— Действительно, наше, — соглашается Мэрл. — Но как я закончу с тобой, примусь и за этого ублюдка.
Секундной заминки достаточно. Дэрил хватает Мэрла и притягивает его к себе, заставляя упасть. Они катаются по земле как дети. Вот только боль не шуточная. Во рту кровь, каждое движение вызывает звездочки перед глазами, но ни один из них не готов отступить, прямо как в детстве. Они часто дрались, и в результате Дэрилу не раз ломали руку или ногу. Пару раз у него было сотрясение, но как говорил отец, а затем и Мэрл, это делало его сильнее. Он никогда не выигрывал, и этот раз не исключение. Мэрл оказывается сверху, локоть упирается в глотку, полностью перекрывая дыхание. Руки Дэрила скользят по голым плечам Мэрла, царапают кожу, перед тем, как расслабленно упасть на землю. Охотник обмякает, хоть еще и не отключился. Он всматривается в глаза Мэрла, всем своим видом показывая, что больше не собирается сопротивляться. Это был выбор брата.
Мэрл так резко отпускает его, что Дэрил закашливается. Он сгибается, выплевывает на землю смешанную с кровью слизь и пережимает руками ребра. Тело дрожит, боль настолько сильная, что тяжело сдерживать стоны, а чувство бессилия вызывает пустую ярость.
— А ну вставай.
Мэрл дергает его за шкирку, с легкостью ставя его на ноги. Злой взгляд припечатывает Рика к месту, мужчина говорит что-то, но за шумом в ушах Дэрил не может это расслышать. Просто когда мужчина утаскивает его дальше от дома, отдаленно замечает, что Граймс не следует за ними. Впрочем, это убирает хотя бы часть тех проблем, которые ждали охотника.
Ступни погружаются в плотный туман, низ штанов тут же намокает. Дэрил не смеет поднять голову, наблюдая, как маленькие кусочки тумана словно липнут к ботинкам, отрываются от основного полотна и медленно тают. Шаг — очередной кусочек тает, еще один шаг… Это длится не так уж и долго.
Мэрл, все так же удерживая его за загривок, дергает, показывая куда идти. А Дэрил даже не думает о том, чтобы вырваться. Они обходят дом побольше, и наконец-то Мэрл останавливается. Он резко толкает Дэрил к стене. Мотнувшаяся голова бьется затылком о каменную кладку. Именно это заставляет его вернуться к реальности.
Взгляда на Мэрла достаточно, чтобы внутренности Диксона сжались в узел. Брат не шутил. Он никогда не был настолько серьезен. Черные зрачки расширились, отчего глаза начали казаться больше, на лбу, в уголках губ, на переносице появились морщины, а рот сжался в тонкую белую ниточку.
— Скажи-ка мне, братишка, — как змея шипит Мэрл. Дэрилу приходится приложить усилия, чтобы расслышать его, — ты опять занимаешься этой херней?
Натянутая до предела струна в душе с оглушающим звуком обрывается, повисает как какие-то лохмотья. Перед глазами вновь темнеет, Дэрилу хочется верить, что это из-за боли. Горькая слюна комом встает в горле.
Легкий влажный ветерок проносится между ними. Волосы щекочут лоб и щеки. А где-то далеко заливается лаем собака. Мир со скоростью света сжимается, пока не образуется звенящая тишина, а зрение не ограничивается одним Мэрлом и маленьким кругом пространства между ними.
— Ты трахаешься с ним? — крича, выплевывает Мэрл, хотя на самом деле говорит это едва слышно. Дэрил настолько сосредоточивается на нем, что даже дыхание кажется оглушающим.
— Какая разница, — едва слышно шепчет Дэрил, отводя взгляд. И тут же рука Мэрла мечется к нему, сжимает челюсть, разворачивая к себе. Пальцы до белых пятен вдавливаются в кожу.
— Смотри, черт возьми, на меня, — зло выплевывает он. — И ответь на вопрос. Иначе придушу к черту.
Рука вслед словам сдвигается ниже и останавливается на глотке, сжимает намекающее, но даже этого достаточно, чтобы у Дэрила перехватило дыхание. Ладони потеют, охотник облизывает пересохшие губы и слегка обмякает. Его глупое сопротивление было абсолютно бессмысленно. Он переводит взгляд на мужчину и устало выдыхает. Рука дергается, но Дэрил так и не прикасается к волосам.
— Да. И что? Сам-то… — фыркает он, слегка усмехаясь, хоть это и выходит слишком уж вяло. Он сдался. Больше нечего было сказать.
Мэрл кривится, словно для него это были неприятные воспоминания. И его можно было понять. Тюрьма это не курорт. Однако его недовольство быстро исчезает, а взгляд вновь становится цепким.
— С мужиками можно трахаться, но никогда не позволяй им залезть себе в бошку.
Мужчина тычет пальцем его прямо в грудь, заставляя вздрогнуть от боли.
— Я и не…
— Правда? — настойчиво спрашивает Мэрл. Его голос дрожит от напряжения. — Правда, не дал? — До того, как Дэрил отвечает, он произносит, изгибая губы в отвращении: — Тогда ты не против, если я сверну шею тому ублюдку? Уж больно он меня бесит…
Дэрил дергается, взгляд испуганно мечется к лицу. Он комкает плотную ткань джинс, сжимается, собираясь предпринять отчаянную попытку.
— Так я и думал, — раньше, чем отвечает Дэрил, выдыхает мужчина. Он отодвигается, трет шею, раздумывая, что же делать. В вернувшемся к лицу взгляде появляется что-то новое. — Больше ты не подставишь задницу этому ублюдку, — убежденно говорит он. — Мэрл вернулся, братишка, и теперь я буду следить за тобой.
========== Часть 19 ==========
Порыв ветра приносит запах влаги. Маленький листочек, сорванный с дерева, шлепается на щеку и прилипает к коже. Именно он заставляет Рика наконец-то прийти в себя. Граймс шумно втягивает воздух и отмирает. Поднятая к щеке рука трясется, а все мышцы охватывает странное чувство усталости. Ему словно залепили пощечину и трусливо сбежали. Вот только в этот раз все было хуже. Прогнозы, которые он строил, сбылись в самом худшем своем проявлении. Дэрил ушел.
Рик сжимает пальцы в кулаки и неосознанно прикусывает губу. Боль отрезвляет и помогает справиться с потрясением. Он еще мог бороться, если даже не за охотника, то за себя, за Карла. Граймс встряхивает головой, потирает глаза. Он уже собирается повернуться, когда из-за угла появляется знакомая фигура.
Филип шагал ему навстречу бодрым шагом. Солнце, запутавшись в его волосах, создает нимб. На губах гуляет легкая улыбка, которая заставила бы поверить ее владельцу любого, кроме Рика. Но у Граймса это вызывает противоположную реакцию, он напрягается, а головная боль становится сильнее.
— Хорошее сегодня утро, — с улыбкой произносит Филип. Не желая отвечать, Рик коротко кивает, то ли соглашаясь, то ли напротив. — Как устроились? Не тесно?
— Нормально. Мне приходилось жить и в более стесненных условиях, — признается он, пожимая плечами.
Рик продолжает обшаривать улицу взглядом. Он неосознанно надеется, что Дэрил сейчас вновь появится из-за угла, слегка улыбнется и скажет, что все в порядке. Но все так же дерьмово, как и раньше. Приходит только прохладный ветерок, скрывающий в себе нотки запаха Диксона. Сердце больно колет.
— Что же. Думаю, было бы неплохо показать тебе здесь все.
На самом деле, Рик хотел бы остаться один, пойти к сыну, прижать его к своей груди, уткнуться носом в его волосы и на мгновение забыть, что за дерьмо происходит. Однако если из канализации прет, это уже не остановить.
— Конечно, — натянув на лицо лицемерную улыбку, произносит он. — С удовольствием.
Филип взмахивает рукой, как бы приглашая Рика на прогулку, и Граймс послушно следует за ним.
Сразу же бросается в глаза сходство с Александрией. Другое место, люди, но общая идея та же. Есть те, кто защищает, и те, кто этим пользуется. Кто-то пытается вносить посильную помощь, убирается на улицах, высаживает огурцы или еще что. А кто-то просто пользуется, не понимая, что халява очень скоро закончится и он будет выброшен за забор, несмотря на все уговоры и слезы. Везде все начиналось одинаково. Однако кое-чем это поселение отличалось.
Вудбери был больше похож на город, нежели Александрия. Бетонные дома, пока еще не снятые вывески и широкая дорога, что забирала слишком много территории, которую можно было возделать. Рик понимает, что это неперспективное место. Защитить тяжело, большая территория, мало ресурсов и, что хуже, — много неподготовленных людей, которые даже не думают почесаться и изменить ситуацию. Однако он послушно кивает, пока Филип рассказывает о том, как здесь хорошо.
