил. Ни Митака, ни Хакс, ни я никогда не были простофилями. Люди все с недостатками, но глупость, тупость или недальновидность на этом посту не дозволялись. Смекалка у главы семейства должна работать по максимуму. Кого куда отправить, за какой вещью, кому что по силам, кто трусит, кто смелый, кто на что сгодится на улице и в доме; кого подкормить, кого приодеть, кому вправить мозги, кого подбодрить, утешить, а кого за что отругать…
Мы все знали друг друга как облупленных, но мне, помимо знаний, требовалась ещё и наблюдательность. В идеале мне требовалось, конечно, дофига чего, но это, пожалуй, главное. Я знал в равной степени на что сгодятся восьми-девятилетки Финн и Найн, с какими делил комнату, какие полезности можно получить от Роуз, с какой я одно время более близко общался, как может помочь в нашей семье Мариса с её смелой рассудительностью; чем могут обернуться неудачи Рей для неё и всех нас… И так я мог сказать о каждом в моём доме, неважно, насколько близок и част был наш контакт. Выживание группы из семнадцати человек обеспечивалось каждым из нас, но и мной в отдельности. Если я ошибусь и не рассчитаю провиант, кому, когда и сколько можно съесть из того, что есть в доме на сегодняшний день, рано или поздно случится беда. Если я не позабочусь вовремя о тепле каждого, то случится трагедия. Мне ещё повезло как утопленнику стать главным в доме, когда на носу жуткие морозы… Если я просчитаюсь и дам мальку задание не по силам, а старшему не по его умениям, то случится катастрофа. Если я вовремя не позабочусь обо всём на свете… В общем, всего этого в многодетной семье можно избежать только, если у её главы есть голова на плечах. А у меня, как мне кажется, была.
Прокрадываться в чужие дома мы начали довольно давно. Сегодня это была поставленная практика, какой занимался я и ещё несколько старших. Это моя доля того, что я делаю для общего выживания, помимо координации всех действий и расчётов. Мы не забирались в дома богатых людей, если богатство мерить количеством машин в гараже и жилплощадью. И всё же уходили мы из них порою просто с безмерными богатствами. В целом, это было не такое уж и сложное дело. Выбери себе спальный район, дневное время, когда многие на работе и дома пустуют — и за дело. Отмычки. Тишина. Осмотр. И разошлись по комнатам. Так и сейчас…
Мы были в простом доме семьи среднего достатка, так вроде принято о них говорить. Два этажа, заснеженный газон, гараж сбоку и небольшой задний дворик. Ничего примечательного. Брали мы далеко не всё, что плохо лежало. Но на долю кухонных шкафов и хозяйского холодильника выпадало, само собой, больше всего внимания. Продукты мы собирали сейчас в три рюкзака, и, учитывая будущую тяжесть провианта, занимались этим мы, мальчишки. Я, Коннор, четырнадцати лет отроду, и ещё Стеф, двенадцати лет. Девчонки, Мариса и Клэр-десятилетка, орудовали в жилых комнатах, напяливая на себя одну за другой хозяйские вещи: тёплые кофты, свитеры, море колготок, штанов, носков, шапок. Учитывая холодный сезон, чем теплее вещичка, тем лучше. Обе были подходящие по комплекции, чтобы потом одежду с них можно было раздать и мальчишкам, и девчонкам разных возрастов. А с этим домом нам и вовсе повезло: здесь жил как минимум один ребёнок, судя по комплектам и размерам вещей. Худоба наших девчонок также была «плюсом» — позволяла напялить на себя как можно больше шмоток.
К сожалению, как в этот самый миг выяснялось, я себя «немного» перехвалил. К мозгам лидера было бы ещё неплохо иметь годный слух. Но у меня его, как я понял печально поздно, не было. Потому как я самым идиотским, бессовестным образом прозевал момент, когда во входной двери зашуршал ключ и, собственно, следом дверь открылась.
— Валим! — крикнул я шёпотом и подскочил к Стефу, бегом закрывая на молнию его почти под завязку забитый рюкзак. Коннор в этот момент задёрнул мне на спине мой — чёрт, жаль! Мы ведь почти закончили! — свой у него уже был готов, его он только поднял с пола и забросил ремни на плечи. Девчонки уже должны были обработать комнаты на втором этаже и спуститься.
— Какого?.. А-ну, стоять!!!
Проклятье! Голос сильного здорового мужчины тридцати-сорока лет. Мы уже на всех порах летели к задней двери дома, когда меня поймали за рюкзак и грубо, совершенно негостеприимно — с чего бы, правда? — тормознули. Упав на пол, я увидел, как Коннор распахнул дверь одной из комнат и чуть не столкнулся с летящей ему навстречу Клэр, одетой как капуста. Схватившись за руки, оба пулей вылетели через заднюю дверь дома в заснеженный двор. От сердца тут же отлегло: двое есть.
— Мариса! — Стеф, что тоже бежал впереди меня… Я же не идиот, ставить кого-то, кроме себя, в случае побега замыкающим! Стеф затормозил перед открытой дверью, подняв голову в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
