Безымянный забыл о всякой безопасности и перевёл взгляд на это чудо. И чем дольше он всматривался в павлина, тем больше мелких деталей он подмечал. Так выяснилось, что кружева на хвосте напоминают форму черепа, а хохолок — это третий глаз, где виднелся чёрный узкий зрачок хищной кошки. Само тело павлина взяло основу человеческой кости. И стало более жутко. Получается, что настоящая красота была сложена из уродливых очертаний, из которых просто нельзя было так искусно проявить это волшебство! Все эти детали символизировали смерть. «Вот тебе и обычный конкурс рисунков с животными», — присвистнул парень.

— …это всё, что ты должен знать, — закончила свою пламенную речь старуха, которая претенциозно смотрела куда-то сквозь стену, так ни разу не взглянув на подопечного. — Вопросы?

— Нет! — автоматически выдохнул безымянный, едва не вздрогнув — он напрочь забыл о том, что должен был слушать эту женщину.

— Тогда можешь возвращаться к себе в спальню. И учти — я не терплю, когда уроки прогуливают!

И только сейчас до безымянного дошло, что он прослушал всю важную информацию. Уроки, кружки, расписание времени, с кем можно говорить, а с кем нет — всё это было упущено в бездну памяти. Руки сами начали дрожать, а земля испаряться под ногами. Он не знал, что делать! Вообще!

Послышался чей-то смех. Парень круто развернулся, пытаясь вычислить, кто за ним подглядывает. Из-за угла высунулась голова с золотистой гривой.

— Не, ну ты бы видел своё лицо! — заливаясь в хохоте, пропыхтел Вадим. — А я видел! Ты прямо вот-вот инфаркт схватишь!

— Ты должен быть на обеде! — закричал безымянный, обиженный на весь белый свет за то, что так опозорился перед единственным человеком, с которым пытался найти общий язык.

— Я терпеть не могу ту дрянь, что дают на обед! — улыбнулся блондин, пытаясь наконец остановить свой смех, что с трудом получалось. — Поэтому дал разрешение одному толстяку из младшей группы тайком брать мои порции. Мне достаточно и хлеба с водой. Вот весь мой обед. Но из учителей об этом никто не знает. Всем хорошо. А я и не отходил от тебя никуда. Я рядом стоял. Но боюсь, что эта стерва меня вычислила!

Вадя подошёл к картине, которую так страстно рассматривал безымянный во время экскурсии, и сделал вид, что тоже заинтересовался.

— Да, неудивительно, что ты ею так увлёкся, — как бы между прочим сказал старшеклассник. — Художницу почитают за её талант все. Но красота — страшная сила. Она же и тебе навредила.

— Я немного увлёкся, — кивнул парень. — И теперь не знаю, что делать…

— Я здесь уже десять лет, знаю абсолютно всё, — гордо поднял голову Вадя. — Я расскажу тебе намного лучше! По пути я поведу тебя к кое-кому, чтобы представить.

И так безымянный узнал из живописных рассказов Вадима то, что ему рассказала директриса своим нудным голосом. И о том, что старуху на самом деле зовут Анна Ивановна, и о расположении комнат, и о переходе в восточный корпус, где жили представительницы женского пола, и о традициях приюта, и об уроках. Оказалось, что обучение безымянного начинается уже завтра. Старших настолько мало, что все они обучаются вместе в одном кабинете, что нельзя было сказать о младших группах, где малышей разделили на девочек и мальчиков. И классы пересекались с собой только на соревнованиях. Старшие приходили и смотрели на забавы и слёзы детей, которые проигрывали. Им это нравилось.

Парни пересекли небольшой коридор, служащий переходом из западного корпуса в восточный, что уже не понравилось безымянному. Тут и пахло-то по-другому — ароматом цветов. Но Вадим продолжал свой монолог о традициях, и мальчику просто не хотелось его перебивать. Осталось просто ждать.

Наконец они встали возле деревянной двери с табличкой «Старшая группа». Как оказалось, в этой комнате жила всего одна девочка, но разместилась она на всех кроватях. Все стены были увешаны картинами, пол уставлен баночками с краской и опилками от карандашей. Девочке было на вид лет тринадцать. Волосы все были измазаны в краске, как и её одежда.

— Фрида, тут такое дело, короче, — бесцеремонно ворвался Вадим, одновременно разбросав несколько пустых банок. — Вот у нас новичок…

Девочка посмотрела на безымянного пронзительным взглядом стервятника, отчего тот нервно сглотнул. Её хищные голубые глаза уставились не на его лицо, а куда-то в душу. Безымянному начало казаться, что она просто пожирает его вместо обеда. Она не была вообще человеком, а скорее призраком. И так казалось из-за её белоснежной кожи и неестественно огромных глаз, словно у фарфоровой куклы.

— Да, я слышала, — кивнула Фрида, и безымянный похолодел от её неживого голоса. — Слухи тут разлетаются быстрее, чем солнечный луч. Зачем ты привёл его?

— Ну, у него вроде амнезии, — почесал затылок Вадим и шмякнулся на свободный край кровати. — Он не помнит ничегошеньки. А я знаю, что с фантазией нашего персонала не всё в порядке. Они могут дать бедняжке обыденное имя. А ты у нас мастер по именам. Придумай ему что-то такое, что будет символизировать его внутренний мир.

Девочка повозила указательным пальцем в банке с алой краской. Безымянный стал рассматривать комнату и вдруг осознал, что картины в помещении — это всё её работы. Стиль был точно такой же, как и стиль павлина! Глубокий подтекст, скрытые детали, прорисованность мелочей…

— Хорошо, я дам тебе имя и рисунок, что будет символизировать тебя, — туманным голосом прохрипела Фрида, вазюкая по белоснежному листу бумаги пальцем с красной краской. — Всё же имя — это то, что показывает весь мир человека. Неправильно дать имя — значит, убить его. С правильным именем ты проживёшь до старости. Оно будет оберегать тебя. И ещё я нарисую твой внутренний мир. Чтобы ты знал своё истинное предназначение.

— Ты видишь мой внутренний мир? — изумился безымянный и вскинул брови. — А какой он?..

Вадим как-то странно хихикнул, но сделал вид, что просто поперхнулся. Ему такие чудеса были не впервой.

— Мне нельзя говорить вслух такие дела, — холодно сказала Фрида, окунув палец на этот раз в оранжевый цвет.

— Но значит, что ты видишь и моё прошлое! — безнадёжно закричал парень. — Я просто хочу знать…

— Я не вижу его, но вижу то, кем ты являешься сейчас. Поверь, уверена, что вскоре и ты сам всё поймёшь.

Вадим встал с кровати и, попрощавшись с Фридой, взял безымянного за руку и повёл его обратно в западный корпус.

====== Здравствуйте, я — Рейчер ======

Спортивный зал, казалось, не видел ремонта с самого основания приюта. Выцветшие стены, которые когда-то отливали бледно-жёлтым цветом, теперь полностью покрыли трещины, дыры и следы грязи. В этом помещении веяло сыростью из-за многочисленных коридоров для ветров с улицы. Даже проведённое отопление здесь слабо помогало. Привыкшие к такой смене температуры сироты с подозрением смотрели на новичка, съёжившегося из-за обычного сквозняка.

Первым уроком оказалась физкультура, поэтому старшеклассники выстроились в шеренгу и ждали учителя. Безымянный ёрзал головой по сторонам и искал Фриду — эту хрупкую и тонкую девочку с ястребиным взглядом. Но в зале находилось только семеро парней, которые оказались совсем ненамного старше его самого. Все как на подбор тощие, высокие с руками-палками и стройными ногами. У всех одинаковая форма — чёрная майка с эмблемой приюта — маленьким белым кружком, а по его краям четыре извилины, напоминающие змеек, — серые шорты и такие же серые кроссовки на шнурках. И безымянный чувствовал себя белой вороной вдвойне — помимо того, что он был никому неизвестным новичком, нужную форму для занятий ему не выдали, и то, что было на нём сейчас — подарок от больницы. Вернее, из акции, где люди жертвуют своей одеждой как раз для сирот. И так вышло, что эту акцию проводила и та больница, где лежал парень. И среди вещей оказались, по чистому везению, несколько маек и джинсов как раз в пору пациенту.

Наконец, когда сироты сдержанно простояли несколько минут, в зал вошёл довольно молодой мужчина лет тридцати — Александр Дмитриевич. По сравнению с отвратной Анной Ивановной, безымянному всё казалось молодым, что было младше семидесяти. У физрука было доброе лицо со светлой улыбкой и лучистыми глазами. Но то единственное, что привлекало внимание — худощавость. Безымянный никак не мог представить себе, как с такими тонкими руками можно было выполнять физические упражнения и вообще быть учителем такого предмета.