И это всё разгорающееся безумие всё сильнее давило на сердце.

Ньют посмотрел по сторонам, подняв повыше воротник. Тихо, пусто. Он немного поежился, дернул плечами, и пошел быстрее. В глубоком кармане пальто цвета морской волны лежала старинная брошь. Нет… не просто так Лита оставила её, Ньют был уверен, Ньют знал Литу, и чувствовал, что она хочет поговорить, но наедине.

Он повернул за угол и, прижавшись спиной к каменной кладке (совсем как Тесей), воровато осмотрелся. Никого. Юркнул в прикрытые двери вокзала, только дежурный мирно дремал за своей стойкой, большие часы в центре залы торопили стрелки к девяти вечера. Ньюта никто не остановил, никто не взглянул на него — под вечер ожидание поезда многих клонило в сон. Шагов его было почти не слышно. Ньют прокрался к камере хранения и в очередной раз обернулся себе за плечо.

На взгляд Литы он буквально напоролся. Она стояла у колонны в противоположном углу и держала в руках небольшой клатч. Вся в черном, точно вдова, совсем не похожая на ту девочку с белыми бантами в шелковистых волосах, чей портрет теперь был задвинут в дальний угол, но взгляд тёмных глаз Ньют не перепутал бы ни с каким другим.

Он замер, приоткрыв немного рот и наклонив голову набок. Когда Лестрейндж вышла, Ньют последовал за ней.

— Снова убежишь?

— Нет. Зачем? Твоего брата здесь нет.

Ньют несколько замялся, сбоку, точно из-под челки, посмотрел в лицо прежней подруги. Лита относилась к Тесею странно ещё с Хогвартса. Но сейчас было отнюдь не время для выяснения старых отношений.

— Криденс в порядке?

— Будет. Если вы прекратите преследовать нас.

— Мы хотим помочь!

— Я справлюсь. Ньют, не нужно. Ночью мы сядем в поезд, а утром Дамблдор встретит нас на перроне.

— Профессор… профессор Дамблдор?

— Что тебя удивляет?

— Кажется… — Ньют улыбнулся в пол, переступая с ноги на ногу, — у нас с тобой один покровитель, — как будто опасаясь получить подзатыльник, Ньют воровато поднял на Литу глаза. Что ж, не так он представлял себе встречу с человеком, много лет бывшем ему единственным другом.

Лита не удержалась и хмыкнула, скрещивая руки на груди — точно не верила. Она покачала головой.

— Твой брат тебя не хватится?

— Нет. Тесей доверяет мне, — уверенно сказал Ньют. Упоминание о брате резало холодом по животу. — Лита, поедем вместе. У четверых больше шансов против Гриндевальда, — Ньют сделал шаг ближе к женщине и заглянул в глаза.

— Прости, Ньют, — Лита набрала в легкие воздух, сильнее сдавливая скрещенными руками грудь, — я видела, как тебя ранили.

Ньют улыбнулся, опуская голову. Опустив руку в карман пальто, он достал брошь. Проведя по граням крупных изумрудов большим пальцем, он раскрыл ладонь и протянул её Лите.

— Я знала, что ты поймешь, — Лита, наконец, раскрылась, опуская руки, и взяла брошь, не снимая перчатки. — Мне приятно, что ты помнишь.

Ньют изучающе смотрел на её опущенные веки, пушистые ресницы и аккуратную линию челки. Столько лет прошло с тех пор, как он видел её настолько близко. Столько лет их дружба покоилась в могиле… и сейчас судьба вновь свела их.

Лита подалась вперед и обняла Ньюта одной рукой за шею. Тот не отстранился, хотя был несколько обескуражен этим слишком дружеским жестом. Он приобнял её левой рукой, открытой ладонью касаясь узкой спины, затянутой в чёрную бархатную ткань, как флейта в футляр. Лита чуть отвела голову, находя губами ухо Ньюта меж вьющихся рыжих прядей.

— Поезд уходит в десять минут первого. Займите шестой вагон начиная с головы состава. Я найду вас сама.

Как будто размышляя ещё какие-то пять-шесть секунду, Лита коснулась губами щеки Ньюта, помедлила ещё и выскользнула из его лёгких объятий.

Не поднимая глаз, она сделала несколько шагов, а потом исчезла в вихре аппарации.

Ньют потряс челкой из стороны в сторону, для верности смахивая въедливые снежинки рукой. Снегопад, очевидно, намеревался завладеть городком на весь вечер, а то и ночь.

— Я вернулся, — коротко осведомил брата Ньют, и повесил пальто на вешалку. — В полночь отходит поезд, нам стоило бы на него успеть… Тесей?

Комната пустовала, кровать, на которой теоретически мог бы спать брат, была идеально заправлена.

По спине царапнули кошки.

— Тесей? — чуть громче. Шире шаг, сосредоточеннее движения. — Тесей! — Ньют даже не заметил, как в два прыжка оказался у двери ванной, как хватался за дверной проем пальцами. Пусто.

Ньют отступил на шаг, отворачиваясь от идеальной голубизны кафеля. Остановился у стола. Стул не был придвинут, значит, брат сидел здесь. Вот раскрытая книга, вот часы со Сквозным зеркалом. Чашка с чаем… едва тёплый.

Ньют дернулся. Почувствовал, как по коже проходит строй мурашек. Ровный, выверенный. Вот почему встреча с Литой прошла так спокойно — люди Гриндевальда были заняты другим. Другим Скамандером.

Страшное предположение тут же подтвердилось: вот пальто Тесея на вешалке, значит, брат никуда не уходил. Чемоданы — оба все ещё здесь. Ньют почувствовал, как подкашиваются ноги. Он сел на отодвинутый стул. Это почти невозможно — как мог пропасть один из лучших авроров Великобритании?

Ньют запустил пальцы в волосы, ведя выше, сдавливая голову. Поезд в десять минут первого. Скоро почти семь. Он должен успеть найти брата.

Такое давящее одиночество Ньют не чувствовал очень давно. Нет, Тесей всегда был недосягаем, но он был, он существовал где-то на краю, и уже от этого было спокойно. А сейчас он просто исчез. От сомнения — жив ли? — немели руки, холодом обливало спину. Ньют пытался взять себя в руки и попытаться понять, что он должен делать. Что бы сделал Тесей?

Время уже катилось к одиннадцати, а ни единой зацепки, ни одной идеи, где искать брата, так и не появилось. В глубине души Ньют все ещё надеялся, что Тесей вернётся. Просто вернётся, объяснит, что, дескать, были срочные дела, легко улыбнется, как это с ним бывает, и предложит поужинать в кафе на соседней улице, в том, что около книжного. Но нет.

Нюхлер довольно запихивал в кармашек посеребрённую пепельницу, как ворона на поле битвы — торопился поживиться всем, что плохо лежит. Ньют машинально поймал воришку и принялся трясти над кроватью. На покрывало посыпалась всякая ерунда, и среди прочего вдруг — палочка брата. Золотая инкрустация на светлом дереве — он сразу её узнал! Рукоять чем-то перепачкана.

Ньют глянул на бурые пятна, оставшиеся на пальцах от прикосновения к палочке. Сглотнул. Кровь. Но теперь у него был шанс.

***

Распятый Спаситель с горечью смотрел на детей Отца своего, устроившихся у самого престола. Когда-то люди, движимые суеверным ужасом, верили, что ступить непосвященному на мраморные алтарные ступени — значит прогневать Всевышнего. За такой грех полагался долгий пост и чтение молитв. А за пролитую кровь в доме божьем отлучали от церкви.

Кровь из разбитого носа уже не текла, но несколько капель упало на светлую плитку. Бог, однако, остался безучастен к осквернению алтаря. Вот почему викинги так легко разграбляли одиноко возвышавшиеся на островах монастыри.

Женщина, стоящая перед Тесеем, отвернулась от триптиха, который до этого внимательно и с любопытством изучала. Но, как только её жертва пришла в сознание, земной путь Христа и ждущие праведников райские кущи перестали выглядеть такими интересными.

— Приношу извинения за грубость моих людей, мистер Скамандер, — женщина говорила с акцентом. Слишком твёрдые для английского согласные выдавали её восточноевропейское происхождение. — Арно не сдержался. Вы убили дорогого ему человека.

Женщина развела руками в извинении. Тесей внимательно следил за её движениями и прислушивался к своим ощущениям. Они ему не нравились. Он слышал отголоски мыслей ещё четырёх человек, их раздражение и в то же время страх. Им не нравились изменённые правила игры и женщина, которой их вынудили подчиняться. Инга Эйсснер.