И сейчас — то же самое.

После того, что она сказала Скотту на пепелище, после её монотонного «ненавижу», после просьбы, свирепой в своей мольбе, об убийстве мальчишки, её спокойствие внушало подозрение.

— Я в порядке, — говорит Бейли, словно зная, о чём он думает. — И буду хорошо себя вести. Обещаю.

— Ты ведь понимаешь, что они не скажут тебе ничего, что сможет тебя утешить? — спрашивает Питер.

— А я ничего и не жду. Но Стайлз тебе дверь выломает, если ты их не впустишь.

Питер закатывает глаза. И то верно: Стилински продолжит орать, пока не добьётся своего. Интересно только, он сам-то верит своим угрозам?

Так что Хейл всё-таки открывает дверь двум незваным гостям, но рукой отодвигает Бейли себе за спину. Ему плевать, что происходит с МакКоллом, и если того случайно собьёт автомобиль — не расстроится. Но он не может позволить Бейли даже попытаться его убить.

Почему? Питер не знает. Может, часть него понимает, что Бейли не убийца; а может, мужчина предвидит, какой груз вины это возложит на её плечи.

Смерть Скотта сделает её счастливой? Избавит от теней родителей, вновь и вновь всплывающих в её памяти?

Если бы ответ был стопроцентным «да», Питер уверен, ничто не помешало бы ему свернуть Скотту шею прямо сейчас. Ему убивать не впервой; одна новая смерть роли не сыграет. Но червь сомнения заставляет его и девчонку удерживать, и самому ничего не предпринимать.

В конце концов, как бы она ни относилась к Скотту, сколько бы раз он её ни разочаровывал, Стайлза она по-прежнему считала другом. Он напоминал ей Алисию, и ещё их роднило то, что она, потеряв своего друга, хотела отнять друга у него.

Возможно, убийство Скотта — желание, продиктованное эмоциями. Вот когда те улягутся, тогда Питер и посмотрит. Убить МакКолла они всегда успеют.

Стайлз, отчаянно пытающийся зайти внутрь, вдруг замолкает, когда видит Бейли, и на лице у него появляется выражение беспомощности. На самом деле ему нечего ей сказать.

Скотт тоже молчит. В отличие от Стилински, на девушку он не смотрит.

Зато на них смотрит Бейли. И тишину она прерывает первой:

— Привет, ребята, — здоровается Финсток, и то, как она это говорит, заставляет парней встрепенуться.

Девушка не улыбается им и держится довольно замкнуто, точно не доверяя, но при этом в словах её нет обвинения.

— Заходите, раз пришли, — приглашает она и вопросительно глядит на Питера.

Он смотрит на её напряжённый стан, в котором нет угрозы, нет злости, нет ярости. И то, что она, говоря со Стайлзом и Скоттом, не напрямую обращается к нему, несколько выбивает из колеи.

Ей словно всё равно, уйдут они или останутся; и это девушка, сказавшая ему, что сейчас МакКолл волнует её больше всего? Почему же она смотрит на него так, словно, если он их выгонит, она ни слова не скажет и подчинится? Странное дело: подчиняется она, а в чужой власти оказывается Питер.

Мужчина пропускает гостей в квартиру. И когда они проходят на кухню и Стайлз, не зная, куда деться, плюхается за стол, Питер замечает, что Бейли покраснела.

Да, хорошо бы посмотреть на лицо мальчишки, когда он узнает, чем они занимались на этом самом столе вчера вечером.

— Бейли… — наконец, Скотт находит в себе силы заговорить, но девушка почти сразу его перебивает.

Питеру кажется, он единственный замечает резкость в её голосе, нежелание даже дать МакКоллу объясниться. Но вот парням от дальнейшего становится легче. Потому что она говорит:

— Не надо. Мне нужно время прийти в себя, и сейчас я не готова это обсуждать. К тому же у нас есть проблема посерьёзнее — Джеймс.

— Лично меня больше волнует, как эти двое узнали, где я живу, — тянет Питер. — Не хочу представлять, что они ночами крались за мной следом, но эта картина так и лезет ко мне в голову.

— Дерек сказал, — отвечает ему Стайлз.

— Надо же, не знал, что он такой болтун, — Хейл делает вид, что удивлён, и поворачивается к Скотту: — Смешно, не правда ли: никогда не знаешь, когда другой человек решит рассказать то, что не следует.

Бейли награждает мужчину тяжёлым взглядом:

— Так вот. Я считаю, что нужно сосредоточить внимание на Джеймсе.

— И давно тебе пришла великая идея одолеть Хеймса? — с усмешкой спрашивает Питер. Взгляды их скрещиваются, и он видит, что взгляд Бейли предлагает ему заткнуться; но это не так-то легко, потому что подозрение на её счёт с каждой секундой всё сильнее. Ещё вчера она говорила о Джеймсе так, словно он почти ничего не значил. И что же она делает?

— Теперь, когда его ничего не сдерживает, когда он потерял все козыри, я уверена, что он что-нибудь да выкинет. И думаю, — Бейли пропускает вопрос Питера мимо ушей и продолжает, глядя на Скотта: — что он попытается убить тебя.

— Мы уже это обсуждали, — признаётся Стилински. Из-за того, как Бейли держит себя, как стоит подле неё Питер, он ощущает себя лишним и бесполезным. Старший Хейл ему не нравится, но, похоже, по какой-то причине он единственный из всех них, кому удалось защитить Бейли и заслужить её доверие. Стайлз не знает, хорошо это или плохо, и просто старается о том не думать. Есть вещь важнее: например, то, что из-за их со Скоттом оплошности погибли и пострадали люди, а на свободе ходит сумасшедший оборотень. — Дерек и Скотт прочёсывали вчера местность. Мы его найдём и устроим облаву.

— Вы его не найдёте, — отрезает Финсток. — Джеймс хоть и не дружит с головой, но скрываться умеет, не думайте, что вы первые, кто охотится на него. Но пока вы выслеживаете его, Джеймс следит за вами, и вы даже представить не можете, насколько он близко, — она выдыхает и произносит: — Но устроить ловушку — хорошая идея.

— Ты только что сказала, что мы не сумеем его найти, тогда как… — начинает Стайлз.

— Ты хочешь связаться с ним? — спрашивает Скотт, перебив друга.

— У нас с Джеймсом триста и один способ связаться друг с другом. Я могу попросить его встретиться со мной… и поговорить. Тогда он точно не откажется.

— Исключено, — не соглашается Стайлз. — Он же психопат! Он может…

— Не может. В том-то и дело, что он не может, — возражает Финсток. — Кроме меня у него больше никого нет. Он придёт. И вы сможете поймать его.

— Я знаю, что это будет непросто для тебя, — вдруг говорит Скотт, и у Питера чешутся руки, так ему хочется врезать МакКоллу. — Но я обещаю, Бейли, что на этот раз мы его остановим и запрём в «Доме Эха».

— Отлично, — с лёгкой руки соглашается Финсток, словно они тут воскресный обед обсуждают.

И тут до Питера, наконец, доходит, что за представление устроила девушка. Бейли не могла согласиться на то, чтобы Джеймса просто заперли. О нет, только Скотт МакКолл мог простить злейшего врага, наказав его, как ребёнка, — закрыв в комнате без игрушек.

Но лишь сейчас мужчина осознаёт, насколько мстительна эта девчонка. Он не уверен в том, как она всё это провернула, и что стоит на кону, но догадывается, что Бейли посылает Скотта на верную смерть, — вот так просто, ни единой чертой лица не выдав истинных намерений.

И Финсток прекрасно понимала, что Скотт, чувствовавший вину перед ней, не упустит возможности показать, что готов исправлять ошибки. Эта возможность — что красная тряпка для быка.

— Скоро я сообщу вам место встречи.

МакКолл кивает. Бейли смотрит на него с задумчивостью, не сомневаясь в своём решении, а прикидывая, насколько глупым окажется этот парень. И делает ставку: до неприличия.

Потому что все присутствующие знали, что сначала Скотт попытается поговорить с Джеймсом.

***

Питер окончательно уверяется, что прав, когда Бейли начинает напевать себе под нос, — не похоже на поведение скорбящего человека, не имеющего задней мысли, не так ли?

И всё же что-то тут не сходится. Чего на самом деле хочет девушка? Позволить Джеймсу убить Скотта? Но разве она не хотела отнять его жизнь лично? И к тому же, к чему показная встреча? Наверняка помимо него явятся и Дерек со Стайлзом; возможно, не устоят в стороне и Лидия с Кирой. Не проще было бы застать мальчишку одного дома и прикончить без свидетелей, которые могут помешать?