========== Глава 1 ==========

Снег медленно падал с чёрного, усыпанного звёздами неба. Холодная луна освещала бледным сиянием крохотную деревушку в богом забытых французских предгорьях. То и дело она исчезала за вуалью серых облаков, словно стыдливая дева, увидевшая что-то непотребное.

Тесей прикрыл дверь дома, где им с братом пришлось остановиться на ночлег. Ноги подкашивались от напряжения, он старался быть как можно тише, хотя Ньют спал крепко, околдованный Сонными чарами.

Щёки пылали, сердце громко билось, отдавалось в висках раскатами грома. Увиденное в разуме брата откровение выбило из колеи, подточило собственноручно выстроенную плотину.

Тесей зачерпнул голыми ладонями снег, растер лицо, силясь охладить затопившие разум чувства. Острые льдинки больно кололи кожу, таяли на губах от жаркого дыхания.

Лишь распаляли воображение.

Он зажмурился, вызывая из памяти образ Сирши. Его невеста. Умные серые глаза, узкие бёдра, коротко стриженные рыжие волосы, в которых так красиво смотрится гребень с фазаньими перьями. Сирша одевается в широкие рубашки и брюки, высоко подворачивает рукава, когда режет травы для зелий. У неё худые запястья и тонкие пальцы все в шрамах от случайных порезов.

И на лице прелестная россыпь веснушек…

Тесей сжал зубы, чтобы не огласить окрестности злым рычанием загнанного в ловушку зверя.

Кто был до Сирши? Элис. Такая же рыжая, весёлая, с мальчишеской фигурой. Работала в Подразделении зверей…

Сабрина… Рыжая, сероглазая, плоская как доска…

Закономерность? Или нет?

Матильда брюнетка, а та медсестра на войне — как её звали? Анна? Анита? — блондинка. Обе жилистые, с крепкими, привыкшими к работе руками.

Не более чем случайность.

Не более чем совпадение.

Не стоит искать параллели там, где их быть не должно, где их появление противно природе.

Не стоит больше об этом думать.

Не стоит…

Тихое ругательство, еле слышное, но рефлексы бывавшего в десятке опасных переделок аврора отреагировали как полагается. Тесей напрягся, вскинул наизготовку палочку, всматриваясь в ночной полумрак перед собой, вслушиваясь. Вот луна снова вынырнула из-за туч, и Тесей шагнул в тень от стоящих у крыльца ящиков, настороженно следя за силуэтами в тёплых плащах с капюшонами.

«Маги», — была первая мысль. — «Ньют!» — последовала вторая, когда из палочки одного из волшебников вырвался луч Отпирающего заклинания.

Опасность, угрожающая ничего не подозревающему младшему брату, подстегнула Тесея. Он выглянул из-за своего укрытия, посылая Оглушающие заклятие в спину стоящему у приоткрывшейся двери волшебнику.

Нужно было увести их от дома, принять удар на себя, потому что Сонные чары сделали Ньюта совершенно беззащитным.

Тесей замер, не пытаясь укрыться или сбежать. Пусть заметят, пусть переключат внимание, лишь бы не вошли в проклятый дом.

— Гладиус!

Язык пурпурного пламени вздыбил снег под ногами. Мелкая пыль, острая, как стеклянная крошка, чуть не попала в глаза. Он едва успел отскочить и избежать второго проклятия.

«Живыми мы им не нужны», — пришёл неутешительный вывод, а рука с крепко сжатой палочкой выписала в воздухе символ Щитовых чар. Ночь была его союзником, ведь, в отличие от иных волшебников, в пространстве ему помогало ориентироваться не только зрение или слух, но и редкий врождённый дар.

Луна вновь скрылась за непроницаемой вуалью облаков, погружая окраину деревни в глубокий сумрак, в котором едва угадывались очертания фигур. Оба нападавших всё дальше отходили от крыльца, увлёкшиеся попытками задеть проклятиями вёрткого Тесея, позабыв и о Ньюте, и о своём обездвиженном товарище.

— Инсендио!

Заклинание угодило в соломенную крышу, подпалив её. Если не потушить, огонь быстро расправится с кровлей и перекинется на бревенчатые стены.

«Ньют!..»

— Экспеллиармус!

Палочка одного из нападавших отлетела в строну, тот удивлённо уставился на опустевшую руку. Его товарищ, однако, оказался расторопней, хватая напарника за рукав мантии и утягивая в вихрь аппарации.

Тесей бросился вперёд к дому, магией туша вспыхнувшую крышу.

— Ньют! — чуть не запнувшись об обездвиженного врага, выкрикнул он, распахивая дверь. Единственную комнату уже начал заполнять белый дым, но одно короткое заклинание развеяло его, очищая воздух. Морозная свежесть ворвалась в лёгкие, будто вокруг была идиллическая альпийская лужайка, а не единственная комната деревенского дома.

Ньют под толстым стёганым одеялом дёрнул плечом и перевернулся на другой бок, подняв в воздух стайку золотых бабочек. Он спокойно дышал, со свистом выпуская воздух из чуть приоткрытого рта. Не подозревая, в какой опасности только что был.

Тесей выдохнул, успокаиваясь. Самого страшного удалось избежать, можно ненадолго расслабиться.

Взмахом палочки он отменил действие Сонных чар, и Ньют, обладавший от природы чутким сном и острым слухом, немедля открыл глаза и встрепенулся. Он нахмурился, встревоженный видом пепла, медленно оседающего с потолка. Смахнул серые снежинки с рыжей макушки, перепачкав тем самым ладонь и одеяло, о которую её немедля вытер. Потом перевёл вопросительный взгляд на старшего брата.

— На нас напали, — коротко объяснил Тесей, делая шаг назад и хватая за шиворот оглушённого мага. Его следовало допросить.

— Думаешь, это люди Гриндевальда? — спросил Ньют, протягивая руки к одежде.

— Сейчас узнаем, — ответил Тесей, грубо толкая мага к стене. За спиной послышалось шуршание — это брат встряхнул рубашку, прежде чем накинуть на усыпанные веснушками плечи… Тесей сглотнул. Не так просто оказалось не думать.

— Репелло Инимикум! Фианто Дури!

Стоило наложить защитные чары получше, когда они ложились спать. С другой стороны, то, что их обнаружили, и удалось пленить одного из нападавших, могло дать им преимущество. Всё зависит от результатов допроса.

— Я соберу вещи, — Ньют, много времени проводивший в дикой природе, научился хорошо чувствовать опасность. Сосредоточенность, им излучаемая, ощущалась кожей и отвлекала. Тесей сделал глубокий вдох, связывая заклинанием руки пленника.

— Энервейт!

Тот резко дёрнулся, приходя в себя, но Тесей не дал ему опомниться, сориентироваться и понять ситуацию. Короткое: «Легилиментс!», — и вот он уже в чужом разуме немилосердно подавлял слабое сопротивление, рылся в недавних воспоминаниях. Грубо, рискуя повредить целостность чужого сознания, и совершенно о том не волнуясь. Несвойственная ему неаккуратность, но глаза застилала запоздавшая ярость, страх за брата. И злость на себя.

Он видел высокого светловолосого человека, чьё болезненно исхудавшее, но по-прежнему по-своему красивое лицо кривила недовольная усмешка. Мужчина был рассержен. Он ждал от подручных большего.

— Ищите тщательней, — он говорил с обманчивым спокойствием. За этой холодностью скрывалась ярость. Покорно склонивший голову волшебник, чьими глазами Тесей наблюдал эту картину, знал, если они снова оплошают — Гриндевальд это так просто не оставит.

— Я хочу знать, где он прячется, — отдал приказ Гриндевальд, коротким взмахом руки показывая, что больше ничего говорить не намерен. Не их ума дело, зачем ему юноша, четыре дня назад замеченный в Шартре. Им даже не нужно пытаться его схватить, только найти. И не дать двум братьям-британцам сделать это раньше.

Когда Тесей открыл глаза, покидая чужой измученный нежеланным ментальным контактом разум, Ньют уже стоял полностью одетый, сжимая в руке верный чемодан. Готовый отправляться немедленно.

— Гриндевальд тоже ищет Криденса, — Тесей часто объяснялся с братом короткими, рублёными фразами, словно боялся использовать большее количество слов. Боялся сказать больше.

Ньют потёр переносицу, как он делал всякий раз, когда задумывался. Строил в голове план действий, должно быть. Это же его была идея, его просьба о помощи. Чистая душа, доброе сердце и больная совесть, не дающая оставить в беде юношу-обскури, притягивающего неприятности без всяких Манящих чар. Хотя Тесей и не смог бы сказать брату «нет». И не только потому, что был готов всегда прийти на помощь. Не контролирующий себя обскури в Европе сулил большие неприятности всему магическому сообществу.