«Сколько же тайн и загадок окружает меня», — задумчиво произнёс Рейчер про себя.

====== Я помогу, но кто поможет мне? ======

В обветшавшем особняке, скрывающимся под покровом вседозволенной тьмы, где ляписовые воды покоятся в гробницах из грязного дёрна, а изумрудная трава склонилась под бременем серого снега, мигал тусклый, едва заметный свет. Дом был совершенно скромным и малым, не величал богатствами и драгоценными камнями, поэтому заблудившиеся путники не замечали чёрные стены в поволоке дурманящей ночи. Только при свете одинокого блика луны можно было разглядеть нелюдимые окна. Каменные арки, окружающие особняк, поросли настолько густым слоем мха, что они казались плотью умерших пантер, что, возможно, обитали здесь много сотен лет назад. Одна из тайных троп, что скрывалась среди тесных переплетений деревьев, уходила вглубь Леса, прочь от суеты города и скукоты, в гущу фруктовых рощ и стройных яблочных деревьев, плоды которых давно превратились в ещё одни трупы под могилами сугробов. Впивались в кожу острые, словно длинные когти ястреба, ветра, не щадя никого на своём пути. Они взъерошивали белоснежные макушки деревьев, создавая в воздухе жемчужные дожди. Умершая трава давно обмякла под ногами в предвкушении вечного упокоения в грудах белоснежного снега. Вся живность Леса лежала в темницах льдов и холодов, что готовила им Зима — сама хранительница смерти. Но пока под куполом молочно-серого неба пели прощальный реквием голодные птицы, будоража заснувший воздух взмахом своих могучих крыльев.

Обрамлённые мглой глаза девушки в чёрном пальто и с высокими кожаными сапогами метались из стороны в сторону, словно женщина кого-то ждала. Она медленно проходила по лабиринту переплетающихся дорог, осматривая заснеженные равнины, будто ища в них, что даст ей подсказку на мучавший её полгода вопрос. Загадка, которая не имеет ни ответа, ни решения — так просто сложились звёзды. Так казалось с первого взгляда, но, копая глубже, девушка поняла, что всё далеко не так невозможно, как казалось, ведь всё объясняется простыми ответами. Но вот всё встало в тупик, ярость сменилась на негодование, а после — на покорность и смирение. Укутавшись потеплее в шарф, женщина поспешила назад, в старинный дом, чтобы скрыться от надвигающейся метели.

Интерьер особняка был всё таким же скромным, как и его внешний вид — всё обветшало, каждая вещь в грудах пыли, пол скрипел и, казалось, вот-вот проломится. Когда-то это была красивая постройка, принадлежавшая семье с двумя детьми… Её использовали как дачу, но, спустя несколько лет, красота превратилась в уродство, как и всё в этом яростном мире рано или поздно. Паутина и жирные мыши не пугали богатую аристократку, скрывающуюся там, где её никто никогда не будет искать, кроме тех, кому она доверяет. Дом имел два этажа и чердак, заполненный игрушками и чьими-то картинами, нарисованными явно детской рукой. Первый этаж был отведён только для гостей — гостиная, столовая, библиотека, кухня. На втором была ванная, игровая, спальня и личный кабинет женщины. Второй этаж казался даже беднее из-за узких окон, более серых стен и поломанной мебели, но из-за нещадного времени даже первый этаж, когда-то блестящий и сияющий от ослепительных лучей света, падающих на мраморную плитку, тоже потерпел нищету. Только личный кабинет на втором этаже продолжал быть всё таким же новым: тёмно-зелёные обои ещё нигде не отклеились, скользкий паркет переливался под одиноким бликом луны, красивая золотая люстра освещала все уголки помещения… Длинные шкафы с папками были расставлены вдоль стен, а в центре, словно храмовая икона, стоял длинный секретарь, объяв чуть ли не всю площадь комнаты. По нему были разбросаны бумаги и блокноты, где девушка излагала свои мысли, фотографии с её бывшей семьёй…

Василиса Лебедёва, взяв ручку, села на обычный деревянный стул и, перекинув ногу за ногу, стала размышлять. Слишком много вопросов и абсолютно никаких ответов! Её сестра уже начала охоту на Феникса, и, когда получит его, будет использовать тёмную сторону носителя этой силы. Женщина всегда вздрагивала из-за этих мыслей. Её собственный сын стал жертвой эксперимента, а она была настолько слепой дурой, что не видела этого! И когда уже стало поздно… он остался сиротой. Она не может даже и рядом с ним быть, чтобы уберечь от опасности! Василиса, потерев переносицу, погрузилась в пучину отчаяния и едва не заплакала. Вновь.

Раздался глухой скрежет… Шаги по ступенькам… Дверь в кабинет распахнулась… Голос…

— Я не в настроении, — прошептала наконец девушка, не поднимая головы. В такой поздний час мог явиться только её брат по несчастью — старик Эдуард. Она не была удивлена, что перед ней стояла грозная фигура внушительных размеров, одетая в тёплую куртку и шапку, из-под которой торчали седые волосы.

— Но госпожа! — попытался оправдаться Эдуард. — Анжела… я видел её! Она пыталась осквернить реликвии наших предков!

«Анжела?» — засмеялась в мыслях Василиса, закрыв глаза ладонью. Анжела давно была мертва, и она сама об этом прекрасно знала. Но единственный, от кого скрыли её смерть, был несчастный старик.

— Если девчонка мертва, то кого же ты видел? — настолько тихо пролепетала Василиса зловещим голосом, что она сама себя едва услышала, что уже говорить о человеке в преклонном возрасте, стоящим в другом конце помещения.

На несколько минут воцарилось гробовое молчание. Эдуард начал отдышку от длительного бега и недавно пережитого шока. Василиса же метала свой обрамлённый тьмой взгляд серо-зелёных глаз с едва заметными янтарными вкраплениями по комнате. Она погрузилась в бездну своих мыслей: Феникс, Анжела, ситуация с бандой Святых Королей и банда Эрнагесена. Судьба ненавидит её, что сказать.

— Расскажи подробно, — наконец женщина надела на себя маску милой и гостеприимной девочки и ласково улыбнулась.

— Я почуял недобрый дух возле наших реликвий! — грозно начал старик хриплым голосом, словно карканье вороны, сощурив свои и так узкие глазёнки. — Там оказалась моя троеклятая дочь, терпеть её не могу с тех пор! Осквернила всё наше семейство, ушла с какой-то уродиной и решила променять своё человеческое достоинство на…

— Я знаю, — мягко перебила Василиса, заметив, что монолог отходит не в то русло. — Я знаю и так эту ужасную историю. Так что давай к сути.

— Ну так вот, — почесав затылок, чтобы вспомнить, как начинался разговор, Эдуард продолжил. — Естественно, я должен был убить её, чтобы наконец очистить наш род от этой прайдохи, что мне ещё осталось сделать? Она начала сопротивляться. Я отступился и едва сам не лишился жизни, но вдруг она подала мне руку. И тогда я посмотрел в её глаза…

«Естественно, там были другие глаза», — вновь рассмеялась Василиса, но тут же смолкла.

— Что дальше? — поинтересовалась она тихим голосом.

— Я взял свой нож и решил оставить её умирать, ведь она бы сдохла от потери крови. Но вдруг, когда я отошёл на достаточно дальнее расстояние, я заметил девочку. Но мне было всё равно, я решил пощадить Анжелу. Жизнь за жизнь.

«Только с двумя людьми он мог перепутать покойницу, — раздумывала Василиса, откинув ручку. — Только двое людей унаследовали её… ЕГО внешность…»

Женщина тут же разобрала фотографии, раскиданные по всему секретарю, и нашла то, что искала — портреты её племянников: Андрея и Эрика. Затем достала из нижнего ящика самый последний снимок, где была запечатлена уже «изуродованная» Анжела и прислонила две фотографии друг к другу. У этих троих были одни и те же лица, но только от сестры к ним перешёл изгиб бровей и слегка вытянутое лицо, чего не было у дочери Эдуарда.

— Знаю, что такая мелкая вещь… ты мог её не заметить, — запинаясь, внезапно прохрипела женщина, — но какого цвета был амулет на шее у… Анжелы?

— Я привык всё подмечать. Я ясно видел, как он блистал чёрным…

Василиса Лебедёва резко вскрикнула и со всей силы ударила по столу кулаком. В этот самый момент стены задрожали из-за надвигающейся бури, снося всё на своём пути. За окном визжали вьюги хриплым старушечьим голосом, несколько деревьев повалилось.