Тесея не было видно, но его присутствие чувствовалось спиной. Незримой тенью он скользил где-то рядом, более искусный в маскировке в условиях города. Он был в родной стихии, яркая же одежда Ньюта, более подходящая для джунглей, где все знали — чем ярче окрас, тем ядовитей — сильно выделялась на фоне однообразного пейзажа. И всё же, удача ли, молчаливая помощь брата или та скорость, с которой преодолены были последние метры до спасительной тени низких кирпичных стен, позволила перевести дух.

— Лита, — шёпотом позвал Ньют, ступая на голый бетон будущего центрального нефа. Он неспешно двигался вдоль недостроенных стен, обратившись в слух. Будто требовалось не человека уговорить показаться, а вызволенного из клетки камуфлори, боящегося теперь людей.

— Лита, — голос чуть громче. Но никто не откликнулся. Словно и не было никакой Литы в дверях вокзала. Словно она — мираж, растаявший, стоило подойти ближе.

Холодок нехорошего предчувствия прошёлся вдоль хребта, скапливаясь у основания шеи давящим узлом. Ньют интуитивно отскочил вправо, разворачиваясь и поднимая палочку.

— Назад, Ньют, назад! — голос Тесея, перешедший на крик, резанул на слух. Брат выскочил откуда-то сбоку из-за недостроенных стен, скрытых под лесами и в клочья разорвавшейся из-за чьего-то заклинания сеткой. Серебристый щит возник меж Ньютом и чужим проклятьем.

«Ловушка», — мелькнула в голове горькая мысль, прежде чем грубый толчок заставил Ньюта отскочить в сторону, едва удержавшись на ногах. Там, где он только что стоял, бетон пошёл глубокими трещинами.

— Эверте Статум! — только занёсший для атаки палочку волшебник, чьё лицо пересекали тонкие шрамы от когтей гриндилоу, отлетел назад, ударяясь головой о стену и падая навзничь.

Ньют аппарировал и, укрывшись за недостроенной стеной, высунулся.

Нападавшие — их осталось четверо — не скрывали лиц и наседали на Тесея. Брат медленно отступал к стене, отражая проклятья, сыпавшиеся на него гирляндой разноцветных вспышек, не давая атаковать в ответ.

— Петрификус Тоталус!

Женщина, чьей спине предназначалось заклинание, успела отклонить его, и синий луч попал в подпорки лесов. Во все стороны полетели щепки и кирпичная пыль, леса опасно накренились, трагически скрипя, но устояли.

Пурпурный луч хлестнул над головой, раскрошив кирпич, белой пудрой осыпавшийся на рыжую макушку. Ньют чихнул, а потом прямо перед собой увидел пару испуганных карих глаз. Маггл лежал на земле, вцепившись пальцами в края алюминиевой каски на голове. И, наверняка, он был здесь не один. Другие так же попрятались или разбежались, заслышав звуки взрывов. Кто-то из самых смелых и любопытных мог успеть увидеть, кто стал причиной переполоха. Это плохо. Но об этом придётся думать после…

Ньют виновато улыбнулся, оглушая испуганного рабочего. Но так будет лучше. Так тот не запаникует, не побежит, рискуя попасть под Кинжальное проклятие или… что похуже.

Ещё одно заклинание попало в стену. Брызнули осколки кирпича, она дрогнула, пошла глубокими трещинами, но устояла.

Левой рукой Ньют вынул из кармана свёрнутого в кокон злыдня.

— Помоги Тесею, — прошептал он слова напутствия, прежде чем аппарировать на верхушку лесов и выпустить готового размяться зверя.

Чей-то истошный, полный страха крик догнал его, спрыгнувшего на пол и перекатившегося за рухнувшие леса.

«Тесей», — была первая тревожная мысль. Он вскочил на ноги. Тело вдруг прошиб отголосок чужой сильной магии — Ньют пригнулся, пряча лицо за поднятым воротником и пригибаясь к земле. Он успел увидеть — это заклинание рук Тесея. Эта магия была знакома с детства, он почти что чувствовал её — у неё был особый тон… трудно объяснить. Все равно — что магглам.

— Ньют!

Тесей коротко взмахнул рукой, призывая остаться в укрытии, сразу отворачиваясь, занося палочку. Перед ним сине-зелёной тенью пролетел злыдень — серебряные искры сглаза для него были — что капли воды. Ньюту пока так и не удалось выяснить, отчего шкура его питомца обладала такими свойствами. Не иначе как родство с драконами виновато.

Брат медленно отступал к укрытию. Оставалось совсем немного, Ньют уже видел тянущуюся к нему руку, когда гортанный крик огласил поле боя.

Ньют, не отдавая ещё себе отчёта, вскочил и бросился вперёд, к злыдню, бьющемуся на бетоне, поднимая в воздух режущую глаза пыль и оглашая окрестности гортанным клёкотом, от которого сердце обливалось кровью.

— Протего! — Сверкающий серебряный щит разделил руины базилики, оставив двоих оставшихся в сознании фанатиков Гриндевальда скрипеть зубами от злости по ту сторону барьера.

Ньют опустил палочку и упал на колени перед злыднем, аккуратно поднимая его с пола и прижимая к груди. Он развернулся, сделал первый шаг…

— Нагнись! — лицо брата вдруг исказилось, глаза округлились, но Ньют не успел понять, что именно так испугало Тесея. Он только согнулся, оглядываясь через плечо, как огненная плеть заклинания обожгла спину. Ньют мгновенно скривился, с силой сдавливая веки, и повалился вперед, забывая выдохнуть крик боли сквозь сжатые зубы.

— Сукин сын, — низкий раздраженный голос Тесея зазвучал над ухом, и крепкая рука вдруг схватила поперек поясницы, не давая упасть. В голубых глазах отразилось пурпурное пламя. Хриплый вздох. И тишина.

Хотелось обернуться, взглянуть, но перед глазами заплясали тёмные пятна, грудь будто сдавили железные обручи, выбивая из лёгких воздух.

— Держись, Ньют.

Перед глазами возник паркетный пол. Голос брата, слышимый словно из-под воды, привёл в чувство.

— Я в порядке, — морщась, упираясь ладонью в бицепс брата, чуть сдавленно ответил Ньют, пытаясь встать на ноги. Неудачно. Всем весом он опирался на руку Тесея.

— Потерпи немного, — как маленькому, совсем как в детстве. Ньют зажмурился, сильнее сдавливая поддерживающую его руку. В уголках глаз выступили слезы. Конечно, он потерпит. Он терпит уже половину жизни.

***

— Ньют, ты ранен, — Тесей не спрашивал, он констатировал факт, на который сам Ньют, судя по тому, как внимательно осматривал злыдня, внимания не обращал.

— Подождёт, — коротко ответил брат, нежно расправляя крыло питомца, осматривая синий след, оставленный проклятьем.

Тесей вздохнул и обернулся к своему чемодану, где хранился запас лечебных зелий на подобный случай. Он вынул из ложа бутылёчек, взболтнул и поднял на уровень глаз, наблюдая, как вспенивается светлая жидкость. Когда пробка покинула узкое горлышко, по комнате поплыл лёгкий травяной аромат: зверобой, тысячелистник, что-то ещё, отдалённо напоминающее мяту. Тесей достал из чемодана бинт, отрезал длинный кусок, сложил вчетверо, обмакнул в зелье.

— Снимай рубашку, — приказал Тесей, садясь на пол рядом с братом.

Ньют обернулся.

— Я сам.

— Я справлюсь быстрее.

Младший перевёл взгляд на злыдня, потом снова на плечо Тесея, нахмурился, будто решаясь, помедлил. И, наконец, взялся за пуговицы, расстёгивая без особой охоты.

— Будет жечься, — предупредил Тесей, сосредоточенно осматривая длинный неглубокий порез вдоль позвоночника. Хорошо, что удар вышел вскользь, иначе бы повреждения были куда серьёзнее. Но и так рана на побледневшей коже заставляла сердце сжиматься от ноющей боли.

Ньют вздрогнул и рефлекторно подался вперёд. Пришлось крепко схватить его за плечо, чтобы не дёргался. Тот замер, казалось, даже не дышал, слушал, как Тесей аккуратно обрабатывает кровоточащую рану. Под действием лечебного зелья края её начинали медленно стягиваться, образуя очередной шрам — ещё одно воспоминание о магической дуэли.

Мало какую отметину от проклятия можно свести, Тесей знал это по себе, но Ньют и не стремился избавляться от шрамов. Его спину, его плечи и поясницу пересекали белесые линии. Правое плечо, например, украшали три рваные полоски — это сломавший ногу гиппогриф позабыл от боли своего хозяина. Ожог слева на боку — дракон лизнул на Восточном фронте. Множество мелких тонких шрамов — сложно сказать, какие звери их оставили.