— Замучили меня эти корабли, — недовольно отозвался бас. — Весь хвост мне якорями истыкали уже. Про вырубку леса, постройку домов и прочие бесчинства я и вовсе молчу. А главное — непонятно, как от них избавиться.

— Знакомься, — обратился Змей к Гуше, — Рыба-Кит. Видишь, недоумевает, как ему от корабля отделаться. Подсобишь?

— Так значит, тот остров, что по волнам океанским блуждает, суть живое существо? — изумленно протянула Гуша.

— А то как же. Или ты думала, что кусок земли может самочинно с места сорваться и плавание пуститься? — ответил Горыныч. — Их в синем море много таких. Только чаще всего они в тех местах обитают, куда вы, люди, на кораблях своих пока добраться не можете. Иногда на спинах своих даже людей носят — хотя, как видишь, большого удовольствия им это не доставляет.

— А как же вы рядом с нашими берегами оказались-то? — полюбопытствовала девушка.

— Сезонная миграция, — непонятно выдохнул остров. — Ничего не могу с собой поделать, зов природы. А правду ли Змей говорит, что ты можешь моряков с меня убрать?

— За этим и прилетела, — честно ответила Гуша.

— Ну, тогда за работу! — с облегчением выдохнул Рыба-Кит. — И главное, про корабль не забудь!

Горыныч отсалютовал старому знакомцу хвостом и полетел к деревеньке.

— Ну что, красна девица, разгадала ли загадку блуждающих островов? Наверное, одним морским чудом меньше стало? — лукаво уточнил он.

— Да что ты! Наоборот! — с жаром возразила Гушка. — Огромное существо, плавучее и говорящее, лесами и реками покрытое — это ли не чудо?!

Змей скептически хмыкнул и притормозил.

— Ладно, слезай с меня, — распорядился он. — Вернусь, как и договаривались, через два часа. Уж будь любезна в этот срок с моряками договориться. А не то придется мне невесть сколько здесь кружить, а я, признаться, еще от прошлого перелета не отдохнул.

Гуша спрыгнула на спину Кита, посмотрела вслед удаляющемуся Горынычу, вздохнула, приняла суровый вид и направилась к избам.

Моряки, разглядевшие, что сопровождавшего ее чудовища поблизости не видать, нерешительно вышли навстречу. Судя по количеству людей и изб, на этом Ките туземцев не обитало, и все его население составляли команда и экипаж неудачливого судна. Робость их была понятна — чего хорошего ждать от ведьмы, прилетевшей на трехглавом змее? Гуша всмотрелась в обращенные к ней лица и строго вопросила:

— Кто из вас будет купец Потап Заболоткин?

Вперед выступил высокий немолодой мужчина с окладистой бородой. Впрочем, все присутствующие заросли бородами едва не по пояс, и сейчас купца, возможно, не признала бы даже родная дочь. Гуша серьезно посмотрела на усталое лицо, отметила тоску в глазах и раннюю седину в волосах и вдруг неожиданно для всех поклонилась.

— Дочь твоя, Василиса, шлет тебе привет, — с улыбкой сказала девушка оторопевшему мужчине. — Интересуется, не изволишь ли ты, почтенный купец, домой воротиться? Уже достаточно, кажется, странствовал, пора и честь знать.

Заболоткин, от потрясения, видимо, лишился дара речи, но Гуше все же ответили. Из толпы за спиной купца послышался разноголосый гул, а один голос сердито выкрикнул:

— Издеваешься ты, что ли, над нами, колдунья?! Да если бы мы могли, неужто до сих пор не воротились бы?!

Гуша сочла нужным бесцеремонные возгласы проигнорировать, но брови на всякий случай сдвинула. Обращаясь по-прежнему только к купцу, она медленно произнесла:

— По поручению дочери твоей явилась я за тобой. Сейчас решай: доверишь ли мне свою судьбу или навеки останешься здесь, вдали от дома?

— Доверю, — ни секунды не колеблясь, ответил Потап. Гул в толпе усилился.

— Значит, собирайся и, ни секунды не медля, иди на корабль, — заявила девушка, внутренне замерев. А ну как остальные воспротивятся и не пожелают рисковать, а то и того хлеще — примутся отговаривать купца? Но шум неожиданно стих, а купец немного помолчал и твердо сказал:

— Собирать мне нечего, а с проклятого этого острова я возьму с собой только верных своих товарищей.

Остальные закивали, сперва неуверенно, потом все энергичнее.

— Тогда к кораблю! — распорядилась Гуша, радуясь, что все так оборачивается. Теперь надо не дать им времени на то, чтобы раздумывать, сомневаться и самое главное — задавать вопросы, каким это, собственно, образом им удастся покинуть остров.

— Но на корабле у нас и припасов-то нет, — раздался все тот же голос, правда, теперь не злой, а недоумевающий и принадлежащий, видимо, капитану. — Товары в трюме остались, что несъедобное, да снасти с парусами — вот и все.

— Припасы вам не понадобятся сейчас, а уж у родных берегов закупитесь, чем нужно. Золото у вас ведь тоже осталось? — изогнула бровь девушка, и больше с ней никто не спорил. Моряки торопливо поднялись на борт и уставились на нее, ожидая дальнейших инструкций.

— Теперь надо поднять якорь, — крикнула Гуша.

— А паруса как же? Ставить? — раздался вопрос.

Девушка призадумалась. Про паруса Водяной ничего не говорил.

— Нет, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Только поднять якорь и всем спуститься в каюту.

Повисло недоверчивое молчание. Потом послышалось торопливое бормотание, снова перешедшее в гул, которое внезапно перекрыл громкий голос купца:

— Делайте, как она говорит!

Заскрежетала цепь, и из воды медленно вытянулся обросший ракушками якорь, и «Прок» закачался на волнах. До слуха Гуши донесся топот ног — моряки покидали палубу, и вскоре все стихло.

Девушка поежилась. Хороша же она будет, если ничего не получится.

Стараясь об этом не думать, она извлекла что-то из сумки и произнесла заклинание.

Море перед ней опустело. Корабль исчез, словно его и не было. Полюбовавшись на дело рук своих, Гушка прикинула, сколько времени до возвращения Горыныча, развернулась и не спеша направилась к лесу.

Вернувшийся Змей застал свою спутницу сидящей на опушке леса рядом с огромным глазом и мирно беседующей с Китом.

— Это еще что, — воодушевленно гудел ее собеседник, — а вот как-то раз в молодости ко мне выплыл целый флот! Как начали палить из пушек, я аж проснулся. Думали, наверное, воинственных аборигенов выманить, да не тут-то было — откуда на мне аборигены, если я к обитаемым берегам только недавно приближаться начал? Ну, вижу — намерены якорь бросить. Раз кидают, другой — а все мимо, потому как под килем у них до дна ого-го сколько, я ж на мелководье не плаваю. Тут самые шустрые давай к хвосту моему подбираться. А хвост у меня всегда под водой, и якорем в него вцепиться, как выяснилось, проще простого. Тогда-то я этого еще не знал, жду, чего предпримут. Ну, я быстро понял, что с людьми шутки плохи — потому как несколько пудов металла, да еще и заостренные, как крючок — это вам не шутки. Как зареву, да как брошусь наутек! И корабль, вестимо, за мной — он же зацепился. Хорошо хоть, там быстро догадались от якоря избавиться, а то обзавелся бы я первыми туземцами в лице отважных мореходов. Ну и с тех пор, пока я бодрствую, стараюсь кораблей избегать. Не всегда получается, конечно — с годами шкура на хвосте огрубела, я и не чувствую ничего, бывает, проснешься — а пассажиры уже тут как тут, и делай с ними, что хочешь. Последних вот я и заметил-то только когда уже от родных ваших вод отплыл преизрядно…

— Я смотрю, моя знакомая тебя очаровала, — с удивлением заметил Горыныч. — Обычно-то от тебя слова не допросишься.

— А что такого, — смутился Кит. — Почему бы и не побеседовать с хорошим человеком, тем более, что пассажиров она моих с собой заберет, и теперь обречен я, горемычный, на долгое одиночество… Надеюсь…

— Ну, получилось колдовство — и славно, — заявил Змей. — Только нам уже в обратный путь пора. Если сейчас вылетим — завтра к вечеру едва-едва доберемся.

Гуша помахала Киту и ловко запрыгнула на спину Горынычу. Совершив прощальный круг над его могучей тушей, они устремились обратно, к острову, на котором девушку ждали ее спутники.