Прекрасное место для отдыха. Но не для тех, кто был рождён уже проклятым.
Мальчик — не более семи лет от дня своего рождения — мчался вниз по склону холма, звонко смеясь. Чёрные падальщики, именуемые воронами, в ужасе отстранялись от человеческого выкидыша. Ребёнок был одет довольно просто: чёрные заштопанные штаны, сплошь и вдоль состоящие из заплаток, рваная в некоторых местах запачканная рубашка, походившая больше на наволочку. И только тёплая улыбка, светящаяся на наивном личике, была единственной вещью, которой действительно можно было бы похвастаться. Мальчик, весело взвигивая, сжимал в одной руке палку, воображая, что это — настоящий меч, принадлежавший благородному роду рыцарей.
Перепрыгнув реку, ребёнок стал быстро размахивать своей палкой, издавая победный клич. Атакуя невидимого соперника, он одновременно уворачивался, словно действительно с кем-то дрался…
Рейчер внезапно почувствовал, что маленькая, почти несуществующая, крупица его сознания родилась и в этом человеческом отродье. Совсем как тогда, прошлым летом, парень видел странный сон чужими глазами. И выглядело всё так реалистично, как и сейчас. Такое видение было лишь однажды, а остальные были либо полны абсурда, либо же воспоминаниями, жившими в потерянной памяти. Вот только они всегда призраком исчезали сразу после пробуждения…
Тем временем мальчик, не обращая внимания на крики матери, зовущей его из окна ближнего от полянки дома, сделал резкий выпад рукой, пронзив воздух палкой. Рейчер покорно ждал, пока игра продолжится, однако ребёнок на несколько секунд застыл в ступоре. Он быстро сделал несколько шагов вперёд и приподнял руки, застыв в странной позе, походившую на… обнимание чего-то невидимого. Словно рядом стоял неосязаемый незримый человек.
— П-прости меня, — искренне прошептал мальчик, и его голос начал дрожать. — Пожалуйста, извини! Ты мне нужен! Я не смогу жить без тебя! Ты же мой лучший и единственный друг!
Наконец мальчик опустил руки, и на его лице вновь заиграла улыбка. Схватив воздух, ребёнок рванул в сторону дома, откуда недавно звала его мама, сжимая ладонь так, словно он кого-то тащил за собой. Иногда дитя оборачивалось, словно убедиться, что этот некто был рядом с ним. Словно он действительно имел друга.
Возможно, мальчик не слышал насмешливый смех сзади, зато прекрасно слышал Рейчер. Хоть голоса были и отдалёнными, но разобрать из фраз слова вроде «Больной шизофреник» и «Психушка плачет по нему!» не составило особого труда. Запертый в чужом теле, владелец чёрного амулета не мог обернуться и посмотреть, что творилось сзади. «Надеюсь, эти сны не побочный эффект от того проклятого изобретения», — только и смог подумать про себя Рейчер, вспомнив, как прошлый сон был почти таким же трагичным, как и этот. Унижения, боль… Но почему-то этот мальчик, мишень для издевательств, продолжал весело смеяться и улыбаться, словно у него никогда не было горя.
Ребёнок распрощался со своим воображаемым другом и вприпрыжку пошёл в свой маленький деревенский домик. Несмотря на ухоженный внешний вид, внутри была разбросана мебель, по полу валялись осколки разбитого стекла, — наверное, это когда-то была ваза — некоторые картины свалились со стены. «Словно ураган прошёлся», — беззвучно прошептал Рейчер, сразу забыв про свои прошлые мысли. Если эта прихожая была когда-то убранной и приведённой в порядок, то сейчас язык бы не повернулся назвать это гостиной. Это было одно сплошное воплощение хаоса и безобразия, собранного всего в одной комнате, что уж и говорить об остальных.
Из соседней распахнутой двери с сотрясающим грохотом вылетел деревянный стол, сопровождаемый во время полёта истеричным криком женщины. Ребёнок в ужасе отскочил и, немного замешкавшись вначале, тихонько подошёл к дверному проёму, выглянув в комнату. Но не надо было даже иметь зрения, чтобы понять, что сейчас именно творилось.
— Это не мой сын! — отчаянно вопил писклявый женский голос. — Это порождение дьявола не может быть моим…
— Закрой пасть! — прорычал мужской бас, и даже Рейчер мысленно вздрогнул от невообразимой силы гнева и ненависти всего лишь в одном восклицании. — Это именно твой урод, с твоими же психическими отклонениями! Я больше видеть его не желаю, слышать ничего не хочу! Единственное, что я хочу, что бы он исчез навсегда из моей жизни… как и ты, ведьма!
На мгновение женщина, переводя дыхание, взглянула мельком в сторону угла, где прятался её сын. Она и мужчина видели, что мальчик там. Они прекрасно понимали, что холодные детские слёзы текут по бледным от страха щекам. Они всё знали. Знали, что он всё слышит и видит, знали, что их слова приносят ему боль, однако они даже и не держали в мыслях замолчать или перейти в другое место.
— Да если бы я только могла… то давно бы прикончила его! Ты даже не представляешь, сколько раз я мечтала сделать это!
Мальчик не выдержал. Не выдержал сурового взгляда отца, матери, не выдержал боли и слёз. Он поднялся с пола и быстрым шагом направился к винтовой лестнице, соединяющей первый и второй этажи. Под ней притаилась незаметная дверца, почти сливающаяся со стеной. Приоткрыв её, на ребёнка тут же вывалилось облако пыли, от которой сразу зачесался нос. Закрыв глаза, чтобы они не слезоточили, мальчик извлёк из кладовки метлу и совок. Они были единственными не запылившимися предметами в этом царстве грязи.
Пока дитя убирало из прихожей и гостиной осколки стекла и разбросанные вещи, в голове Рейчера сложилась отчётливая картина. Насмешки остальных ребят, скандалы родителей, вымышленный друг… Довольно трагичные детали, указывающие на слишком очевидный факт. Этот мальчик был таким же одиноким и отречённым миром. Его рождение было ошибкой природы. И не более. Но даже несмотря на это, он утёр свои слёзы и принялся за уборку, хотя никакой похвалы он за это не получит.
Тогда почему он делал всё это и почему продолжал улыбаться?
Острая боль в плече мигом пробудила Рейчера. Маленькая струйка крови медленно сползала вниз по руке, заставляя ткань рубашки впитать алый цвет. Парень потёр болевшее место, стиснув зубы от гнева: естественно, противная белая птица только что вспорхнула с его плеча, устремившись на одну из веток дерева. Но держать зла долго на голубя просто не имело смысла.
Солнце медленно слезало с небосвода, окрашивая высь в розовые оттенки. Даже крылатые создания щебетали не так возбуждённо, как утром. Дело клонилось к закату, и Рейчер начал потихоньку ненавидеть себя за то, что не воспользовался шансом пойти за своим проводником в дневное время суток. Однако ночью было меньше шансов быть съеденным, если ты не спишь крепко в открытом месте.
Рейчер, протерев глаза, встал со своей «кровати», ощущая сухость в горле и чёрную дыру в желудке. «Отличное начало после пробуждения», — прошипел мальчишка. Голубь уже сорвался с места, маня изгнанника за собой. При солнечных лучах некоторые деревья просвечивались через птицу, отчего та казалось слегка прозрачной. Владелец чёрного амулета помотал головой, списывая всё на своё обманчивое зрение.
Паутина Леса плела грандиозные кружева из ветвей и листьев. Изумрудный купол покрывал собой всё небо, не давая солнечным лучам протиснуться и попасть на землю. Однако с каждой минутой становилось понятно, что зелёное царство начинало редеть, а трава под ногами расступалась, превращаясь в протоптанную тропинку. Маленькая земляная дорожка извивалась меж деревьев, уходя вниз по склону. Вокруг обрастали земляные навесы, провожая путника во всеми забытое и потерянное ущелье. Прислушавшись, можно было услышать звонкое переливание ручейка. Рейчер на миг замешкался, свернув с заветной тропинки, ставшей не только дорогой в неизведанные края, но и дорогой его собственной судьбы. Плотная стена кустов скрывала за собой невероятную картину: у самого подножья обрыва притаилось хрустально чистое озеро. Впадающий в него ручей проходил тонкой лентой возле земляного навеса. Разглядеть это спрятанное от всех место было почти невозможно: сверху, вцепившись корнями прямо в стену обрыва, свисали горбатые деревья, словно матери, ласково укрывающие этот завораживающий пейзаж от посторонних. Со стороны также не представлялось никакой возможности увидеть из-за высокой преграды кустов. И только чудом эта не тронутая пока человеком природа была открыта Рейчером.
