— Апокалипсис — хорошее слово, но неправильное, — задумчиво произносит тот. — Сколько раз говорили, что мы умрем. Грипп, СПИД, и это всего лишь болезни. На каждую из них найдется лекарство.
— Может быть, — тянет Рик. — Вот только лекарство искать больше некому. ЦКЗ больше нет, каждый из нас заражен, и смерть приводит к обращению…
— Господь не позволит…
— Если он и существует, ему глубоко плевать на нас, — резко выплевывает Рик. — Разве это нормально, когда мертвые встают? Разве это правильно, что когда ты держишь на руках своего умирающего ребенка, он открывает глаза, но другим, жаждущим твоей плоти и не помнящим ни о чем. Всего лишь животное в теле твоего малыша… — перед глазами встает ужасная картина, до сих пор настолько живая, что хотелось пустить себе пулю в мозг. — Если Бог есть, как он может позволять такое?
Руки трясутся, когда Рик проводит пальцами по волосам. Его глаза слегка покраснели, но мужчине не было стыдно за свои эмоции. Он ни на секунду не забудет то, что произошло, не простит себя за смерть сына.
— Думаешь, твоя жена счастлива такой жизни, — Рик кивает головой в сторону амбара, и Хершел вздрагивает. Конечно же, Граймс не должен был говорить про это, но он не может больше молчать. — Это больше похоже на твое эгоистичное желание, а не доброту.
Рик поднимается с тачки. Желание поговорить отпадает напрочь, а в душе просыпаются демоны, которые должны были умереть с новой жизнью. Но от этого груза не избавишься даже со смертью.
— Здесь не безопасно, — спокойно говорит он. — Стадо ходячих с города со временем доберется и сюда, их заборы не остановят. Мы уедем через пару недель, я еще предупрежу об этом. Если что, для тебя и твоей семьи у нас найдется место.
Если бы они были дома, Рик ушел бы в свою комнату. А здесь, на чужой ферме, куда ни сунься, увидишь чужое лицо, и Рик принимает единственное верное, как он думает сейчас, решение. Он просто сворачивает на дорогу и пешком направляется к себе. Где-то полчаса времени на подумать, и как оправдание лекарство, необходимое Диксону. О своем обещании мужчина, конечно же, не вспоминает.
Довольно долгая дорога проходит в одно мгновение, но Рику удается вернуть внутреннее спокойствие. Перед глазами больше не появляется обреченное лицо Карла, а в ушах не стоит его предсмертный хрип. Но на душе все равно крайне гадко, а в голове стоит вопрос: получится ли у него хотя бы с Карлом, сможет ли он спасти своего мальчика?
На ферме идет та же размеренная жизнь, но все равно ощущается тяжесть прошедших событий. Кэрол приподнимается с кресла, стоит ей увидеть Рика, и спешит навстречу, но Граймс все равно сворачивает к палатке Диксона. Он чувствует направленные на него взгляды, очень скоро Лори узнает о том, что он здесь, и что-то будет. Он не хотел ругаться и оправдываться, слишком устал сегодня, однако некоторых вещей нельзя избежать, особенно когда виноват.
— Рик, — окликает его запыхавшаяся Кэрол, и только тогда Граймс все же разворачивается к ней, женщина облегченно останавливается и сгибается, пытаясь втянуть в горящие легкие воздух. — Дэрил…
— К сожалению, он ничего не нашел. Ни следа Софии.
— Нет, — женщина быстро мотает головой. На ее глаза наворачиваются слезы. — Как он сам? Он пострадал из-за…
— Все в порядке. Завтра я привезу его, а сейчас он отдыхает.
Кэрол коротко кивает и, не сказав больше и слова, молча уходит. А вот Рик застывает взглядом на ее спине, на ее опущенных плечах и сгорбленной спине. Его до сих пор коробило то, что он видел. Эта женщина ничуть не была похоже на ту Пелетье, и это необъяснимо раздражало.
— Кэрол, — окликает он ее. Женщина тут же оборачивается, в глазах светится надежда, но Рик должен был разочаровать ее. — Попроси Шейна, чтобы он научил тебя стрелять.
Возможно, все будет не так уж и плохо, по крайней мере, хотелось надеяться на это. Рик переводит все внимание на байк. Он проводит ладонью по обтянутому кожей седлу, сжимает рельефные ручки. Сколько было за все это время байков у Дэрила? Много, но посидеть Граймсу удалось только на одном, уже после стольких лет дружбы. А ведь хотелось, все же это мечта любого мальчишки.
Рик бережно гладит байк, а перед глазами возникает образ Диксона на нем. Чего-то в жизни Граймса было слишком много этого мужчины, но это все равно, что жаловаться на мать в воспоминаниях из детства. Это слишком абсурдно.
Наконец-то Рик берется и за разбухшую, словно обожравшаяся гусеница, небольшую сумку. Внутри действительно оказывается маленький прозрачный пакет с таблетками. Антибиотики, довольно сильные наркотики, некоторые даже с рецептом, где размашистым почерком написано Диксон и маленькая буковка М рядом. Так же Рик находит и маленькую конфетку-леденец и фотографию, всего лишь огрызок, как будто вырезанный из паспорта, затертый, что уже практически не разглядеть человека, но когда Граймс понимает, на кого смотрит, сердце сжимается. А ведь Дэрил был похож на нее, тот же взгляд, та же трогательная родинка и скулы. Может, из-за этого отец так нещадно бил его? Рик аккуратно возвращает фотографию обратно. Он словно забрался в душу Дэрилу, не получив на это разрешение.
Спину начинает неприятно печь, Рик знает, что это значит. Он крепче сжимает пакет и оборачивается. Со стороны дома чуть ли не бежит Лори. Ее длинные волосы, слегка прихваченные резинкой, бьют по плечу. Но она этого даже не замечает. Выпущенные края клетчатой рубашки крыльями развиваются на ветру. Валькирия, собирающаяся защищать свою территорию. Вот только от кого?
Рик слегка прислоняется к байку, кладет руку на подогретое солнцем сиденье и ждет. Он пытается заставить себя расслабиться, но напряжение все равно дергает мышцы рук и лица.
— Лори, — приветственно говорит он.
Женщина поджимает губы в белую линию, а пальцы сжимаются в кулак. Каждый шаг словно точка в предложении, в глазах желание устроить истерику. Вот только Рик не хотел ругаться.
— Где ты шляешься?! — даже не реагируя на приветствие, чуть ли не кричит женщина. Она складывает руки на груди, дистанцируясь от него. — Как ты мог оставить нас одних?..
— Лори, — вполне грубо обрывает ее Рик. И женщина тут же замолкает. — Я поехал, потому что так нужно. Дэрил часть нашей группы, и я должен приглядеть за ним.
— Кроме тебя никто не может этого сделать? — практически выплевывает она. Лори слегка качается, словно хочет сделать еще несколько шагов к нему, чтобы подойти поближе, но останавливает себя. — Ты нужен нам…
— Не особо, Шейн приглядывает за вами, а мне нужно кое-что уладить с Хершелом.
— Шейн не мой муж, он не отец твоего сына.
— Мне пора обратно, пригляди за Карлом.
Проходя мимо женщины, он слегка сжимает ее плечо, но не больше. Никаких поцелуев и сантиментов. Возможно, Рик таким образом пытался наказать Лори за недоверие, но сам себе он таких вопросов не задает.
Дорога назад занимает едва ли меньше времени, пускай Рик и торопится. Внутри поднимается неприятное ощущение того, что он совершил страшную ошибку. За время, пока его не было, могло произойти все что угодно. Одной ошибки достаточно, чтобы все рассыпалось на кусочки.
В дом Граймс уже вбегает, он толкает дверь и замирает в проходе. Пальцы сжимают косяк, кровь отливает от лица, и Рик понимает, что он, кажется, облажался, сильно облажался. Кровать все так же смята, на простынях следы крови, но сам Диксон как сквозь землю провалился. Граймс видел достаточно дерьма, чтобы в голове возникли самые неприятные сценарии. И вот Рик уже готов бежать в амбар, чтобы проверить, нет ли среди ходячих того знакомого лица.
— Чего застрял?
Рик резко оборачивается, чтобы с облегчением выдохнуть. Диксон стоит в нескольких шагах от него, бледнее, чем утром, кажется, он с трудом удерживает свое тело на ногах. Но как бы то ни было, мужчина умудрился натянуть на себя свою грязную, покрытую разводами крови рубашку. Сразу же возникает мысль о том, что Диксон, скорее всего, разорвал швы в процессе своих манипуляций, но на одежде вроде бы нет кровавых пятен.
