Парень чуть ли не бегом направился в сторону дежурной части. Прошло всего три дня, как он попал сюда, но за эти дни он прекрасно выучил расположение всех комнат. Когда он уже стоял возле нужной двери, из тьмы послышался голос:

— Зря стараешься. Не слушают.

Вздрогнув, парень мигом обернулся и заметил одного из пациентов, сейчас внимательно разглядывающего Рейчера, что непрерывно смотрел на него и будто бы подмечающего любые детали его внешности, даже самые незначительные.

— П-почему? — ничего умнее на ум не приходило.

— Они сказали мне, что это наши проблемы.

Рейчер стиснул зубы от гнева. Их проблемы?! А если один из пациентов умрёт, это тоже будут их проблемы?! Какими бесчувственными, оказывается, могут быть те, кто лечат их от психических расстройств. Те, кто лучше всего понимают внутренний мир человека. Теперь они попросту пользуются своим положением ради того, чтобы отдохнуть от собственных хлопот, перекинув их на пациентов, терпеливо ожидающих момента, когда смогут выбраться из этого места.

Не слушая ничего более, парень злобно распахнул дверь, громко хлопнув ею о стену. В помещении сидели два дежурных врача и весело и беззаботно разговаривали друг с другом о чём-то до того, как их бесцеремонно прервали, неожиданно вбежав в кабинет. Настроение быстро сменилось с радостного до ужасного, и теперь ничего не могло изменить его, пока незваный гость по-прежнему стоял чуть ли не посреди помещения.

— Мы же сказали… — ненавистно прошипел один дежурный, мгновенно оборачиваясь на Рейчера и смеряя его терзающим взглядом стервятника, но мальчишка поспешно перебил, будто боясь, что за время его отсутствия случится нечто непоправимое:

— Неужели вам всё равно? Ладно, пусть и всё равно, но если они… убьют друг друга?!

— Они делают это для привлечения внимания, — спокойно пояснил врач. — Я лучше знаю.

— Знаете лучше, конечно же! — раздражённо закатил глаза Рейчер. — Да, я знаю ваши отговорки, что мы больные психи, что мы в жизни ничего не понимаем, а вы у нас избранные. Но! Мы тоже люди, и мы понимаем своими животными инстинктами, что хорошо, а что нет. И поверьте, мы, как свидетели той драки, чётко говорим — то, что происходит в той палате, — это очень-очень плохо.

Двое врачей с тяжёлыми вздохами поднялись со своих мест, понимая, что так просто от назойливых «психов» им действительно не отделаться. Рейчер, заметно приободрившись, поспешил показать дорогу, но тут же злобно зашипел, проклиная то, как медленно шли мужчины, специально растягивая каждый свой шаг.

И вот они вошли в палату. В тот же миг Рейчер услышал дикий визг, реквием разносящийся по стенам… Он оглушал, пробирал само сердце до дрожи и едва ли не доводил до смерти своей пронзительностью. Парень сначала не сразу понял, кто именно издаёт этот вой, но когда воздух начал иссякать, он осознал, что стоит с широко открытым ртом. Рейчер упал на колени, ощущая, как слабость окутывала его тело. Дыхание стало необычайно быстрым, а пульс, казалось, пробивал кожу насквозь, невидимыми шипами впиваясь в неё, принося неприятные колющие ощущения. Уже похолодевшие слёзы застыли в расширившихся глазах, так и не скатываясь вниз по щекам.

Разве это всё сравнится с тем, что творилось в помещении?

Они опоздали!

Труп… с пробитым черепом! Как, чёрт возьми, как это могло произойти?! Когда тут рядом дежурили два врача. Как? Как? Почему они опоздали? Они могли спасти невинную жизнь, если бы дежурные просто шли побыстрее, если бы сам Рейчер проснулся немного пораньше и пошёл к ним! Но почему произошло именно это?

Почему это вновь происходит именно с ним?

— Вадим!!!

Точно такой же алый цветок, распускающийся на коже убитого. Жертва несчастного случая. Нет, нет! Почему… почему? Всё ведь было так хорошо… Только-только он начал привыкать к здешней обстановке, принимать свою судьбу и всех остальных такими, какие они есть… И всё разрушилось в один миг. Как будто ничего и не было. Жизнь попросту взяла и опустошила всю душу, а после, как ни в чём не бывало, улетела куда-то вдаль в поисках новой жертвы своих злодеяний.

Одно Рейчер знал точно — он уже не может здесь находиться. Эта психбольница сведёт здравомыслящего с ума не из-за пациентов, а зверского отношения… Но как выбраться из клетки собственных страхов? Как не позволить им полностью овладеть им, забирая последние отголоски прежнего разума, сейчас отчаянно пытающегося покинуть его, когда он так нужен?

«Помогите…»

— События прошлой ночи плохо сказались на тебе.

Рейчер покорно сидел на стуле перед психологом. Время превратилось в одну сплошную паутину, не дающую выйти на свободу. Парень всё время возвращал себя в момент, когда увидел труп и образ Вадима перед глазами, не замечая ничего вокруг. Душ, завтрак, осмотр… Физически он был на этих событиях, морально же застрял в бесконечной петле времени.

— Почему они ничего не сделали? — тихо и обессиленно прошептал Рейчер, уже не давая воли слезам. Они давно уже высохли, оставив после себя одну лишь сухость и вечную головную боль. — Они могли помочь…

— Это был несчастный случай, не больше, — голос мужчины был холоден, как лёд. Словно бы он и не видел смысла в том, чтобы хоть как-то принять истинное значение слов пациента.

«Это была халатность»

— Ни на ком это событие не отразилось сильнее, чем на тебе, — продолжил психолог, скрестив пальцы в замок, о чём-то задумавшись. — Ты говорил во сне и всего лишь одно имя…

— Вадим. Мой лучший друг. Его смерть произошла недавно… Возможно, это одна из причин, почему я здесь… почему я оказался в банде Эрнагесена.

— За что ты хочешь отомстить ей? Когда ты только попал сюда, ты говорил о том, что убьёшь их. Они сделали тебе плохо?

— Они всё сделали правильно. Думаю, на их месте я поступил бы так же.

— И всё же?

— Не думаю, что если бы Вас арестовали несправедливо, а потом поместили бы в психушку при том, что Вы являетесь здравомыслящим человеком, Вы бы не орали так же, как и я. Особенно, когда тебя сдал единственный родственный человек.

Пёс… Эклипс… Будущее, что ждёт Эрнагесен. Когда оно произойдёт? Завтра, через год, через десятки лет? И что тогда станет с Кошкой, Змеем и Голубкой? Отчаяние? Они наконец пройдут тот путь, что прошёл Рейчер. Но желал ли сам парень им такие страдания? Никогда. Он станет узником не психбольницы, а собственных лживых представлений, что он навязывал себе в приюте, у Лавровых и Бестужевых. Пусть же Эклипс Даркнесс будет напоминать Эрнагесену о темнице своих же страхов, в которые поместил себя Рейчер.

О темнице, из которой нет выхода.

— Позволь мне помочь, — вздохнул психолог и устало протянул парню таблетки успокоительного.

Рейчер с отвращением взглянул на лекарства:

— Нет! Я не должен предавать себя пустоте! Все те проблемы, которые навалились на меня, — моя вина, я должен их разгребать сам, но не забывать их!

— Ты пока ещё слаб для этого. Но если ты так хочешь…

Мужчина потянулся к нижнему ящику стола, доставая оттуда некий предмет. Не медля, психолог положил его на стол, и Рейчер с удивлением округлил глаза и, словно не веря, осматривал вещь со всех сторон, тут же переведя взгляд на психолога.

Его амулет!

— Я надеюсь, что твои клятвы весомее хотя бы, чем воздух, — грустно улыбнулся мужчина. — Но с ним тебе будет намного спокойнее. Надеюсь, он избавит тебя от кошмаров.

— Спасибо! — искренне произнёс Рейчер, надевая на себя чёрный камень собаки.

Часть тревоги тут же испарилась в бездну. На душе сразу заметно полегчало, и парень нашёл наконец выход из временной петли.

— Но не забудь, что тебе придётся его хорошо прятать!

После скудного обеда, ничем не отличающегося от вчерашнего, самых спокойных пациентов всегда выводили на прогулку во двор психбольницы. Рейчер даже немного опешил, когда узнал, что он входил в этот список, особенно если учесть, что спокойствием он и не славился. Дело со смертью одного из пациентов быстро замяли, списав на несчастный случай, и теперь предоставлялась прекрасная возможность обдумать каждую мелочь, произошедшую за эти дни, на свежем воздухе в тени дерева. Слишком многое случилось, и не сказать, что всё было хорошо. Напротив, порой это ранило в самую душу. Но он держался. Держался ради тех, кого считал близкими людьми, пусть даже они и не рядом с ним.