Цапаться таким образом с Марисой мы могли целую вечность. То ли вспомнив об этом, то ли пожалев, наконец, мои некоторые слегка подмерзающие органы, она зашла в дом, обрубив этим нить беседы. И слава богу. Правда ведь прохладно. Я спустился с крыльца, спрятав руки в карманы и затянув потуже капюшон на голове. Пальцы замёрзли, пока курил сигарету. Уши тоже — от ветра, забравшегося в распахнутый капюшон: возвращаться в дом за шапкой не хотел. Про открытую всем напоказ шею… ладно, молчу.
Как и говорил, после использования метода кнута надо как-то переключаться на метод пряника. Каким я его видел? Пряничный список получился довольно коротким: перчатки, варежки, шарф…
…С ними я и вернулся домой через три часа. Весь продрогший, промокший, но жутко довольный от своих приобретений. Ни банку пива, ни бутылку вискаря я тогда так и не стащил. Просто: пришёл домой, отдал краденые вещи Финну и Роуз, велев передать их потом спящей в эту минуту Рей; зашёл к себе, упал греться в холодную кровать и стал тихо подвывать в жёсткую подушку при мысли о недавно погибшем друге. На этом тёплый, радостный, праздничный день для меня подошёл к концу. До утра следующего дня осталось пережить всего-то навсего холодную, безалкогольную, бессонную ночь…
====== Глава 3. Мои печали. ======
«Поговори с новенькой, извинись, приласкай, загладить вину, будь помягче…» Всё, что мне так настойчиво-предложительно советовала Мариса в течение трёх дней, пока малявка ходила букой, всем этим я благополучно пренебрёг и всё равно умудрился вернуть расположение девчонки. Сегодня Рей была уже не новенькая — месяц минул уже, как она с нами. Бог свидетель, я не сделал тогда ровным счётом ничего, что могло бы привести меня к этому моменту… Когда всё ещё динозаврик Рей — подающий надежды щипач! — будет стоять передо мной в жалком подобии боевой стойки и, поджав локти к груди, раз за разом делать слабые неловкие выпады крепко сжатыми кулачками в мои открытые ладони.
— Вот так! Ещё сильнее! Левый локоть держи выше и ровнее…
Я учил её защищать себя. Она это так видела. Что до меня, то с тех пор, как я затеял это глупое баловство, то так и не ответил себе чётко зачем. Мальки не могут постоять за себя, они же мальки. Для этой цели есть старшие, которые могут при случае махать кулаками и за них, и за себя. И всё же я чисто из прихоти начал выстраивать в голове девчонки иллюзию, что она сама может защититься в случае опасности. Не с целью реального применения этих знаний на практике, только желая внушить ей ложное спокойствие, ведь другого ей никто из нас дать не мог и не сможет. Пусть маленько поверит в саму себя и в свою безопасность в этом мире, не оглядываясь на старших ангелов за плечами.
Никаких мудрёных карате или ещё какого вида борьбы приёмов никто в нашей семье не знал. Я отродясь не ходил ни в какие секции по борьбе. Но улица научила драться ничем не хуже. Группа Митаки, позже Хакса, позже моя сегодняшняя семья не была единственной шайкой беспризорников в огромнейшем городе, и их я встретил далеко не сразу. Первые полтора года, как я сбежал из дома, я вёл кочевой образ жизни. Встречал и ненадолго задерживался с теми одиночками или группами, с какими я мог выживать. Но я хотел жить, а не выживать, потому и искал дальше, то самое «своё». Или, вернее, «своих». Пока одним преголоднейшим и прехолоднейшим днём не нашёл.
Общение с «бывалыми» детьми улиц в то, первое время, складывалось не лучшим образом, ибо мой поганый характер. Но оно принесло мне несказанную пользу, объяснив на простых и сложных примерах, наверное, все дикие уличные правила. В частности, такие, что приходится и подраться иной раз за кусок пищи или кров. А что вы хотели? Молодость не радость. И признаюсь, я не был сильнейшим из волчьего выводка. Скорее я был тогда бродячим псом, который ходил вокруг да около добычи более сильного зверя. Волком я стал, только обретя свою настоящую стаю, не думая, что мне суждено в один преужасный день стать её вожаком, на чью лохматую холку ляжет обязанность кормить и защищать аж шестнадцать голодных волчат…
Рей «оттаяла» на удивление легко. Про то, что её новые перчатки, варежки и шарф, всё это достал я (моё добро вернулось ко мне), она не знала. Думала, от Финна и Роуз. Малявка ещё пару-тройку дней хмурилась при виде меня, разве что только не рычала, как самый настоящий динозаврик, каким я её видел, а я проходил те дни с больной продутой шеей и соплями. Идиот. Мало того, что поленился вернуться внутрь за своей шапкой, так и лишний раз открыть рот и спросить у кого-нибудь, кто сидел в непогоду дома, его шарф с перчатками было вломы. Потому вылечить хмурое выражение лица малявки и избавиться от немого рычания мне в спину оказалось проще — куда там лечения! — снятия симптомов моих болячек. Пришлось как всегда записаться на приём к местному доктору, по прозвищу Время.
С Рей всё получилось как и всегда. Хотел поступить по совести, а в груди было чувство, что я в итоге самым дешёвым образом просто подкупил обиженную девчонку… Когда бросил на её спящее лицо смастерённую тяп-ляп трёхпомпоновую шапку. Раз я планировал реализовать идею по замене дорогой её сердцу причёски на такой аналог ещё до ссоры, то, следовательно, это действие не могло сойти за извинение и заглаживание вины, верно? Думаю, да. Ведь я не настолько груб и жесток, чтобы заведомо придумывать извинения, зная, что сейчас пойду и сделаю человеку пакость. Отодрал помпоны с других стыренных шапок и прицепил их друг над другом на шапке Рей, пока та сладко дрыхла. Булавками. Потому что шить не умею, но совершенно беспричинно — ох, «всеведущая» Мариса бы на это усмехнулась! — хотелось самому всё сделать. Потом девчонки-умелицы оформят красиво, закрепив нитками (что и было позже сделано).
Как только шапка упала ей на лицо, Рей сразу проснулась. Разлепила глаза и повертела в руках обновлённую версию своего головного убора. Даже на сонную голову малявка тотчас смекнула, что это вариант на замену её трёх пучков, какие я так беспардонно пришлёпнул у неё на затылке. Я стоял рядом у её кровати и ждал реакции. Не знаю зачем. Напрашивалось бросить и тут же свалить. Но я отчего-то ступил, задержавшись. Хотя, может и правильно всё сложилось… Рей надела шапку на голову, потрогала мягкие пушистые помпоны руками. И недолго думая расплакалась, вылезла из тепла и кинулась ко мне, обняв за талию. Благодарно расстроенная. Расстроено благодарная. Думал, кулачками начнёт бить по мне — столько было в ней эмоций, но нет, пронесло. Ещё и мямлить стала куда-то мне в живот, прощения за что-то просила. Глупая. За что? Я ей волосы из башки выдрал, пока стягивал резинки своими лапищами, не говоря о моральном ударе, а она в ответ всего-то назвала меня монстром. Подумаешь! Нашла из-за чего загоняться.
С того дня всё вошло в привычную колею. Вопросов о воровстве я больше от неё не слышал. Все, кто безуспешно пытался достучаться до неё в течение первой недели, выспрашивали как мне удалось. Я им отвечал: «Секрет фирмы». Правда, он оказался вскоре разболтан самой Рей. Хорошо, что никто толком не понял о чём она, хоть и с удивлением узнали, что всемогущий Кайло Рен, оказывается, умеет рассказывать детские (как это видели мальки), недетские (как видели старшие) сказки. А бежевый динозаврик счастливо и беззаботно скакал по дому в своей белоснежной шапке с тремя помпончиками и рассказывал всём подряд, что мы с ней когда-нибудь уедем жить на далёкий остров в Африке и съедим там все бананы. Как и говорил — она прожорливая. Раздобыть ей что ли связку смеху ради? И ещё болтала, что все люди — это обезьяны. Никто так и не вник что же именно я ей наплёл, что её так переклинило. Большинство народа её мечтательные бредни забавляли, а меня не трогали, но и не раздражали. Мораль сказки была усвоена — это главное. Ну что ж, Сказочник я, видно, не плохой…
В течение месяца Рей продолжала практиковаться с овощными и фруктовыми прилавками. Она хотела делать это в компании своих друзей, Финна и Роуз, но для этого было пока рано. Те, хоть и прекрасно умели тырить еду таким образом, в её обучении участия не принимали. Если Рей поймают за руку, то кончится это может плачевно. Потому бороться с её ошибками и поощрять за верные действия я доверил Марисе. Та сама виновата, что я отправил её заниматься такой ерундой, могла бы делать что-нибудь и поинтереснее. Нарвалась в бой называется. Потому что нефиг было мне на мозги капать! А то не знала до появления малявки, что я ни с кем телиться не стану. Никто в стенах этого дома не дождётся от меня никаких, даже мало-мальских поблажек. Ведь, если кто загнётся за время моего «правления», это будет не на её, Марисы, совести или ещё на чьей-либо. Так что выдранные из упрямой башки пару волосиков — это малая плата за то, чтобы мне спалось в этом смысле спокойно.
