— Об этом речь и не идет, — заверил его приободрившийся Серый. — Главное — выяснить, где он сейчас.

— А что потом? — вкрадчиво уточнил Змей. — Надеюсь, вы не предлагаете мне впрячься в вожжи и дотащить корабль до Лукоморья?

— Возможно, будет достаточно сообщить им верный курс? — предположил Серый.

— Не уверен, — ответил Горыныч. — Если их отнесло далеко — а скорее всего, так и есть — то кораблю банально не хватит припасов, чтобы добраться до земли.

Команда спасателей примолкла. Гуша задумчиво теребила застежку сумки.

— А не сможешь ли ты, Горыныч, доставить меня на тот остров? — наконец несмело спросила она.

— Это еще зачем? — удивленно вопросил Змей. — Для массовости?

— Возможно, я придумаю способ, как вытащить оттуда корабль, — уклончиво ответила девушка. — Не уверена, правда, что получится…

Горыныч придирчиво осмотрел щуплую собеседницу и остался недоволен:

— Пуда три в тебе, однако, будет… Я ж все-таки не лошадь. Хотя, с другой стороны, тащить тебя уж точно легче, чем выслушивать упреки Яги в том, что я отказался вам помогать. Ладно, посмотрим. Я вылечу на поиски прямо сейчас, посмотрю, где там ваш корабль и насколько он от нас далеко, а ты тут пока на всякий случай лопай поменьше…

Змей расправил крылья и взвился в воздух. Сделав круг над горой, он взревел, выпустил струю пламени и скрылся из глаз в сини небес.

— Это будет несложно, — грустно сказала в никуда Гуша, с тоской вспоминая, сколь скудные припасы у них остались. — А если он задержится надолго, нам вообще будет нечего есть…

Первые два дня на острове прошли незаметно: было много дел. О том, что Горыныч согласился помочь, они сообщили Яге сразу же после отбытия Змея, но остались весьма разочарованы: зеркальце постоянно рябило, звук доносился с искажением, и им с бабкой понять друг друга удалось с большим трудом. В довершение всего, на середине разговора поверхность внезапно потухла и связь со старухой прервалась. Видимо, расстояние до Тридесятого леса было таким огромным, что даже магический артефакт преодолевал его с большим трудом. Сообщение об их успехах, однако, достигло назначения и это было самое главное. Покончив с этим, путешественники принялись обустраивать свой быт: обследовали близлежащий лес и склон горы, выбрали место для стоянки и соорудили укрытие от солнца недалеко от реки. Попутно выяснилось, что рыба из нее при известной сноровке ловится достаточно легко и неплоха на вкус. Гуша также разыскала отмель, на которой водились уже известные им морские гады, а Иван, сияя от гордости, притащил здоровенные плоды в темной твердой оболочке — один из них едва не пришиб царевича, свалившись с дерева. Внутри обнаружилась сравнительно небольших размеров сердцевина с белоснежной и вполне съедобной мякотью. Взобравшись с десятой попытки по гладкому стволу и сбив с вершины еще несколько плодов, Ваня пополнил их припасы этой экзотической снедью.

Все кулинарные эксперименты спутники проводили на Сером — тот мог в любой момент перекинуться в звериное обличье, в котором был невероятно живуч. На исходе этих двух дней оборотень смотреть уже не мог на еду, зато было со всей достоверностью установлено, что голодная смерть путешественникам, вопреки опасениям Гуши, пока не грозит.

Потом время потекло медленнее. Насущные проблемы были решены, ожидание выматывало, и друзьям приходилось изобретать себе все новые и новые занятия. В один из дней, например, Иван и Серый отправились изучать остров, и даже нарисовали, вернувшись, на песке его карту, которую, правда, к утру смыло приливом. Гуша в это время затеяла постирушку, в результате чего ее спутники имели удовольствие весь вечер лицезреть подругу, облаченную в нарядное платье с Буяна. Потом от скуки затеяли ночное бдение на берегу: затаившись на краю леса, следили с замиранием сердца, как коварные волны подбираются все ближе, и даже различили в темноте каких-то тускло светящихся бесформенных чудовищ, вяло перебиравших щупальцами и ползавших на мелководье. Когда и это надоело, царевич и оборотень принялись состязаться в ловкости — кто больше поймает рыб, и многие речные обитательницы были ни с того ни с сего выхвачены из родной стихии, а потом с миром отпущены обратно. Гуша же подолгу сидела на берегу реки, разглядывая сверток с изображением Буяна, подаренное им княжной, вертела его так и сяк, хмурила лоб и задумчиво взвешивала в руках второй дар — ножницы. Заметив это, Серый предложил попытаться снова связаться с Ягой и расспросить бабку, не знает ли она, что за волшебство скрыто в рисунке, но девушка от этого предложения отмахнулась: она помнила слова княжны о том, что им следует самим догадаться, как действует чудо-картинка.

Спутники не мешали Гуше размышлять. Всех троих подспудно угнетала мысль об обратном пути. Раньше они рассчитывали вернуться на благополучно найденном корабле, но слова Горыныча о том, что они находятся очень далеко и им может не хватить припасов, чтобы доплыть до знакомых берегов, оставили тревожный осадок. Надежда оставалась лишь на то, что полученная ими безделушка все-таки как-то сможет помочь, поэтому они наблюдали за тем, как девушка расхаживает по песку, что-то бормочет и кромсает ножницами листья растений, но не вмешивались.

— Думается ей, что ли, так лучше? — заметил царевичу Серый, подбрасывая ногой ворох искромсанной листвы.

— Мне кажется, что княжна неспроста вручила аж два подарка, — поделился своими соображениями Иван. — Может быть, без ножниц и картинка не сработает.

— Все может быть, — вздохнул Серый. — По крайней мере, Гушке не скучно. Эх, и куда ж наша ищейка трехглавая запропастилась!

Так прошла неделя.

На утро седьмого дня Серый проснулся раньше остальных и высунулся из-под навеса. Солнце золотило воду, и оборотень лениво вышел на берег, намереваясь для бодрости окунуться — вода в реке была студеной, зато она, в отличие от морской, не застывала на коже соленой коркой, а к ее прохладе он уже привык.

Глубоко нырнув, Сергей задержал дыхание. Мимо него, медленно шевеля плавниками, проплыла серебристая рыбина, и он попытался представить себе, как выглядит царство Водяного, которое в красках расписала напарница. Ничего не скажешь, у амфибии есть свои преимущества, подумал Серый, но тут же представил себе лягушку, отважно выступившую на поединок с матерым двоедушником, и, не удержавшись, фыркнул. В нос тотчас же попала вода. Отплевываясь и кашляя, оборотень вынырнул и едва не заорал от неожиданности: на него в упор смотрели золотистые глаза, а широкий ряд острых зубов приветливо оскалился. Средняя из голов оказалась как раз напротив его лица, две других молчаливо покачивались по бокам. Горыныч распластался по поверхности реки, умудрившись подобраться к их убежищу абсолютно бесшумно — его приближения не услышали не только Ваня и находившийся под водой Серый, но и Гушка.

— Напугал? — невинно осведомилось чудовище.

— Нет, это я от радости подпрыгнул, — мрачно отозвался смущенный Серый. — Ну, какие новости?

— Новости самые что ни на есть утешительные, вам понравятся, — заверил его Горыныч. — Налетал, я, конечно, немало, пока нашел ваших моряков. Зато, насколько я понял, все они живы и здоровы, более того — судя по тому, что их корабль поддерживается в порядке, они не теряют надежду вернуться домой. Это очень хорошо, я, признаться, опасался, что с этим возникнут сложности — например, они могли его на доски разобрать и дома себе отстроить, ан нет.

— Тогда надо поскорее обрадовать остальных, — решил Серый. — Сейчас всех разбужу, чтоб тебе дважды не рассказывать.

— Не спеши, — осадил его Змей. — Я сегодня все равно никуда не полечу — умаялся, знаешь ли. До завтра буду отдыхать и отсыпаться, а то глаз не сомкнул за время за время полета. Островов тут негусто, а на воду-то особо не спустишься — тут же акулы начинают донимать. Бестолковые создания. Съем одну, вторую — все равно лезут. Ну не истреблять же всю стаю, да и желудок у меня не резиновый.