Тихое шипение, едва слышимое за шумом листвы и криком ворон, прорывается в сознание, вынуждая быть внимательнее. Рик оглядывается, но ни одного намека на ходячего. Звук становится все ближе, ходячий должен быть в нескольких шагах от них, но Граймс до сих пор ничего не видит. Он поднимает голову вверх и отходит на шаг, но там тоже никого.
Ворон соскакивает с ветки и пилотирует в ближайшие кусты, крики становятся громче, и это дает подсказку. Граймс в пару шагов оказывается рядом и заглядывает сквозь ветки и реденькую листву. Желание отшатнуться теряется за любопытством. Ходячий, точнее, оставшаяся верхняя половина от него, представлял собой жалкое зрелище. Он не только лишился ног и половины торса, но и двух рук. Мертвец только и цеплялся оставшейся культей за землю и подтягивал свое тело вверх. Практически беззащитный, он представлял собой очень удобную мишень. Пять воронов, ничуть не стесняясь, забрались ему на спины, один впился когтями в голову и долбил гниющую черепушку, еще немного, и он пробьет череп, тем самым обрывая ничтожную жизнь. Граймс тянется к оружию и тут же останавливает себя. Птицы справятся сами.
Неспешный поход создает ощущение прогулки, и она стала бы романтичной, если бы Дэрил все еще не хмурил брови и не покусывал нижнюю губу. В голову вновь закрадываются предательские мысли, а мозг переключается, выдавая возбуждающие картинки.
Им нет смысла торопиться, ходячие должны были напасть на пост и уйти дальше, так что они могли позволить себе просто прогуливаться по лесу, не особо заморачиваясь из-за времени. Дэрил наконец-то немного расслабляется, пускай его взгляд так и не возвращается к Рику, а кончики ушей слегка краснеют.
— Знаешь, а было бы неплохо хотя бы изредка прогуливаться просто так, — беззаботно произносит Рик. Губы трогает улыбка, он поднимает взгляд к виднеющемуся через кроны деревьев небу и втягивает свежий воздух полной грудью. — Просто ходить по лесу, а не убегать от чего-то.
— Пикника захотелось? — фыркает Дэрил. Его голос звучит все еще слишком сдавлено, но радовало уже то, что он вообще говорил.
— Почему бы и нет. Со временем этот мир станет безопаснее…
Дэрил замолкает, и довольно надолго. То ли он раздумывает над его словами, то ли думает о чем-то своем, а Рик ему и не мешает. Он пинает носком ботинка сухие ветки и осматривается вокруг. Лес тих и спокоен, и не поверишь, что совсем недавно здесь прошло стадо. Но вот сломанные ветки, кусочки истлевшей ткани и следы на земле. Граймс замечает каждую деталь, которой его когда-то очень давно научил Дэрил, хотя вряд ли он приблизился по наблюдательности к уровню охотника. Некоторым вещам просто нельзя научиться.
Дэрил мимолетно срывает листик, разминает его между пальцами и подносит их к лицу, чтобы вдохнуть легкий запах листвы. На отрешенном лице появляется мягкое выражение, словно охотника одолевают какие-то воспоминания. Но буквально через минуту его переключает, между его бровями пролегают глубокие морщинки. Живот стягивает волнение, и Рик весь превращается в слух, ожидая, что же скажет мужчина.
— Куда эти твари идут? — неожиданно выдает он. Дэрил поворачивается, но в его глазах нет надежды на ответ. — Что пришло им в мозг, что они решили все радостно направиться на север.
— Вертолет, — пожимая плечами, произносит Рик. Он не боится, что Дэрил посчитает его сумасшедшим, наоборот, он ждет того, что Диксон издевательски усмехнется, и это окончательно разобьет звенящее напряжение между ними. Но охотник тихо хмыкает.
— Может быть, — тянет он. Дэрил задумчиво поднимает взгляд в небо и причмокивает губами. — Было бы неплохо, окажись мы у порта, — тянет он. И поймав взгляд Рика, уточняет: — Там дохера всего, и что главное, топлива. А теперь, похоже, кто-то добрался туда первым.
Рик вынужден дать себе мысленную оплеуху. За столько лет, проведенных в Александрии, он даже не думал об этом. Целая сокровищница была оставлена, приди и забери, а они просто не думали об этом. Огромные танкеры с нутром, заполненным бесценным бензином, просто стояли там и ждали. Продукты, одежда, все, что когда-либо могло бы пригодиться для построения новой цивилизации, было там. А что не менее важное — шансы на возвращение к той же жизни, выход на другой материк, торговля. Все это было у океана.
— Думаешь, они взяли вертолет там?
Дэрил пожимает плечами.
— Хер их знает. Может быть и чей-то авиапарк разграбили.
— Знаешь, а я ведь даже не думал об этом в таком ключе.
— Тебе и не нужно, — невнятно говорит охотник. Он так и не собирается ничего объяснять, а Рик тут же забывает. Ему не было смысла ковыряться в этом, не все слова следовало анализировать и воспринимать буквально.
Снова повисает спокойная тишина. Они и раньше не так уж и много разговаривали, и сейчас не было смысла нервничать. При каждом шаге они слегка соприкасаются плечами и запястьями, это и показывает, что они все так же близки, как и раньше.
В какой-то момент тишина леса разрывается на части едва слышным отсюда эхом хлопков. Напряжение мгновенно сковывает мышцы, они замирают, настороженно прислушиваясь. Хлопки сливаются в один длинный звук, сознание тут же приправляет его какофонией из криков и стонов. Пускай они не слышат этого, но Рик столь часто видел это, что мозг выдает близкие к реальности, но оттого и отвратительные картинки. Люди, что из последних сил борются, мужчины, сжимающие автоматы, но сзади уже подходит очередной ходячий, зубы впиваются в кожу и вырывают целый кусок.
Все это длится не так уж и долго, на самом деле слишком быстро, резко все затихает. У них не было шанса, но Рику и не жалко. На языке ядом растекается отвратительное ощущение удовлетворения.
Идти за мертвецами было намного проще, чем убегать от них. Они не торопились и, похоже, правильно рассчитали время, потому как к вечеру, когда они наконец-то подошли к краю леса, у поста никого не было. Сумерки выхватывают уже знакомую, пускающую по позвоночнику мурашки, картинку. Высокие заграждения из деревьев, спрятанные у обочин машины. Нет ни ходячего, ни живого, только звенящая тишина и пустота, которая пугала сильнее, чем толпа.
Они не торопятся, медленно спускаются вниз, в руках оружие, готовое в любую секунду выстрелить. Напряжение сковывает мышцы, в голове слышится стук сердца, а от волнения к горлу подкатывает тошнота, но при этом сознание Рика кристально чисто. В тени первый труп, если можно было назвать так обглоданный до белых костей скелет, а за ним тянутся еще более десятка. Рик старается даже не смотреть. Он подхватывает с асфальта испачканный в крови автомат, отцепляет от него пальцы, сжимающиеся в предсмертной хватке.
— Давай-ка быстро все соберем и уйдем отсюда, не нравится мне это место.
Они разделяются. Рик идет к самой высокой стене, в которую и врезалась его машина. Технику уже убрали, и можно было только представить, где она сейчас. Возможно, отогнана куда-то дальше на обочину, а может, спрятана под кронами деревьев. И только черные следы крови, припорошенные пылью, указывали на то, что произошло ранее.
Стоит свернуть за угол, обойти три относительно целых трупа, как взгляду открывается основная часть лагеря, если можно было его так назвать. Два военных джипа стояли на некотором расстоянии от друга. Из дальнего явно вытаскивали водителя, весь салон в крови, а рядом валяется очередной обглоданный труп. До второго же люди добежать не успели, и он так и стоял спокойно, ожидая, когда же его заберут. Внутри находится небольшой, но все же арсенал — две сумки, как те, которые забрал Рик из участка, с оружием и упаковками с патронами. Вместе с двумя винтовками, которые Граймс снял с мертвецов, выходила неплохая картина. Но больше интересует другое.
На торпеде знакомая черная коробочка, к которой так и тянется рука. Рик сжимает пальцы на пластике, застывает и после недолгих размышлений засовывает рацию поглубже в сумку. Он не был уверен, что это пригодится, но и оставить ее тоже не мог. Обшаривание второй машины приносит только пистолет с полностью разряженной обоймой и вторую рацию, которую Рик автоматически прихватывает. Но даже это больше, чем ничего.
