Владелица белого амулета снова пришла к парню с продуктами питания и бутылкой водой. За окном уже во всю светил белоснежный череп луны, зловеще одевая зелень Леса в голубоватое свечение. Светлячки миниатюрными солнцами хаотично летали по округе, группируясь в маленькие стайки. Умиротворённую тишину прерывал одинокий вой сверчков, сидящих где-то в траве и, не унимаясь, они пели свои прерывистые серенады. И единственным светом в ближайшем радиусе был несчастный огонёк свечи, горевшей в доме лесника.
Рейчер удивлённо посмотрел на вошедшую гостью, отрываясь от чтения. В последнее время парень, пытаясь оправиться от эмоционального шока, вызванного смертью Вадима, пытался вспомнить увлечение, привитое Анастасием. Голубка охотно приносила книги из банды Эрнагесена, явно никому не нужные, вместе с едой и питьём. В какое-то время мальчишке было противно от мысли, что он стал зависим от обычной девочки, поддерживающей его незначимое существование. Но она всё равно продолжала делать это, принося всё новые и новые запасы пропитания.
— Ничего, что сейчас немного ночь? — прошипел Рейчер, ощущая новый огонь злобы. — Всё, спать! Но нет. Ты вдруг вспомнила обо мне!
— Я не смогла прийти раньше, — жалобно пролепетала Голубка. — Змей тяжело заболел, я должна была находится рядом с ним, чтобы помочь. Моих способностей недостаточно, но они немного приглушают головную боль и слегка облегчают перенос болезни. Сейчас, когда он наконец уснул…
— Я не нуждаюсь в твоей помощи! — огрызнулся Рейчер, оскалив зубы. — Я могу позаботиться о себе сам! Ты только посмотри на себя и на меня. Ты — всего лишь маленькая девочка, не больше этого! Я же уже могу сам найти себе еду.
— Просто в этом нет ничего стыдного, если ты про это… — Голубка зевнула, оперевшись о стену. — Извини, но я более опытна. Я уже не первый день выживаю, знаю, где и как добыть еду, чтобы тебя не поймали. Ты же, как я поняла, пока не знаком с такой жизнью. И пока не сможешь познакомиться… Ты пока ещё сломлен и просто не готов. Самая сложная часть — начать, но в таком состоянии…
Заметив гневный взгляд Рейчера, девочка умолкла. Она продолжила аккуратно ставить на стол очередную порцию хлеба, одновременно борясь с сонливостью. День, полный утомления и сложностей, просто выбил её из клеи.
— Прости, если обидела… — спустя некоторое время, виновато прошептала Голубка.
Рейчер, с трудом подавив в себе вздох, проскрипел:
— Сама-то хоть доберёшься обратно? Ты уже с ног валишься.
— Да, конечно, — соврала Голубка, и парень закатил глаза: слишком уж заметна была эта ложь.
Под нижними веками владелицы белого голубя отчётливо были видны мешки, портящие изящную голубизну глаз. Да и сама малютка дрожала от усталости и с трудом стояла на ногах. Ей уже не терпелось поскорее сомкнуть веки и погрузиться в объятья сна, но она должна была закончить дело до конца.
— Ты никуда не пойдёшь! — крикнул Рейчер, когда девочка уже развернулась. — Не хватало, чтобы ты в таком состоянии пошла преодолевать огромные расстояния.
— Не так уж и далеко мне идти… — начала отпираться Голубка, но мальчишку было уже не переубедить.
— Сейчас ты настолько слаба, а именно в это время и ходят поехавшие маньяки! Слушай, если ты умрёшь по дороге, ты сделаешь этим не себе, а мне хуже, — если уж ты так не думаешь о себе! Тут хотя бы тепло и кровать есть. Комары иногда кусают, но это несмертельно.
— Но как же ты?..
— Ночью я больше читаю, вместо сна, — отмахнулся Рейчер и небрежно откинул книгу на захламлённый стол. — Ты и так достаточно помогала мне. К тому же, этот дом — твоя находка, ты меня притащила.
Голубка хотела что-то возразить, но сил попросту не осталось. Укоризненный взгляд парня заставил её покорно повиноваться. Девочка несмело присела на кровать и поразилась тому, насколько она оказалась тёплой и уютной.
— Но я же могу сама дойти…
Слова стали казаться чужими, посторонними. Собственный голос был просто неузнаваем. Сил для того, чтобы закончить предложение не осталось, и Голубка начала быстро проваливаться в объятия Морфея. Подушка и одеяло сыграли роль некой наркозной маски, не давая и шансов малютке проснуться в ближайшие несколько часов.
«Ну конечно, сама сможешь дойти в таком состоянии», — язвительно подумал Рейчер, слегка улыбнувшись, и занялся бардаком на столе. Разбросанные по всем углам книги парень собрал в стопку, батоны несъеденного хлеба и полупустую бутылку с водой — в отдельную кучу. Старые карандаши, что были принесены сюда ещё до прихода владельца чёрного амулета, красовались на подоконнике. В эту ночь совершенно не хотелось читать, да и сон постепенно начал заслонять рассудок. «В отличие от неё, я могу продержаться до утра», — напомнил себе Рейчер, взглянув на соню. Сколько раз она спасала его никчёмную жизнь и продлевала существование? И не просила ничего взамен…
Словно раскат грома, послышался стук в дверь.
От неожиданности Рейчер вздрогнул, обронив на пол несколько карандашей, недавно находившихся у него в руке. Парень настолько привык к тишине, бережно охраняемой Лесом, что даже и подумать не мог о лишнем шорохе. Косо посмотрев на Голубку, чтобы убедиться, что та не проснулась, владелец чёрного амулета двинулся в сторону двери. Стук, как назло, повторился, чтобы точно не прокрались сомнения насчёт того, что он был не намерен и не вызван ветром или какими-нибудь заблудившимися птицами, ударяющимися в кромешной тьме о препятствие в виде дома. Едва мальчишка коснулся ручки, он тут же замер, пытаясь угомонить дикое сердцебиение. Сказать, что этот стук напугал его — ничего не сказать, но нельзя было допускать, чтобы эмоции вновь взяли над ним контроль. Глотнув побольше воздуха, Рейчер открыл дверь.
Холодный сквозняк сразу же залетел в помещение.
На пороге никого не было. Только шёпот сонных деревьев, чья листва была одета в лунное свечение, неприветливо встретил гостя. Парень недоверчиво потянулся за догоравшей свечой, чтобы осветить округу. Ни единой живой души, не считая комаров и прочих птиц. «Может, и впрямь ветер? — подумал Рейчер. — Или мои галлюцинации?» На всякий случай мальчишка прошёлся вокруг дома, чтобы убедиться наверняка в гордом одиночестве данной постройки.
Вернувшись к порогу домика лесника, Рейчер, уже протянув руку к двери, замер. Прямо на крыльце лежало, впитывая в себя лунный свет, белоснежное, как чистый снег, перо. Оно сияло во мгле, переливалось мягкими цветами. Сначала глаза прожгла боль из-за яркого света, но, несмотря на это, Рейчер наклонился и подобрал подарок судьбы. На ощупь перо было мягким и приятным, но таким, казалось, хрупким. Оно было изящным и прекрасным, продолжало озарять море тьмы даже таким крохотным мерцанием, и не думая сдаваться.
До спины кто-то резко дотронулся, и парень отшатнулся, едва не вскрикнув от неожиданности. Но то, что он увидел перед собой, сразу же успокоило. Маленький белоснежный голубь кружился вокруг парня и наконец осмелился аккуратно сесть ему на плечо. Оперение птицы светилось так же, как и подобранный подарок Леса, и было сразу понятно, за чем вернулось хрупкое создание. Голубь неприветливо клюнул мальчишку в ухо и, вспорхнув, отлетел чуть подальше, присаживаясь на ветвь соседнего дерева.
— Вот же дьявол! — прошипел от боли Рейчер, потирая болевшее место.
Но сразу же про ухо пришлось забыть. Туманные глаза птицы, блестящие от собственного оперения, смотрели на парня настолько жалобно и просяще, что сердце Рейчера ёкнуло. Этот взгляд был… человеческим, не похожим на глупый птичий, просящий у людей только еды. Голубь чего-то ожидал.
— Что ты хочешь? — неуверенно проронил Рейчер, подойдя ближе к пернатому созданию.
Голубь радостно заурчал, взмахнув крыльями. Затем легко слетел с ветки, направляясь в ещё неизведанную для Рейчера сторону: туда, где всегда заходило палящее солнце. Деревья в той стороне отчего-то были старыми и сухими, травы на голой земле не росло, да и радостных трелей птиц никогда не звучало. Там всегда было темно и пусто, несмотря на обилие мёртвых растений. Птица перелетела на следующую ветку и вновь обернулась, словно поманив парня за собой.
