Петр вежливо отказался: там все выпившие, а они с ребенком.
– Костя, если вы с молодой супругой не против, можем к нам в гости пойти. В тепле посидим, чаю попьем. Да у нас и выпить найдется, – Петр обнял свою Наденьку и поцеловал в щечку.
Костя попросил минуту времени и побежал в сторону веранды. Надежда поправила шарфик на лице сынишки и обратилась к мужу:
– Петя, можешь даже не спрашивать. Я рада, что у нас будут гости. Тем более ты сам рассказывал, что они совсем молодая супружеская пара.
Когда шли домой, настроение у всех было приподнятое. Всю дорогу шутили, а почти двухметровый Костя с согласия родителей и самого Сашеньки посадил его себе на шею.
После прогулки на свежем воздухе Сашенька очень быстро уснул. И, пока Петр с Костей, сидя в зале на диване, беседовали о работе, девчата накрыли стол на кухне. Надежда старалась сама обслуживать мужчин, так как по внешнему виду Татьяны было видно, что она беременна. Дружеская беседа проходила на веселой ноте. Ребята говорили о жизни, детях, родителях, своих взаимоотношениях, но все разговоры непременно сводились к шуткам. А как еще должны вести себя за столом четверо молодых семейных людей, которые вели правильный образ жизни и чувствовали себя самыми счастливыми на всем белом свете!
Время незаметно подошло к полуночи. Петр с Надеждой предложили гостям остаться переночевать, на что Костя с юмором ответил:
– Нечего молодую жену приучать спать вне дома! Спасибо вам большое за приглашение, но нам с Татьяной максимум полчаса до дома добираться. Завтра, точнее уже сегодня, воскресенье, так что отоспимся. Да и ребенку будет полезно перед сном прогуляться.
Ребята распрощались, после чего Петр помог Надежде убрать со стола. Управившись, они еще целый час сидели на кухне, пили чай, обсуждали прошедшие посиделки, говорили о чем-то своем…
Понедельник – трудный день: начинается новая трудовая неделя после двух выходных дней. Петр пребывал в хорошем настроении. В раздевалке перед сменой он подбадривал шахтеров, старался шутить, настраивая ребят на рабочий лад. Как и должно быть в передовой бригаде, за час все были на месте. В помещение вошел Анатолий Викторович Копытик, его недавно назначили начальником участка. Поздоровавшись с мужиками, он подошел к Петру:
– Ну, здорово, бригадир! Смотрю, дисциплина у вас на высоте. А я к тебе с новостью пришел, так сказать, с поручением от руководства.
Петр ответил на рукопожатие и поинтересовался:
– Новость-то, надеюсь, хорошая?
Анатолию Викторовичу Копытику было примерно тридцать пять лет. Это был среднего роста мужчина, с холеным лицом, которое, когда улыбалось, выражало всю высокомерность его самодовольной натуры.
Все шахтеры знали, что его папа – какой-то большой партийный начальник, вот и пристроил сыночка временно на шахту, для записи в трудовую книжку, чтобы потом с задратым носом двигаться по партийной лестнице. За полгода работы по его вине на шахте произошла авария, благо без человеческих жертв, но все сходило с рук, как и прогулы на работе, и пьяные гульки в кабинете с друзьями из горкома партии за счет средств спецфонда предприятия. Все рабочие знали, как пьяный Копытик не смог выехать на проходной через ворота и протаранил их, разбив при этом служебную «Волгу». Но на планерках и совещаниях вел речь о трудовой дисциплине, требовал применения взысканий за любые провинности. Весь его вид и поведение выражали ненависть к простому рабочему человеку, невзирая на возраст и трудовые заслуги. Типичный сынок большого партийного начальника, имеющий при этом стопроцентные возможности засесть в горкоме партии на какую-нибудь руководящую должность и управлять обществом.
Именно такие представители элиты того времени и доведут страну до полного развала, социального взрыва, распада государства ради своего благополучия и наград, которые они получали за очковтирательство, лживые доклады в Москву о выполнении и перевыполнении планов в регионах.
Копытик выдержал небольшую паузу, высокомерно взглянул на Петра и ответил на его вопрос:
– Послушай, Петр, как тебя там по батюшке? Одним словом, бригадир? У меня к тебе есть очень серьезное поручение. В вашу бригаду переводится шахтер Тюлькин Андрей Сергеевич. Коллектив у вас передовой, и я думаю, вы сможете правильно отнестись к человеку. Тем более это лично моя инициатива, которую поддержало руководство предприятия. Думай, бригадир, думай, жизнь впереди еще длинная.
Копытик похлопал Петра по плечу и улыбнулся в свойственной ему ехидной манере.
В это время в раздевалку зашел человек небольшого роста, примерно сорока лет. По его маленькой голове, узким глазенкам и тоненьким усикам можно было предположить, что кто-то из шахтеров вызвал парикмахера или официанта, который принес приглашение на банкет в какой-нибудь ресторан. Но все узнали в госте разгильдяя и пьяницу Тюлькина Дрюшу, которого гонят из всех бригад, но с шахты не увольняют, так как он состоит в родственных отношениях с Копытиком. Тюлькин Дрюша был самым настоящим антиморальным представителем того высокоидейного социалистического общества. До тридцати лет он дважды привлекался за тунеядство, но судьба была к нему благосклонна и позволила избежать тюремных нар. Перемены в жизни Дрюши произошли в тридцать лет, когда его младшая сестра вышла замуж за выпускника педагогического института Копытика Анатолия Викторовича, который стал для Тюлькина и покровителем, и частым собутыльником.
Копытик благодаря своему папе прыгал по возрастающим должностям и, в свою очередь, помогал Тюлькину замазывать его грехи, при этом устраивая на новое место работы.
Копытик пришел на шахту восемь месяцев назад, притянул с собой и Тюлькина, но ни в одной из бригад Дрюша долго не задерживался, так как никто не хотел за него работать, а зарплату получать одинаковую.
В разные времена были, есть и будут Тюлькины, для которых не приемлемы общечеловеческие принципы, а основным кредом жизни является эгоизм.
Петр посмотрел на неожиданно появившегося гостя и обратился к бригаде:
– Мужики! У нас тут назрел вопрос, который заключается в следующем: руководство шахты, в том числе Копытик Анатолий Викторович, рекомендует нам, как я понял, на перевоспитание Тюлькина Андрея Сергеевича. Вот он перед вами. Следуя традициям нашей бригады, прошу вас высказаться. Какие будут предложения?
Бригада возмутилась. Шахтеры, перебивая друг друга, выражали свое негодование. Петр попросил всех успокоиться, но никто не отреагировал. Тогда он повторил это в более громкой, командной форме:
– Мужики, а ну-ка, хватит галдеть! Раскудахтались, как бабы на базаре.
Постепенно все успокоились, и Петр продолжил:
– У нас не так много времени на обсуждение, поэтому давайте будем говорить по очереди. Начнем с нашего комсорга Карпухина Андрея. Только попрошу покороче высказывать свою точку зрения.
Карпухин Андрей вот уже полгода был в бригаде комсоргом. В свои тридцать пять лет он был кандидатом в члены Коммунистической партии, женат, имел двух дочерей. Несмотря на свою чрезмерную партийную идеологию, был хорошим человеком как в семье, так и в трудовом коллективе. Умел ладить с товарищами, никогда не косил от работы.
Комсорг посмотрел на Копытика, затем перевел взгляд на Тюлькина и в соответствующей манере комсомольского работника обратился к нему:
– Товарищ Тюлькин Андрей Сергеевич? Я думаю, вы отдаете отчет о своей отрицательной репутации? Я уверен, что бригада на сто процентов не захочет вас брать в свои ряды. Поэтому прежде всего ответьте нам, какие у вас намерения. Перекантоваться месяц-другой, нанести вред передовому, как вам, надеюсь, известно, коллективу – и дальше, как говорится, знай наших, до свидания?
Тюлькин, как мальчишка-сорванец, замялся, переступил с ноги на ногу и, не поднимая глаз, ответил:
– Я… Ну что… Я знаю, что ваша бригада передовая. Вредить не хочу. Буду стараться оправдать доверие. А там вам решать, выгнать меня или оставить.
– Спасибо за выступление, – сказал Карпухин и продолжил, обращаясь ко всем присутствующим: – Товарищи, это, конечно, сугубо мое мнение, но я считаю, что каждый человек может оступиться, и не раз, но он также должен иметь право на последний шанс. Давайте не будем тиранами, мы же живем в цивилизованной социалистической стране, и предоставим Тюлькину Андрею Сергеевичу возможность доказать своим трудом, что он не изгой общества, а стремится исправиться, встать на верный путь и доказать прежде всего самому себе, что он настоящий человек! При этом предлагаю дать товарищу Тюлькину два месяца испытательного срока. Вот и посмотрим на его трудовую дисциплину и вообще на то, сможет ли он трудиться в нашем коллективе на должном уровне.
