А, была не была!

— Товарищ маршал Советского Союза! Разрешите доложить! Капитан третьего ранга запаса Годунов, командир БЧ-5 атомного подводного ракетоносного крейсера К-266 «Орёл», год рождения тысяча девятьсот шестьдесят пятый. В настоящее время — командующий Орловским оборонительным районом. А как тут оказался — хрен его знает. Хотите верьте, хотите — нет…

Пулемётная строчка искристо пролязгала по стальным дискам трамвайных колёс. Причём, судя по звуку очереди, немцы явно где-то надыбали советский ДП. Для усиления огневой мощи, так сказать.

Плохо дело. Если так и дальше пойдёт, парашютисты вскоре выдавят остатки обороняющихся в пятиэтажке с трёх верхних этажей на крышу и смогут перещёлкать защитников баррикады на Красном Мосту, как мишени в тире.

И времени это займёт самое большее — минут пять.

Нет, это ж надо, какая невезуха: ведь только шесть часов как уехал из города маршал, оставив на добрую память пятерых крепких ребят из своего сопровождения с приказом беречь командующего как зеницу ока, а ему, Годунову, строго-настрого велев не подставлять умную башку под пули. До этого весь вечер и полночи допытывался Семен Михалыч у Годунова о ходе войны. Но что мог тот поведать? Только то, что знал по книгам. О трагедии Ленинграда. О Ржевской и Харьковской мясорубках. О Сталинградской эпопее, которой могло бы и не быть, не допусти советское командование — и лично комфронта Будённый непростительных, трагических ошибок. Вспомнил он рейды конницы Белова и Плиева (старый кавалерист довольно подкрутил усы, тут же заставив показать на карте примерный район прорыва и оперирования по вражеским тылам Первого гвардейского кавкорпуса). Рассказал о том, какой кровью и каким напряжением сил пришлось отбирать обратно у закрепившихся на захваченной русской земле оккупантов все «пяди и крохи» от тульского Алексина до Буга, Прута и Десны, как дрались на Орловском направлении весь 1942-й и половину 1943-го… Вспомнил и об освободительном походе от советской границы до Эльбы, когда местные жители встречали танковые колонны цветами, а затаившиеся бандиты из различных АК и кайтселитов, не говоря уж о жовто-блакытной нечисти, стреляли в спины бойцов тыловых частей и резали на ремни кожу с захваченных командиров. Рассказал вкратце и о том, как Красная Армия меньше чем за месяц вышибла японцев почти со всей континентальной части их колониальной империи, и о том, как янки бомбили атомными зарядами злосчастные Хиросиму с Нагасаки, и о том, как сразу после совместной победы наши доблестные союзники превратились в заклятых врагов…

Особых подробностей, дат, цифр численности наших и вражеских фронтов Годунов, разумеется, толком не помнил. Но и то, что он успел рассказать, весьма и весьма впечатлило знаменитого героя Гражданской. Потому-то он и оставил Орёл, пообещав на прощанье:

— Ты вот что… командующий оборонительным районом… Все, что ты понарассказал, конечно, на данный исторический момент — пока не разведданные, а, к примеру сказать, пророчества навроде поповских. А мы, большевики, обедни не служим. Но я тебе так скажу: продержись тут в городе ещё суток двое, покомандуй, раз уж взялся. А там — пришлём тебе толкового человека на замену… И резервов подкинем, так уж и быть! Вот тогда дела сдашь — и марш-марш в Москву! Там к тебе вопросов, чую, будет мно-ого! А пока — держись… товарищ Годунов! Удачи!

Хлопнули дверцы посеченной осколками легковушки, плесканула грязь из-под колёс — и умчался вдаль легендарный маршал…

И ведь хорошо, что уехал!

Иначе бы… Ох, беда была бы!..

— Дёмин!

— Я, товарищ старший майор!

— Вот как хочешь, но дуй до наших. В торговых рядах найдешь сапёров. Пока немцы нас не задавили, но к тому идёт. Так что пусть готовятся рвать мост. Как будут готовы, от них сигнал — три длинных свистка. Понял? Три свистка. Чтобы мы отойти успели. А потом — рвать к баталерной матери! Давай, пошёл!

— Товарищ старший майор!..

Ух, только вот не надо патетических сцен, не ко времени!

— Сержант Дёмин! Исполнять!

Поняв, что любимый командующий настроен более чем серьёзно, Сергей подобрался, пригибаясь, к площадке вагоновожатого, чуть постоял, собираясь с силами и рассчитывая оптимальную трассу — и рванул к южному берегу, то и дело кидаясь то к правой, то к левой стороне моста. Метров через сто пятьдесят, запнувшись о рельс, сержант грохнулся оземь, но тут же, вскочив на четвереньки, юркой ящерицей вновь заспешил вперед, прикрытый от флангового огня чугунными перилами.

Ну вот и славно… Авось сумеет парень добраться, и сапёры не подведут.

А то ведь если тутошние гансы переправятся через Оку и ударят в тыл нашей обороны, ситуация может стать совсем печальной. Вот же черти надоумили немчуру устроить тут десант! И не побоялись же планеры погробить, сажая их в городе! Дотянули, небось, до Орла «юнкерсами», а потом отпустили в свободный полет. Вот и принялись они один за другим заходить на посадку поперёк Оки, на площадь аккурат у Дома Победы, протаскиваясь вдоль по улице Сталина. Конечно, когда раздался треск первых ломаемых крыльев, часовые и на крыше, и у входа подняли тревогу, но поздно: гитлеровцы, покинувшие первый удачно севший планер, уже успели рвануть под защиту домов, прикрывая десантирование остальных и отсекая огнём находящихся внутри здания командиров и бойцов штаба.

Да уж, дела — как сажа бела. Прямо как в кино про Чапая: враг нанес удар по командованию, а главные наши силы — «вдали за рекой»… Ока, конечно, не Урал у Лбищенска, но положеньице сложилось хреновастое. Уже когда рассвело, стало видно восемь приземлившихся целехонькими аппаратов и ещё штуки четыре — повреждённых, так что немцев вокруг штаба «паслось» около роты, причём не бедной такой роты: одних пулемётов засечено десятка с два, плюс малокалиберные миномёты, которыми гансы упорно долбали крышу, не давая использовать чердак для ведения огня. И ведь явно у них сработала агентура: и на штаб вышли аккуратно, и проводную связь обрубили напрочь, и синхронно с атакой десантников, буквально через десяток минут после начала высадки, устроили общее наступление по всему периметру. Да, товарищ капитан третьего ранга Годунов, переиграл тебя герр генерал-оберст Гудериан, красиво переиграл… Вот только тут на карту не фишки или купюры брошены: жизнями приходится расплачиваться. То-то и оно…

Одно хорошо: вовремя сообразили устроить рывок на прорыв. В предрассветной полумгле Годунов, с дюжиной своих бойцов да с маршальскими, молча, без выстрелов кинулся через площадь на Красный мост. Гитлеровцы, не ожидавшие такой дерзости, среагировали не сразу, упустив несколько важных в бою секунд. Только метрах в тридцати от берега ударило с тыла и в лицо огнём, кто-то из бегущих попадал, но уже полетели за баррикадную стенку гранаты. Вслед за взрывами в последнем уже рывке уцелевшие красноармейцы лезли через заграждение, будто форсируя «стенку» на занятиях в огневом городке. Заслон из нескольких немцев выбили подчистую, сами же повалились рядом с трупами, тяжело дыша и норовя унять колотящиеся судорожно сердца.

Теперь нужно было продержаться на этом рубеже до момента, когда мост будет готов к подрыву, по возможности дождаться подхода оставшейся в штабе группы прикрытия и лишь после этого отступить на южный берег, уничтожив за собой переправу. Ничего не поделаешь: командовать из заблокированного здания, с обрезанными проводами и разбитой радиостанцией никак невозможно, а основная часть обороняющихся войск — как раз за Окой… ну, то есть перед ней.

Но как только Годунов привстал, выглядывая в незаделанный проход в центре баррикады, чтобы оценить обстановку, пулемётная очередь пролязгала по стальным дискам колёс трамвая, остановившегося после прекращения подачи электротока прямо на мосту…

Эх, сюда бы перископ… Но, как говорится, на нет — и суда нет… но ревтрибунал имеется! Трибунал — не трибунал, но разбирательство и оргвыводы воспоследовать должны точно, куда без этого. Впрочем, при одном условии: если удастся как-то выбраться из этой заварухи.