Начать следует с того, что читать для нас вполне естественно. Мы постоянно обнаруживаем паттерны в окружающем мире, различаем мельчайшие детали, видим закономерности. Дети, не умеющие ещё управляться с текстом, охотно рисуют, отображая на бумаге то, на что они смотрят или беря образы из головы. Несмотря на определённую долю произвольности всякая письменность – не только та, что имеет дело с буквами или иероглифами, но и вообще с любыми знаками и указателями – апеллирует к одним и тем же способностям, а потому, по крайней мере относительно, нормальна.
Вместе с тем должно быть понятно, что именно читать, т.е. практиковать это специфическое занятие, для нас как вида не характерно. Хотя разные письма были изобретены независимо сразу в нескольких местах – что дополнительно свидетельствует в пользу их естественности или же, что также вероятно, необходимости – всё-таки нам приходится учиться распознавать тексты специально, тратя на это время и силы – конечно, на это можно возразить, что мы усваиваем и другие навыки, требующие такой же, если не большей работы, но очевидно, что рассматриваемые умения к задаче выживания имеют маленькое, если существующее отношение.
Как бы то ни было, но ясно то, что письменность бы не состоялась, если бы она шла вразрез с нашими физиологическими особенностями. Пусть, скажем, наши руки и не создавались для игры на скрипке или печатания на клавиатуре, но совершенствовались ради совсем иных целей и задач, они всё-таки в состоянии выполнять и эти задания – а также, разумеется, держать карандаш или перо. В этой связи интересующий нас тут феномен нормален, хотя и немного странен.
В отношении культуры это означает, что в её рамках будут оставаться, закрепляться и улучшаться лишь те явления и предметы, которые не противоречат нашей анатомии. Наоборот, всё, что претит ей, окажется изгнанным, отброшенным, выкинутым за ненадобностью – впрочем, последнее соображение может сохранить нечто, что потребует от нас некоторого привыкания. Опять же здесь действует принцип общего блага. Если что-то полезно для целого, оно никуда не девается вопреки всем неудобствам и даже мучениям. Помимо прочего, действует сила инерции, заводящая порой нас настолько далеко, что мы причиняем себе прямой вред.
Очевидно, что потребности организма – и их совокупностей – представителей одного вида более или менее одинаковые. Это означает, что от одного общества к другому мы будем наблюдать за очень похожими – не идентичными, потому что условия обитания разнятся – социальными практиками и отношениями, оформляющимися в согласии со случайными внешними и внутренними флуктуациями. Т.е. везде и всегда мы обнаружим сущностно одни и те же институты, воззрения, правила, различные лишь по своему облику. Казалось бы, зачем в этой связи было столько времени посвящать письменности и искусственности, и, тем не менее, это было необходимо.
Проблема нынешнего человека – т.е. живущего в лоне по преимуществу западной цивилизации, другие, разумеется, тоже есть, но сегодня весь мир копирует именно эту часть света по вполне прозрачным причинам, что, впрочем, не исключает прекращения этого тренда – состоит в том, что он или она всерьёз верят в то, что они пребывают в какой-то ненатуральной среде, а природа существует где-то если и не вдалеке, то на каком-то расстоянии от них или, по крайней мере, несколько в стороне – естественно, здесь наблюдается некоторый разброс, ведь где-то преуспели в этом больше, а в иных местах, соответственно, меньше. Это обманчивое впечатление не столь уж и удивительно, принимая во внимание современные технологии и достижения последних столетий – однако не стоит их преувеличивать – но оно чрезвычайно ложно, ведь оно упускает из виду то, что наша природа не претерпела сколько-нибудь заметных изменений с момента своего дебюта, а если и подверглась определённой трансформации – или их сумме – то это не надо оценивать, как отрыв от врождённого. И письменность прекрасно демонстрирует наше заблуждение.
Представьте себе следующую ситуацию – такие эксперименты проводились, только в них нужно было определить цвет слов, а не их значение, и было показано, что нам крайне тяжело это делать, если они не совпадают. Вам необходимо в следующем – предшествовавший вы уже прочли, поэтому опыт не удастся – абзаце посчитать количество букв «к» или любой иной, если, конечно, она там встречается, без того, чтобы вникать в суть написанного – напечатанного.
С огромной долей вероятности вы не сумеете выполнить это задание. Смысл всё равно проникнет в вашу голову, а нужное число окажется неверным – разумеется, если вы взрослый человек, впрочем, детям тексты вроде этого, наверное, противопоказаны. Конечно, можно сосредоточиться или, напротив, отвлечься, как мы нередко делаем, когда наши мечтания без нашего ведома уводят нас в сновидения наяву, но при обычных условиях мы скорее всего провалим тест.
То же самое касается цифр, знаков препинания – впрочем, с ними всё несколько проще – вообще всех символов, которые окружают нас в таком изобилии. Как только мы усваиваем их, обратной дороги нет, разве что вследствие черепно-мозговой травмы или тяжёлого нейродегенеративного расстройства. В нормальной ситуации мы продолжим читать всё, что только попадётся нам на глаза, как и слышать и слушать говорящих на нашем родном языке – за исключением случаев выпадения из реальности. Опять же можно сознательно напрягаться и заставлять себя игнорировать, но в режиме по умолчанию включена опция понимания и распознавания, и её очень сложно обойти.
Так получается вследствие того, что выученное в детстве – не случайно этой операции мы подвергается в столь юном возрасте, ведь взрослый человек должен быть специфически для каждой конкретной эпохи грамотным – закрепляется лучше всего и плохо поддаётся искоренению. В итоге мы плавно вливаемся в ряды всех остальных – как и в случае с языком – и редко из них выбываем.
Естественность умения читать сродни непринуждённости ходьбы. Конечно, никто – или очень мало, впрочем, это сомнительно, в этот период жизни у нас банально нет нейронных механизмов сохранения информации в таком виде – из нас помнит, как он или она делали свои первые робкие шаги и сколько сил и энергии потратили на приобретение данного навыка, но в последующем никто уже об этом не думает – впрочем, родители и опекуны в помощь. То же самое относится и к грамотности, потому что она столь же важна, как и передвижение на задних конечностях, по крайней мере, для пребывания в рамках современной цивилизации.
В данном случае задействуется абсолютно естественный механизм обучения и усвоения, который дан нам от природы. В городах и школах не изобрели ничего нового, но пользуются тем, что и так есть у нас с самого рождения. В этом смысле и письменность, и прямохождение, и много чего ещё более чем натуральны и никакой искусственностью не обладают.
Если нечто рукотворное имеет в своём основании противоположное – на самом деле тут нет никакой дихотомии, вообще любое манихейство сильно упрощает действительность – себе, то оно не имеет право так называться. В таком случае ничего именно артефактного не существует, но мы изобрели его – стоит отметить, что далеко не все люди так поступили, но лишь те, кто создавал цивилизацию, остальным оно было без надобности – по не совсем ясным причинам, как бы то ни было, но некоторая доля прозрачности здесь всё-таки присутствует, однако её недостаточно для того, чтобы говорить о чём-то с уверенностью, разумеется, этим обслуживались нужды соответствующего социального порядка. Но как это связано с разнообразием культур? Чтобы ответить на этот вопрос рассмотрим один пример.
Не кажется ли вам удивительным то, что цивилизации возникали несколько раз и независимо друг от друга? Если вы об этом не задумывались, то так оно и есть. Существуют своеобразные счастливые широты – от двадцатой до сороковой на Юге и Севере, но на последнем чаще, просто там больше земельные массивы, а не по иным причинам – где появлялись города и все сопутствующие им атрибуты. Какие-то из них держались дольше, иные меньше, некоторые достигали своего расцвета, добиваясь значительных успехов, а кому-то этого не удавалось. В любом случае совпадения – там были и другие важные моменты, а именно относительно плотное население и наличие злаковых, воды и открытых местностей – слишком подозрительны и не соответствуют статусу случайного.
