— Да, Драко, — заторможенно пробормотал Солурд, оглушенный, — я всегда тебя слышу.

— Слава Мерлину, Огилви! — со злой радостью воскликнул Драко, отстраняясь. Сол невольно потянулся за ним, хватая за запястье и легко целуя тонкие пальцы. Драко вспыхнул, выдергивая руку, но не принялся сразу оттирать ее дюжиной платков и чар, напротив — прижал к себе. И с достоинством удалился, четко впечатывая подошвы ботинок в пол и не оглядываясь.

Из Солурда с его уходом словно весь воздух выжали — внутри стало пусто-пусто и одновременно тянуще, он сполз по стене на пол, запуская дрожащие пальцы в медные волосы и тихо хихикая. Что только что произошло? Как это вообще возможно? Почему Драко? Зачем Драко? Как же все эти девочки до… него? Мысли бродили по кругу, панические и бестолковые, и чем больше витков они совершали, тем отчетливее Сол понимал: надо остановиться. Надо перестать об этом думать, переждать, выдохнуть, отпустить.

Не получалось.

Остаток дня он проходил как в тумане, с кем-то разговаривал, что-то ел, кажется, даже смеялся… После завтрака Хогвартс опустел — ученики уехали в каретах к Хогвартс-экспрессу, и оставшиеся должны были занимать себя самостоятельно. Солурд предпочел лечь сразу после обеда и на удивление быстро уснул.

Рождественское утро выдалось солнечным и морозным: на окнах за ночь нарос причудливый покров инея, похожий на ледяные лозы и цветы, а в спальне приятно пахло свежестью. У Огилви с пересыпу голова ощущалась чугунной, и никакие подарки и праздники не могли исцелить настигший его внутренний раздрай. Оставалось уповать на собственную сомнительную разумность и… чужой совет.

Кажется, Гарри тоже остался на каникулы в Хогвартсе. Солурд даже приободрился, воображая, какое количество неудобных вопросов можно будет задать этому «гриффиндурку»!

«Мерлин», — от собственных мыслей стало смешно, — «с кем поведешься, да?»

Комментарий к Кусь шестнадцатый

Огромное спасибо всем, кто тыкает в ПБ, мое сердешко с вами ♥

Итак, я придумал концовку, до нее осталось ± пять кусей. Потом будут бонусы от лица других действующих лиц.

И да поможет нам Мерлин.

К следующей части: https://vk.com/wall-46934002_150

========== Кусь семнадцатый ==========

В Большом зале царили смех, искусственный снег и конфетти. Чувствительный нос пощипывали запахи цитрусов и хвои, и Солурд тянул из себя улыбку, как акулу на леске — и тяжеловато, и бросить не получается. Сьюзи рядом щебетала о чем-то с кудрявой равенкловкой, восторженно закатывая глаза и периодически косясь на Сола из-под пушистой рыжей челки. Традиционный стол, сегодня и все каникулы общий для учеников и учителей, ломился от праздничных угощений.

Директор Дамблдор (по слухам, вернувшийся в Хогвартс еще вчера) щеголял в очередной аляповатой мантии, угрожал (предлагал) ученикам волшебными шутихами «с сюрпризом» и подчеркнуто игнорировал любые упаднические настроения. Так, профессор Снейп, привычно черный и суровый, вынужден был мириться с зелено-красным колпаком, а сонная и потому покладистая декан Спраут — с накладными эльфийскими ушами. Профессор Флитвик, вначале чем-то страшно обеспокоенный, теперь тонко хохотал над неумелыми шутками бледного семикурсника с Равенкло, на вкус Сола — совершенно несмешными и глупыми.

Солурд старался смотреть куда угодно, только не на сидящего напротив Драко, невозмутимого и изящного в этом бедламе. Тот сел как можно дальше от директора, и потому имел неплохие шансы остаться без «украшений». Солурду так не повезло — над его головой уже парил зачарованный нимб, вызывающий у девчонок приступы зависти, а у парней — смеха. Сидящий по левую руку Гарри щеголял оленьими рогами, поразительно похожими на настоящие, и, казалось, нисколько о том не переживал. Гарри успевал жевать поразительно вкусный пирог с патокой, перемигиваться с доброй половиной стола и с ласковой улыбкой говорить Солу, какой он хороший… друг.

О да. Солурд даже не сомневался в своей исключительности.

После завтрака ученики решили растрясти жирок и поиграть в снежки на свежем воздухе. Солурд счел это хорошим способом отвлечься от мыслей, надеясь, что постоянная опасность получить в лицо колючим шариком заставит его думать о чем-то кроме внутреннего хаоса.

А внутри действительно царил хаос, без шуток.

Получилось наполовину. Сола занесло в пару к Гарри, который с воинственным гиканьем грозился заколоть рогами всех, кто будет жульничать магией, и сам же поднимал снег Левиосой, белой тучей гоняя его над визжащими от восторга и возмущения младшекурсниками. Один из гриффиндорцев, русоволосый и щуплый, последовал неблагому примеру и даже почти попал. Снежок сбил нимб, удержать который слабенькие чары не смогли, и Солу на макушку шмякнулась часть мокрого снега.

В высшей степени возмутительно.

Он ответил взаимностью, со злодейским хохотом закидывая гриффиндорца и его напарника-хаффлпаффца комьями снега. Пока он отвлекся, Гарри имел наглость опрокинуть всю снежную тучу на его модную голову.

Отплевавшись, Солурд — на правах фиктивного парня и пострадавшей стороны — повалил Гарри в сугроб, принявшись забираться мокрыми пальцами под теплую мантию и щекотать. Гриффиндорец вопил, что так нечестно, громко смеялся и пытался уползти, превращая сугроб в поле страшной битвы. Рога, оказавшиеся элементом тонкого ободка, он потерял в снегу, мантия перекрутилась и намокла, как и красно-зелёный нелепый свитер. Гарри раскраснелся, начиная уже икать от смеха и щелкать зубами от кусающего за бока холода.

Солурд непререкаемо заявил, что герой устал и подлежит немедленной транспортировке в тепло. Гарри вяло возразил.

— Хочешь все каникулы сидеть в подземельях и лечиться от глупости? — тихо, с деланым равнодушием уточнил Огилви. Гарри не хотел, но признавал, что такой исход вполне возможен.

Перебежками добираясь ко входу в замок, Солурд решил восполнить недостающие пробелы во всей этой истории. Ну и просто было любопытно, что вообще произошло за время его самокопания. Ведь Гарри прекрасно все выяснил и без него.

— Понимаешь, — начал Гарри, шмыгая носом, — я ещё на первом курсе столкнулся с одним зеркалом… артефактным. Оно цепляется к магу и кормит его иллюзиями, забирая магию. Тогда его быстро убрали из Хогвартса, я и забыл… А тут вернули. И оно меня почуяло, что ли. Сев… Профессор Снейп быстро меня ловил, но не понимал, как и от чего лечить. Пока у самого зеркала не поймал и не перетащил его куда-то. Вот и все.

Солурд подумал, что звучит это все не слишком правдоподобно, но настаивать на подробностях не стал. Он и сам чувствовал, как это зеркало завораживает, пожалуй, и на свидания бы к нему бегал, если бы то так магию не выжирало. И если бы в этом был смысл.

— И что ты видел? — ляпнул Солурд, не подумав, и тут же замахал руками. — Прости, не говори, если не…

— Семью, — просто ответил Гарри, тепло и рассеянно улыбаясь, — не кого-то конкретного, само ощущение, знаешь…

— Знаю, — Солурд почувствовал себя неловко. Кому, как не ему, знать о том, как тепло и надежно чувствуешь себя от похвалы отца, как вкусно пахнут испеченные мамой булочки, как интересно слушать байки деда и хохотать, когда бабушка ворчит «опять ты все перепутал, старый», как щурится вредный котяра, подставляя беззащитный живот под почесывания. За такое не то что магию — себя отдать не жалко. — Он… семья?

Гарри не потребовалось уточнений. Он споткнулся о невысокий порожек, благодарно улыбнувшись на своевременную поддержку, и легко ответил:

— Ага.

И Огилви сразу его простил. Что бы ни происходило между Снейпом и Гарри, общественность этого не поймет и не примет. Солурд вспомнил прошлый курс, когда сам, отколовшись от стайки Отряда Дамблдора в Хогсмиде, сказал Гарри, что тот всегда может на него рассчитывать, какая бы беда ни случилась. Отказываться от своих слов он не собирался, даже если предполагаемая помощь и оказалась такой… нетривиальной.

В холле их перехватил профессор Снейп. Подлетел, похожий на ощипанного ворона в рождественском колпаке, ожег Солурда снисходительно-ревнивым взглядом и утащил дрожащего Гарри в подземелья, отчитывая на ходу за безответственность, безалаберность и бесстрашие перед болезнями. Что ответил на этот пассаж Гарри, Солу не довелось услышать — он уже шагал дальше, намереваясь вернуться в спальню и переодеться, а потом растянуться перед камином с книгой и, может быть, подремать до обеда. Мокрые штаны неприятно липли к ногам, разгоняя по телу мурашки, и мысли о горячем камине становились все назойливее. Солурд ускорил шаг, почти бегом спускаясь по лестнице, и уже видел бочки перед входом в гостиную, когда кто-то больно схватил его за волосы — остро запахло цветочным мылом и мятной зубной пастой — и потянул на себя, шипя в ухо: