— Так, что там про амнезию? — решил сам начать Анастас, чтобы не вгонять в краску собеседника. — Ты говорил что-то про потерю памяти.

— Ты понял это? — искренне изумился Рейчер. — Я думал, что я…

— Ты не первый из моих знакомых, которые при смущении начинают тараторить невесть что, — пожал плечами Анастас, аккуратно убирая в сумку свою книгу. — Вообще, это удивительно. Когда человек теряет рассудок из-за ярости, когда даже начинает смущаться и срабатывает эта защитная реакция говорить что-то, лишь бы не молчать — как много скрытного можно узнать о нём. Потому что это происходит настолько быстро, что человек не успевает придумать ложь и говорит всё как есть. Если хочешь узнать правду и мысли — выбеси как следует. Но этот способ — не слишком «шоколадный», чтобы не было последствий. Ведь это может занятно подшатнуть отношения. Поэтому я предпочитаю слушать. Ведь даже в обычной оговорке бывает столько смысла, сколько не скажет открыто даже тот человек, который совершил эту оговорку.

— Никогда не задумывался об этом… — честно произнёс Рейчер. — Мне теперь вообще страшно с тобой находиться.

Мальчик мельком взглянул на сумку, которая мялась рядом с Анастасием. Совсем немного из неё высовывалась книга, и на этом кусочке можно было разобрать само название произведения: «Граф Монте-Кристо». Обычно Рейчер ненавидел всякого рода классику, где маленький шрифт, бесконечное множество страниц, отсутствуют картинки, монотонная обложка. Но почему-то в душе парень ощутил, как его манит это прочитать. Что-то ёкнуло в груди, несмотря на вычурное имя графа…

— Так что там у тебя с амнезией? — снова напомнил Анастасий.

— Ой, точно! — спохватился Рейчер, забывая про книгу. — В общем, как мне рассказали, произошла авария, где погибла моя мать. Меня нашли полумёртвого. Когда очнулся, выяснилось, что мне отшибло память. Ну это, амнезия. Отправили, значит, в приют, где я прожил месяц, и меня забрали сюда. Но странное чувство… Здесь же всё, что тебе было привычно, ты здесь жил, но одновременно ты ничего не знаешь, ты не знаешь никого…

— Ты, помнится, говорил что-то про восстановление памяти, — напомнил Анастас. — Меня это интересует…

— Да, там, короче, какой-то сумасшедший сказал, что у него есть машина, позволяющая контролировать мозг. Сказал, что вклинет мне мои же воспоминания. Вот только пока этот опыт даёт одни побочные эффекты. Потерял я сознание, пришёл в себя, всё тело адски болит. Даже сейчас. Я поэтому и вышел на прогулку, чтобы проветриться.

— Ты… ничего не помнишь, когда на тебя стала действовать эта штука? — из всех возможных вопросов, Анастас почему-то задал именно самый непримечательный.

— Ну так мне сказали, что я сразу отрубился, — оправдался Рейчер, скрестив руки на груди.

— А имя этого ненормального? — не унимался собеседник.

— Подожди, дай вспомнить… Вроде Сергей Владимирович Куликов, если не ошибаюсь.

В чёрных глазах Анастасия вновь мелькнул страх с примесью опаски, отчего Рейчер не на шутку перепугался. Точно такой же взгляд, когда он перепутал его с каким-то странным типом.

— Кстати! — вдруг озарило парня. — А что это за человек, с которым ты меня перепутал?

— Да так, ничего особенного, — вяло протянул Анастас. — Название Банда Эрнагесена тебе ничего не скажет. Но у них есть главарь, который точь-в-точь твоя копия. Там же находится мой сводный брат, за которого я очень переживаю. Всё же, этот главарь — самое отвратное и бездушное существо, каких свет ещё не видовал.

— У всех людей должна быть душа! — горячо возразил Рейчер.

— У всех, а его как-то обделили. Он уже в тринадцать лет убил нескольких невинных детей, убил одну девушку… — На этих словах юноша резко запнулся. — Нет, извини… я не смогу рассказать тебе подробнее. Даже не проси.

— Извини, — промямлил Рейчер.

Эти слова были похоже на какую-то выдумку. Что бы подросток, совершенно обычный, в свои юные года укокошил столько детей, а потом возглавил какую-то шайку бродяг и… Рейчер почувствовал жгучий холод по всей коже. Если этот чокнутый убил кого-то близкого Анастасу, то неудивительно, почему он вдруг начал с ужасом коситься на владельца чёрного амулета. Рейчер бы и сам, наверное, вспомнил все приёмы самообороны, которые постоянно навязывал Вадим «На случай чего», врезал по лицу и попытался скрыться даже без разборок, а был ли это тот самый убийца или нет. Теперь парню казалось странным то, что юноша не сделал с ним то же самое.

Ещё несколько минут Рейчер и Анастас вели светскую беседу о том, кем раньше был парень. Так Рейчер узнал, что он был типичным ботаником, которого действительно высылали на олимпиады, что спортом он не занимался и просто до одури обожал свою семью, вследствие чего получил звание «домашнего щенка». Сначала Рейчер непонимающе хлопал глазами, думая, что это обычный розыгрыш, но по серьёзному тону собеседника такого сказать было нельзя. Чтобы узнать наверняка, Рейчер снял с себя толстовку и приподнял майку, чтобы рассмотреть свой пресс. На животе красовались едва заметные кубики. Обычно такие были у тех, кто занимался спортом, но не шибко был его типичным сумасшедшим фанатиком, чтобы надрывать себя. Но и у не занимающихся постоянно людей такого пресса просто не могло быть. Анастас пожал плечами, сказав, что говорит то, что видел и слышал своими же глазами и что ошибки быть просто не могло.

Продолжать изумляться Рейчеру помешали чьи-то глухие шаги. Обернувшись, мальчишка заметил, как прямо над ним возвышался его собственный отец. И отчего-то он почувствовал колющую жалость. От этих уставших глаз, от старомодной одежды и пенсне. Папа был словно копией того учёного, — даже имя одно и то же — Сергей, — из-за одного стиля и манеры общения. Будто сошли с какого-нибудь учебника по истории о средневековье с такими же сумасшедшими дедами.

— Я бы не советовал тебе после таких опытов выходить на улицу и начинать общение с незнакомцами, — укоризненно заметил Лавров старший. — Учитывая твоё состояние…

— Я вполне себе здоров! — попытался оправдаться Рейчер, вскакивая со скамейки. — Я хорошо себя чувствую, правда! А это — Анастас. — Рейчер показал на своего нового знакомого.

Юноша с чёрными глазами приветливо кивнул. Николай Борисович с каким-то необъяснимым презрением посмотрел на молодого человека.

— Я пойду, пожалуй, — протянул Анастас, вытаскивая из сумки книгу и протягивая её Рейчеру. — Слушай, я тут заметил, как ты смотрел на неё. Возьми её, если хочешь. Я её уже в третий раз перечитываю, так что почти наизусть знаю все диалоги. Поверь — она стоит твоего внимания! Очень интересно!

— Верю, — улыбнулся Лавров младший. — Тогда до встречи?

— Ага.

С этими словами Анастасий скрылся за углом дома.

Возвращаться в квартиру особого желания не было, но под хищными глазами отца шаг сам собой прибавлялся, и Рейчер чуть ли не нёсся обратно. Из головы не вылетали слова о том, что когда-то он сам обожал родителей, но теперь что-то этой любви как-то не ощущалось. В конечном счёте, парень списал всё на аварию, где погибла его мать, а папа просто закрылся в себе. Это уже более походило на правду и законы психологии.

Квартира вновь встретила беглеца своим непривычным домашним запахом. Рейчер покорно проследовал туда, куда ему велел Николай Борисович. Из всего имевшегося парень знал только свою комнату, а остальное казалось потусторонним. Лавров старший привёл своего сына в маленькую кухню, встречавшую гостей своими пугающими чёрными цветами. Без лишних слов Рейчер поспешил сесть на стул, стоящий возле маленького окна, вид с которого расстилался на другую часть двора, где Рейчер ещё не успел побывать. На столе уже остывала манная каша с чаем.

— Что ты испытывал во время опыта? — небрежно бросил Николай Лавров, усаживаясь на рядом стоящий стул.

— Ужасную боль, — открыто заявил Рейчер, кидая в чай несколько кубиков сахара и яростно перемешивая их ложкой. — Сначала всё завертелось, как в волчке, а потом я уже был на кровати… И ещё всю ночь с трудом спал из-за боли.