Тесей похлопал брата по плечу, приобняв.

— Я жажду поглядеть, какой стратегией ты меня удивишь, младший брат, — стараясь не смеяться, сказал Тесей, за что получил тычок в бок.

— Не надейся остаться на пьедестале победителя, старший брат.

Тесей фыркнул, выдыхая в пахнущие солью рыжие волосы, разворачиваясь и целуя брата дразняще, отстраняясь ровно в тот момент, когда Ньют вошёл во вкус.

— Стол, серьёзно? — рассмеялся Тесей, за что вновь получил тычок в бок от покрасневшего брата. — Эй! Я же о тебе забочусь! Синяки набьёшь…

— Как будто я их в кровати или на веранде не набью, — парировал Ньют, но слишком громко думать о лакированной прохладной столешнице перестал. Ненадолго, конечно. Подобные свои идеи Ньют в долгий ящик не откладывал. Тесей уже почти видел, почти осязал своё новое утро в белом коттедже. Едва пробивающееся через белые занавески солнце, чьи лучи падают на застеленный зелёной скатертью стол, на веснушки Ньюта — те, что на животе — и бликуют на гладкой столешнице, когда скатерть сползает на пол…

— Я в чемодан, — голос Ньюта звучал почти игриво. — Не уйди с головой в книгу, пока меня не будет.

— Не могу ничего обещать, — включился в ежевечернюю игру Тесей. — Я очень хочу узнать, умрёт ли последним тот персонаж, на которого я сделал ставку.

Ньют поднялся наверх, а запах соли на рубашке там, где он прижимался головой, остался. Раньше Тесей не любил соль. Он почти не чувствовал её вкуса и, проведя всё детство у берега Ла-Манша, не видел ничего особенного в её запахе. Вся его жизнь пахла морем, пахла высоким мысом, возвышавшимся над бирюзовыми водами, откуда в ясную погоду было видно противоположный берег.

Здесь же, на отшибе мира, море пахло иначе. Ярко, осязаемо, волнующе. И стоя на краю обрыва, куда ни глянь — перед глазами простиралась вода. Бескрайнее, неудержимое Море.

Именно им пах Ньют. И этот запах не перебил густой травяной аромат, когда он поднялся из чемодана. Не перебили его и едва уловимые нотки восточных пряностей, когда он, отобрав книгу и вложив меж хрустящих страниц бархатное синее ляссе, оседлал колени Тесея, тесно к тому прижимаясь. Нежная кожа у уха отдавала миндалём, но вкус соли здесь был сильнее, и Тесей целовал и легко покусывал её, прикрыв глаза и полагаясь в основном на слух.

Он держал слово, данное когда-то давно самому себе и совсем недавно — Ньюту, и не читал мысли брата. Но когда они оставались один на один, это правило отменялось. Зачем занимать губы словами, когда можно вместо этого широко провести языком от ложбинки между ключиц к дёрнувшемуся кадыку, точно зная, что всё правильно?

Можно так же, молча, погладить бедро, легонько царапнув чувствительную внутреннюю сторону, в ответ получив окрашенное удовольствием «как кот». Можно, удобно подложив подушку под спину, подхватить, помогая удерживать вес и двигаться, растворяясь в этом, слыша в грудных стонах шум прибоя, чувствуя соль в каждом поцелуе и, закрыв глаза, не видеть края.

Больше никакого края.

29 сентября 2017 г.