Почему он здесь оказался?

Рядом скрипнул стул.

Солурд с досадой подумал, что его пророчество сбылось: нюх отбило напрочь. Над кроватью склонился Драко, белый, как призрак, в белом же свитере ставший и вовсе тусклым подобием себя. Встрепанные волосы, темные круги под глазами, след от ткани на щеке. Солурду стало его жалко.

— Ты как? — тихо спросил Драко, с опаской косясь на ширму. Сол еле сдержал улыбку — похоже, и до него медиведьма добралась, страшная женщина.

— Жить буду, — дипломатично отозвался Огилви. — Что произошло?

Последнее, что Солурд помнил: они с Гарри играли на улице, изваляли друг друга в снегу и собирались вернуться в замок. Сол еще потерял нимб в сугробе и очень из-за этого расстроился, а Гарри зачем-то нацепил на макушку рога. Или рога тоже потерялись? Гарри забрал Снейп… Зачем? Они же ничего не натворили. А потом… Потом… Солурд проснулся здесь.

Драко нахмурился, потянулся вперед, положил ледяную ладонь на Солурдов лоб и мягко сказал:

— Ничего особенного, — улыбка его стала хищной, превратив симпатичное лицо в перекошенную маску. Сол замер от мимолетного испуга, смешанного с восторгом, — всего лишь кое-кто рыжий посмел покуситься на моё.

Огилви отупело уставился на него, соображая. Драко что, приревновал Гарри к Солу, что-то с ним сделал и теперь пришел добавить? Приревновал? Зачем? Они просто друзья.

Бред же.

— Я не понимаю, — получилось почти жалобно. Солурд скривился, чувствуя, как пульсируют виски, и закрыл глаза. Драко погладил его скулу.

— Северус опытный менталист, он все восстановит, — пообещал слизеринец ласково, но Сол уловил неуверенные нотки в его голосе. Неприятно кольнуло в груди от небрежного «Северус», словно нет ничего естественнее, чем называть декана своего факультета по имени. Он решил пока не заострять внимание на этом.

— Обливиэйт? — вздохнул Огилви, прильнув к узкой ладони. — Ты знаешь, кто?

— Конечно, — легко согласился Драко, отнимая руку и легко щелкнув по выдающемуся носу. Солурд фыркнул. — Это…

— Мистер Малфой! — ввинтился в их уютный уголок требовательный глас медиведьмы, а следом и она сама выступила из-за шторы. — Я разве не вас просила сообщить, как только мистер Огилви проснется?

— Я сообщил, мадам Помфри, — холодно заявил Драко, вскидывая подбородок, мгновенно превращаясь из ласкового парня в гордого наследника фамилии. — Чары должны были вас оповестить.

Медиведьма — мадам Помфри, Сол, запомни наконец! — вытянулась, чепчик на её голове задрожал от возмущения, а полное негодования лицо побагровело, но придраться было формально не к чему: нити чар на месте, деликатно потревожены, но работоспособны, и к тому, что ей не поступил сигнал, Малфой не причастен. Она выдохнула и решила заняться своими прямыми обязанностями, а с чарами разобраться потом.

— Как вы себя чувствуете, мистер Огилви? — сухо спросила медиведьма, выплетая над пациентом вязь Диагностических заклятий. — Что-нибудь болит?

— Немного голова, мадам, — кротко отозвался Сол, косясь на делано неприступного Драко. — И есть хочется. Надеюсь, я не провалялся снова три дня?

— Нет, вас принесли вчера вечером, — уже более миролюбиво отозвалась мадам Помфри, очевидно довольная диагностикой. — Головная боль — это нормально, не пытайтесь вспомнить, и все будет хорошо. Профессор Снейп обещал посмотреть, что можно сделать. Обед через четверть часа, потерпите.

Допускать Снейпа в свою голову не хотелось, но перспектива остаться без куска памяти радовала еще меньше. Солурд закрыл глаза, сгребая в кулак простынь, и тоскливо подумал, что он в Хаффлпафф вместо Гриффиндора не за тем шел, чтобы влипать в истории. Спасибо, как-нибудь без него.

Но без него почему-то не обходилось. Вспомнить хоть второй курс, когда только чуткий нюх помог вовремя слинять от Ужаса Хогвартса, противно пахнущего болотом и гнилью. Или четвертый, когда взлетающий дракон чуть не зацепил его и еще четверть трибуны хвостом. Про пятый и Жабу вспоминать не хотелось.

— Идите, мистер Малфой, вам тоже нужно отдыхать, — зудела над ухом медиведьма. Драко отнекивался, но как-то неуверенно: ссориться с человеком, который тебя же в случае чего будет лечить — это совершенно не по-слизерински. — Идите, никуда ваш Огилви не сбежит!

Драко прикусил язык. Солурд хмыкнул, чувствуя приятное тепло от этого «ваш», и устало заявил:

— Точно не сбегу, Малфой, — фамилия царапнула язык, — обещаю. Хочешь, крест на пузе нарисую?

— Обойдемся без крайностей, Огилви, — хмыкнул слизеринец, — доброго дня.

И с достоинством выплыл из Больничного крыла. Лицо мадам Помфри приняло озабоченное выражение.

— Не мне вам советовать, мистер Огилви, но будьте осторожны. Малфои… редко делают что-то просто так, а вы с мистером Поттером… — она замялась и скоро улыбнулась, не став заканчивать очевидную мысль.

Солурд нахмурился, стискивая зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь крайне неприятное о длинных носах — кто бы говорил — и чужих делах. Ограничился лишь кратким:

— Буду.

И замолчал, отвернувшись от медиведьмы. Настроение испортилось, потому что… все это Солурд понимал, он же не идиот, что бы остальные факультеты ни думали о хаффлпаффцах. Просто… ну, каждый в глубине души — ребенок, верящий в чудеса. В душе влюбленного Огилви этот ребенок сильнее пятикратно.

— Отдыхайте, — мягко произнесла мадам, кажется, ничуть не обидевшись.

Обед — легкий суп и тушеные овощи — появился вовремя, и Солурд с удовольствием подкрепил подорванные последними событиями силы, и опостылевший тыквенный сок показался ему необычайно вкусным.

Еще через полчаса, когда Солурд начал подремывать от сытости и безделья, в Больничное крыло нагрянул мрачный профессор Снейп, как никогда похожий на Ужас Подземелий, и, после недолгого сеанса Легиллименции, «обрадовал» Сола потрясающей новостью: колдовал недоучка, счастье, что все к Мордреду не стер, и восстановлению память не подлежит.

Не больно-то и хотелось.

На вполне закономерный вопрос, мол, а кто это был-то, профессор и вовсе рявкнул, мол, лежать-лечиться, и вымелся из Больничного крыла, передергивая плечами, словно демон, нечаянно забредший в церковь.

А ближе к вечеру пришел Гарри, пасмурный, как грозовая туча, сел на стул для посетителей, к которому Драко так и не вернулся (Солурд верно и преданно ждал), и заговорил.

Комментарий к Кусь девятнадцатый

Итак, в двадцать глав я, кажется, не уложилась… Фантастика, а не работа: чем дальше в текст, тем злей клавиатура. х)

Внимание!

В честь завтрашней юбилейной главы хочу сделать пост “несколько фактов о Соле”, так что до 15.00 по мск 23.09 можете задавать свои вопросы в отзывы или в ЛС. Постом в группе постараюсь ответить на все, что не спойлер. Обращение к тем, кому это интересно, конечно. Если будут желающие, потом так же пройдусь по остальным персонажам. ;)

https://vk.com/wall-46934002_160

========== Кусь двадцатый ==========

Круглые стекла очков отражали свечной свет, и светотени ложились на лицо резкими изломами, превращая правильные черты в гротескную восковую маску. Солурд предпочел бы и вовсе не наблюдать Гарри в таком состоянии духа, но мог только поддержать: не каждый день у Национального Героя лучший друг с ума сходит на почве гиперопеки.

— Знаешь, на четвертом курсе, когда мы помирились после целого года вражды, он мне пообещал, — хрипло рассказывал Гарри, раскачиваясь из стороны в сторону и обхватив себя за плечи руками. — Пообещал, что всегда будет на моей стороне, даже если весь мир будет против нас. И не обманул. Как мне казалось.

Солурд сидел на больничной койке, чинно сложив руки перед собой, и слушал молча, предположив, что Гарри сейчас нужно выговориться, чтобы отпустить ситуацию. Он и сам с радостью бы излил душу старому доброму виски, а после заполнил пустоту его обжигающей крепостью. Увы, мадам ходила вокруг охотящейся кошкой и не оставляла ни единого шанса избежать теплых объятий постельного режима.